Когда стемнело, Роури и Томас отправились на свои места. Для свадебного путешествия полки вагона были явно тесноваты, смущало и наличие множества соседей.

– Знаешь, дорогая, лет десять тому назад, когда Рурк и я были… ну, беспечными холостяками и наши головы были заняты только девушками, такая полка нас бы не остановила. Я уверен, что Рурк как-нибудь смог бы отгородиться от остального мира и сделал бы полку попросторнее.

– Да эти полки не больше, чем сиденья, – рассмеялась она, стараясь высвободить ноги, запутавшиеся в простынях.

Он стукнулся головой о потолок и схватился рукой за затылок.

– Пожалуй, для головы здесь места нет.

Борьба с полкой закончилась полной победой последней. Молодожены прекратили всякие попытки заняться любовью. Обнявшись, они пожелали друг другу спокойной ночи и заснули так невинно, как, наверное, спали только Адам и Ева в раю.

К утру пейзаж за окном резко изменился. Вдалеке на фоне синего неба показались белые пики гор. Мимо окон проплывали могучие утесы, расцвеченные в разные цвета радуги. Дорога вилась между гор, подобно змее, следуя очертаниям каньона, созданного некогда Богом, а теперь использованного «Юнион пасифик».

Над зарослями сосен и бузины вверх уходили скалы, по прихоти природы превращенные в причудливые арки, башни и разные замысловатые фигуры. Между скалами вдали можно было увидеть озеро.

Когда наконец показался Огден, Роури не могла скрыть радости. Она была счастлива вновь почувствовать себя дома. Выбежав на перрон, она оглянулась вокруг, радостно узнавая знакомые дома. Внезапно ее взгляд задержался на одном из пассажиров, но рассмотреть его она не успела – человек отвернулся и быстро пошел прочь.

Поскольку Томас отправился за багажом Роури побежала к багажной стойке. Увидев мужа в самом конце длинной очереди, она немедленно схватила его за руку и потащила за собой.

– Куда мы направляемся? – удивился он.

– Увидишь.

Вернувшись на место, где она заметила незнакомца, Роури остановилась. В спешащей толпе пассажиров его уже не было.

Томас сложил руки на груди и устало улыбнулся:

– Снова профессор Омнипотент? Роури кивнула утвердительно.

– Угу, – сказал Томас тоном, какой бывал у него, вероятно, при зубной боли. – Ты не возражаешь, если я снова встану в очередь?

– Но он же был здесь минуту назад, – пробормотала она. – Я знаю, что видела его.

Но ее муж был уже далеко.

Было слишком поздно, чтобы ехать на лошадях в «Округ Си».

– Мы отправимся туда сразу, как только рассветет, – сказал Томас, доставая ключи от своего городского дома.

Дом был достаточно большим для одного, но для двоих, конечно, надо было подыскать что-то более просторное и удобное.

– Я думала, что мы будем жить на ранчо, – произнесла Роури, оглядывая его небогатые апартаменты, которые состояли из кабинета для приема больных, спальни и небольшой комнатки с умывальником.

– Роури, ты же знаешь, что я работаю на железной дороге. Я должен находиться там, где меня можно легко разыскать в случае необходимости. А здесь ко мне могут обратиться не только рабочие железной дороги, но и жители палаточного городка. Я не могу уехать на ранчо. К тому же твой отец будет против.

– Я об этом как-то не подумала, – протянула она и еще раз оглядела полупустую спальню, в которой стояли только кровать, туалетный столик и этажерка. – Придется с этим мириться, пока не кончится твой контракт. – Она улыбнулась. – А что ты обычно себе готовишь?

– Обычно я ем в палаточном городке или в столовом вагоне. Но ты можешь готовить на плите в моей приемной. – Его губы насмешливо дрогнули.

Ее разочарование было очевидно, и Томас обнял ее за плечи.

– Для меня одного этого было достаточно. Мы поженились довольно неожиданно. Уверен, нам удастся найти жилище получше.

Роури подошла к кровати и села на краешек. Это ее немножко оживило:

– По крайней мере одна необходимая вещь здесь есть.

Томас стянул с себя куртку и бросил на пол. За курткой последовал галстук. Когда он двинулся к ней, расстегивая пуговицы рубашки, в его глазах горело желание.

