Поначалу Мэй была слишком напугана, чтобы слушать наставления Усика. Жуткий Буккарт все еще стоял у нее перед глазами. Ноги так и норовили подкоситься опять.

— А как быть с гулями, гоблинами и всеми остальными? — наконец спросила она.

Усик пожал плечами.

— Если гули тебя поймают, они выедят тебе кишки.

Услышав это, Тыквер затрясся как осиновый лист. Он стоял в дверях, прикусив все пять пальцев.

— Господин Усик, Буккарт… — Мэй хотела сказать, что боится выйти на улицу, зная, что где-то там находится он.

— …найдет тебя здесь, если не улизнешь вовремя, — закончил за нее старик. — Иди на север. Так ты попадешь к морю. По дороге тебе никто не встретится. К морю никто и близко не подходит. Но все равно держи ухо востро. Говорят, что даже в самом глухом углу есть шпионы, хотя, я думаю, эти слухи распускает Бо Кливил. А ты сделай дело и возвращайся. — Он повернулся к Тыкверу.

— А сколько идти до Грота Девяти Татей? — по-прежнему рассеянно спросила Мэй.

Старик пожал плечами.

— Я мало что знаю о местах за пределами Белль Морт. Может, неделю. А может, больше.

Они вышли из дома.

— Север там, — показал Усик. — Будьте осторожны. — Антеннки задумчиво качнулись. — Буккарт останется в городе и будет тебя искать, поэтому не приближайся к Белль Морт. Напиши мне, где бы ты ни оказалась. Удачи, Мэй!

Он крепко обнял ее.

— Надеюсь, ты узнаешь, как вернуться домой, к маме и коту.

Он глянул в сторону города и поспешил вернуться в дом.

Девочка и Тыквер переглянулись. Мэй попробовала собрать в душе всю смелость, на которую была способна. Потом поправила на спине рюкзак и посмотрела туда, откуда они прибыли. Даже маленький домик-улей казался уютным и знакомым по сравнению с тем, что ждало их впереди. Но оставаться было нельзя. Мэй набрала в грудь воздуха.

— Что ж… Если с места не двинемся, так никуда и не придем.

И они зашагали по песку: робкая, худенькая девочка с черными волосами и долговязый призрак, с головой, похожей на тыкву. За ними тянулась лишь одна цепочка следов.

— Есть хочется.

Мэй замедлила шаг и спустила рюкзак на землю. Без солнца в небе трудно было понять, долго ли они шли, но, по ее прикидкам, переход занял никак не меньше трех часов.

— Сколько мы уже топаем, как думаешь?

— Не знаю, но я совсем вымотался.

Последние несколько минут Тыквер плелся позади со страдальческим видом. Теперь призрак плюхнулся на воздух и завис над песком, скрестив ноги.

Мэй вздохнула. Толку от Тыквера было маловато. Она даже пожалела, что взяла его с собой, а не оставила в Белль Морт, но тут же пристыдила себя за такие мысли.

Девочка вытащила бутылку и потрясла ее. Из нее пили уже много раз, а уровень воды, как и обещал Усик, ничуть не понизился. Мэй все никак не могла в это поверить. Она сделала несколько больших глотков и прижала холодное стекло к потному лбу.

— Смотри! — сказал Тыквер, указывая на черную линию, которая вытянулась впереди. — Это оно?

— Не знаю.

Они прошли еще немного и через несколько минут оказались на берегу.

Водоем, лежавший перед Мэй и Тыквером, напоминал не столько море, сколько гигантскую масляную лужу, которая лениво раскинулась вдоль горизонта. Эта скользкая жидкость могла бы остаться после машины, только вот натекло ее так много, что конца и края было не видать. У Мэй в желудке шевельнулся противный ужас. Все, что попадалось ей на глаза до сих пор, излучало слабое свечение. Море оказалось полной тому противоположностью. Оно представляло собой абсолютное отсутствие света.

— А я и не знала, что значит «чернее черного», — пробормотала Мэй.

— Ум-гум, — согласился Тыквер.

Мэй хотела добавить, что вода ко всему прочему странно ее притягивает. Девочка с трудом оторвала взгляд от поверхности и огляделась, пытаясь определить, где они находятся. Она повернула голову налево, потом направо. Справа тянулась пустыня. Слева скалы вылезли на берег и отвоевали у воды узкую полоску песка. Как и море, она тоже тянулась без конца и выглядела пустынной и унылой.

