— Веди себя учтиво по отношению ко мне, — предупредила красавица. — Мой отец — король этой страны.

— Я не проявил неуважения к тебе, скорее, это ты повела себя неучтиво, — ответил Зайрем.

— Если ты имеешь в виду мое прикосновение, то пойми меня правильно: я лишь хотела убедиться, что ты человек. Утонувшие не опускаются на такую глубину, а если им это удается, то к тому времени, как они достигнут дна, они обычно уже мертвы. А ты жив и выглядишь, как человек. Но так как в море встречаются существа, лишь внешне похожие на людей, я решила испытать тебя. Только человек относится с такой бережливостью к своим детородным органам.

— Наверное… Объясни мне, как нам удается слышать и понимать друг друга?

— Волшебство жемчужины. А что касается языка… В море обитает множество разных народов. Мы изучаем языки друг друга по необходимости, а языки людей — для развлечения, ибо наши народы очень искусны в изучении языков. К тому же нам открыты тайны магии.

— Об этом мне рассказывали.

— И ты не верил этому, пока не попал сюда, — усмехнулась незнакомка. — Теперь же ты сам во всем убедишься.

— Меня интересует лишь одно, — сказал Зайрем, — как можно выбраться из этого подводного царства.

— У тебя там есть дела, если ты так жаждешь вернуться?

Зайрем отвел глаза. Его сердце превратилось в камень.

Морская дева продолжала:

— Ты не волен выбирать. Ты находишься в королевстве моего отца. Он сам решит твою судьбу. — Юноша почти обрадовался тому, что ему придется оставить надежду на возвращение в мир, где его никто не ждет. — Тебя как зовут? — спросила, наконец, подводная дева.

— Зайрем, — ответил юноша.

— А меня принцесса Хабэд, дочь Хабзура, короля Сабла.

Затем она предупредила Зайрема, что не сможет отвезти в город своего отца обнаженного человека, вроде хвостатых, которые всего лишь животные, хоть и похожи на людей. Чуть поодаль стоял причудливый экипаж, который Зайрем сразу не приметил. Оттуда слуги вынесли свободные одежды, и Зайрем облачился в них. Ткань подводных одежд отдаленно напоминала бархат.

— Скажи, принцесса, почему ты так хлопочешь из-за какого-то человека? — спросил юноша. — Ведь я не из твоего племени.

— Народ Моря произошел от людей, — ответила Хабэд. — Ты увидишь, что мы почти во всем как люди, правда, более искусны в магии, чем обитатели суши.

Она объяснила Зайрему, как войти в экипаж в форме рыбы тусклого зелено-золотого цвета. Хабэд села на сиденье в пасти рыбы, Зайрем устроился рядом с ней. Самцы с китовыми хвостами подняли темный полог, скрывавший запряженную в экипаж стайку небольших золотистых рыбок, к каждой из которых тянулась шелковая нить. Эти нити образовывали сеть, которая соединяла упряжку с оглоблями золотого экипажа. Рыбешки резко рванулись вперед. Хабэд сама управляла ими, дергая за шелковую сеть, но, чтобы заставить их двигаться, хватало одного вида экипажа, выполненного в виде чудовища с раскрытой пастью, — рыбешки думали, что это хищник, который гонится за ними. Они всегда бежали от него, а он преследовал их до тех пор, пока над стайкой не опускался надежный полог, и рыбки, чувствуя себя в безопасности, спокойно кормились и спали, а когда полог поднимался снова, ужасное преследование возобновлялось. Именно из этого Зайрем сделал вывод, что Люди Моря бессердечны и жестоки, как по отношению к животным, так, должно быть, и к людям.

Хабэд приказала хвостатым самцам подняться повыше и поискать ценности, затонувшие вместе с кораблем. Именно ради сокровищ Люди Моря время от времени заклинаниями вызывали туман и молнии, чтобы проходящие у скал суда разбивались о камни; и именно ради сбора сокровищ с затонувшего корабля принцесса со своей свитой и выехала из подводного города. Она считала подобное времяпрепровождение неплохим развлечением… И тут она нашла Зайрема. Пожалуй, развлечение поинтересней…

Один из слуг Хабэд прикоснулся золотым жезлом к огромной сияющей раковине. Раковина беззвучно сложилась, как настоящий гигантский веер. Когда проход внутрь скалы полностью открылся, золотым рыбкам позволили ринуться вперед.

Люди Моря были чародеями, как Хабэд и сказала Зайрему.