– И она гораздо больше, чем вагонная полка.

Роури спала, когда внезапно распахнувшаяся дверь ударилась о стену. В темную комнату ворвалось несколько человек. Роури вскрикнула. Томас попытался подняться с кровати, но на него навалились сразу несколько человек, которые стащили его на пол и засунули в рот кляп.

Роури метнулась туда, где, она знала, находился пистолет Томаса, но запуталась в одеяле и, упав, ударилась о ножку кровати. От удара она потеряла сознание.

Томасу удалось сбросить одного из нападавших, и освободившейся рукой он двинул в лицо другому так, что тот отлетел к стене. Но на него тут же набросились еще двое и повалили на пол. К ним присоединился третий. Втроем они перевернули Томаса лицом вниз и связали ему руки веревкой, затем, натянув на него брюки, налетчики связали ему и ноги. Роури они завернули в простыню и, взвалив на плечи, отнесли в ожидавший неподалеку фургон. Следом выволокли и Томаса.

После этого налетчики взобрались на лошадей и фургон медленно двинулся из города. Все похищение заняло несколько минут, и в городе никто ничего не заметил.

Лежа на полу фургона, Томас попытался освободиться от веревок, но узлы были завязаны мастерски. От холода по его телу пробегала дрожь. Он никак не мог понять, зачем этим людям понадобилось его похищать и что это за люди. Бандитами они определенно не были, поскольку ни один из них не стал утруждать себя поисками в доме каких-либо ценностей.

Взглянув на Роури, Томас увидел, что она без сознания. Связанный, с кляпом во рту, единственное, что он смог, – это приложить голову к ее груди. Услышав, что ее сердце бьется, он мысленно возблагодарил Бога.

Через полчаса возница натянул вожжи, заставляя лошадей остановиться. Томаса выволокли из фургона, и он с удивлением увидел, что из темноты к нему выходит Т. Дж. Коллахен.

– Что с ней? – спросил Коллахен, взглянув на лежавшую без сознания дочь.

– Мы не трогали ее, Ти Джей. Она запуталась в одеяле и упала, – последовал ответ.

– Она сильно ударилась? – спросил Коллахен, склоняясь к Роури. В его голосе слышалась тревога. – Отнесите ее в дом, а этого ублюдка оттащите в конюшню, пока мы все не приготовили. – Он даже не посмотрел в сторону Томаса.

Томаса отволокли в конюшню и оставили лежать на полу. Дверь захлопнулась, и он остался в темноте один.

Он снова попытался освободиться, но узлы были достаточно крепкими. Теперь его уже не мучила мысль о том, кто его захватил, и он тревожился только за Роури.

Вскоре дверь распахнулась, и в конюшню проник серый свет раннего утра. Вошли несколько человек, которые поставили Томаса на ноги и повели за собой.

«Бог мой, уж не собираются ли они меня повесить?» – вдруг с ужасом подумал Томас.

Один из ковбоев вытащил нож и разрезал веревки, связывающие его руки и ноги. Томаса повернули лицом к стволу дерева и связали руки снова – за деревом, так чтобы он не мог двинуться.

Затем хлопнула дверь. Он повернул голову и увидел, как из дома выходит отец Роури. В руках он держал плеть. И только теперь Томас понял, что с ним собираются сделать.

Изо рта вынули кляп, и он жадно глотнул воздух. Прошло некоторое время, прежде чем он смог что-то произнести.

– Роури… Что с ней?

– Это не твоя забота, – прорычал Коллахен. Он расправил кнут и поднял руку. Удар кнута, взметнувший пыль вокруг Томаса, прозвучал, как выстрел.

– Коллахен, ты рехнулся! – воскликнул Томас.

– Вы, железнодорожный сброд, шныряете здесь, причиняя нам бездну хлопот. Теперь ты не будешь увиваться за моей дочерью! Я преподам тебе урок, который ты никогда не забудешь! – выкрикнул владелец ранчо.

И он обрушил удар на спину Томаса, горячий, как раскаленный металл. Чтобы не вскрикнуть, Томас задержал дыхание. Несколько секунд он ничего не видел, на глазах выступили слезы.