Мэй снова посмотрела на море. Оно чуть заметно вздыхало, лениво облизывая песок. Конечно, не замечать его было трудновато.

Должно быть, она смотрела на воду довольно долго. За это время Тыквер успел устроить для нее настоящий пир — достал из рюкзака мед, гранаты и три крошечных пирожных, украшенных малюсенькими гробиками. Он расставил все это в виде улыбчивой рожицы и теперь отдыхал неподалеку, лежа почти над самой землей.

— Ой! Вот спасибо!

Хрррр. Призрак спал и похрапывал.

Мэй с жадностью умяла все угощение. Ей даже стало немного стыдно, что Тыквер не может есть. Закончив обед, она смахнула с одежды крошки и бодро встала на ноги. Море снова притянуло к себе ее взгляд. Оно казалось таким прохладным и темным. Что, если Мэй просто окунет в него пальчик?

Девочка сбросила башмаки и зашагала по песку. До воды оставалось совсем немножко. И тут Мэй остановилась. Море блестело, словно подмигивало ей. Нежные волны мягко тянулись к ногам, будто хотели утешить.

— Не смей!

Ее рванули назад. Мэй упала и прокатилась по песку в обнимку с Тыквером.

— Вот кошмар! — пыхтел тот, отползая от воды бочком, точно краб, и оттаскивая Мэй.

— Тыквер, да что…

Они встали на ноги и уставились друг на друга, тяжело дыша. В тех местах, где Тыквер до нее дотрагивался, тело девочки еще покусывали электрические разряды.

Наконец Тыквер отдышался и вздохнул.

— Надо было сразу тебе сказать. — Он хмуро потупился. — Как же я забыл? Вот растяпа!

— Забыл о чем? — строго спросила Мэй.

Губы Тыквера вытянулись в прямую жесткую линию.

— Ты никогда, ни под каким видом не должна касаться ни капли Мертвого моря.

Мэй покосилась на воду.

— Почему?

— Оно тебя заберет.

Сердце Мэй ушло в пятки.

— Там что, водяной демон?

Тыквер покачал головой. Его большие унылые глаза стали ужасно серьезными.

— Нет. Кое-кто пострашнее. Любой, на кого попадет хоть капелька этой воды, немедленно окажется в Южном местечке. Глубоко под морем.

— В Южном местечке?

Она представила солнечный пляж. Где-нибудь во Флориде. Однако Мэй помнила, что сказал Усик: это дом для всех темных духов.

— Южное местечко — страшный мир. Очень жестокий. Хуже не придумаешь. — Тыквер содрогнулся.

— Ничего себе, — прошептала Мэй, поглядывая на воду.

— Вообще-то, — робко продолжил Тыквер, потянув Мэй за палец, чтобы привлечь ее внимание, — тебе даже смотреть на него нельзя.

Его щеки залились румянцем.

— Усик просил тебя предупредить.

Мэй помрачнела. Теперь все стало ясно. Вот почему вода притягивала ее, вот почему хотелось в нее войти.

Девочка подошла к своему рюкзаку и начала собираться.

— Прости, Мэй.

— Да ладно.

Прикрыв рот ладонью, Тыквер забубнил сквозь щели между пальцами.

— Ты злишься, что я забыл?

— Нет.

— Правда?

Мэй вздохнула.

— Правда.

— Можно тебя обнять?

Мэй в жизни не обнимала никого, кроме кота и мамы. Она не знала, что сказать.

— Ну давай.

Тыквер заключил ее в объятия и крепко прижал к груди. Девочка покорно терпела, стараясь не дергаться от непривычного холода. Как только призрак отпустил ее, она взвалила на спину рюкзак и привела в порядок челку, указательными пальцами разделив ее на две половинки.

Тыквер, которого природа челкой не одарила, провел пятерней по своему соломенному пучку.

Они пошли дальше, стараясь держаться поближе к скалам, как и советовала Утешительница.

— Смотри-ка! — Мэй показала на черную дыру, зиявшую впереди, у подножия скалистой стены. — Утешительница говорила, что это Катакомбы. А ты про них слышал?

Тыквер покачал головой:

— Неплохое место, чтобы переночевать. Или посидеть, послушать живострашные истории.

— Живострашные?