Над Саблом, подводным городом, давая ему свет, тепло и краски, горело искусственное солнце. Это был шар из колдовского стекла, в котором ярко пылали чудесные огни. Тридцатью серебряными цепями крепился он к скалам, стеной окружавшим город, и его сияние окрашивало воду в веселый канареечный цвет. Рыбы и рыбешки, словно рубины, опалы и нефриты, стаями носились по морю-небу Сабла, купаясь в лучах колдовского солнца. Необычные растения, напоминающие морские пальмы, гигантские тамариски и кедры с пышными кронами, тянулись вверх, к свету и теплу. Их стволы обвивали лианы, морские водоросли и экзотические цветы-хищники. Красные орхидеи отбрасывали на песок тени и пожирали рыбешек, подплывавших к ним слишком близко.

Город Сабл чем-то напоминал земные города, но выглядел гораздо причудливее. Его огромные башни, изящные пагоды и купола из полированного красного коралла, насчитывающие пятьдесят, это и больше этажей, были испещрены тысячами ворот, сводчатых входов и отверстий. В Сабле не хватало только лестниц — но они не нужны тем, кто может, когда захочет, плавать вверх и вниз в воде-воздухе.

Экипаж принцессы Хабэд промчался между верхушками башен и над городскими улицами. Выше или ниже то и дело проплывали подобные экипажи, влекомые такими же постоянно перепуганными упряжками.

Дворец Хабзура тоже был выточен из ярко-красного полированного коралла. Кроме того, его украшали золотые чешуйки, выплавленные, судя по высоте дворца, из золота тысяч затонувших кораблей. Портик дворца, находившийся примерно в семидесяти футах над улицей, поддерживало несколько рядов хрустальных колонн. В каждую из них были вставлены окаменелые морские диковины — изумительные раковины, необычные растения, морские драконы.

Экипаж Хабэд заплыл во дворец. Здесь принцесса притормозила, отпустив шелковые сети, и жестом приказала слугам накрыть упряжку пологом и отвести в стойло. После этого она привела Зайрема в огромную комнату без потолка. Повсюду золотые трубки извергали в воду непрерывный поток благоухающих красок разных цветов, наполнявших воду нежным ароматом и изящными полупрозрачными узорами. У дальней стены комнаты на спинах четырех бронзовых черепах стоял громадный хрустальный куб. Зайрема потрясло то, что он увидел: внутри куба среди цветов и листьев порхали земные птицы. Струйки пузырьков по четырем углам куба наводили на мысль о каком-то устройстве, которое извлекает воздух из воды — точно так же, как это делали легкие Зайрема и взявшей его в плен принцессы. Юноша предположил, что этот плотно закупоренный куб наполнен земным воздухом, и вспомнил, что наверху в богатых домах точно так же в бассейне держат рыб.

Вошел король Хабзур. Его внешность еще раз доказывала, что Морской Народ происходит от земных смертных. Годы оставили свой след на лице короля, зло прочертило глубокие морщины по обе стороны его рта. Кожа Хабзура оказалась темнее, чем у дочери, а волосы — иссиня-черные. И он сам, и его платье были увешаны краденым золотом. Его сопровождали придворные — черноволосые и голубоглазые. Двое или трое из них вели на поводках «охотничьих собак» — изящных голубых меч-рыб.

Хабэд заговорила с отцом на языке Сабла. Очевидно, она послала впереди вестника, чтобы сообщить королю о таинственном чужеземце.

— Я просила у отца снисхождения от твоего имени, — сообщила она Зайрему через жемчужину в ухе юноши.

— Очень любезно с вашей стороны, госпожа. В чем же состоит мое преступление?

— В том, что ты очутился здесь и остался жив.

— Позвольте мне удалиться отсюда и тем самым загладить свою вину.

— Успокойся, — отозвалась Хабэд. — Я думаю, что ты наш брат. Ведь ты, как и мы, можешь дышать под водой. Иначе тебе грозит смерть.

— Что ж… Пусть попытаются меня убить. Любая другая женщина — земная женщина — пропустила бы эти слова мимо ушей, сочтя их пустой похвальбой. Хабэд же приняла заявление юноши всерьез и, быстро обернувшись к отцу, что-то сказала ему, очевидно привлекая его внимание к вызову Зайрема. Король ответил ей, и Хабэд выдернула из украшенных самоцветами ножен у себя на поясе короткий кинжал. Она взяла руку Зайрема и медленно — под водой возможны лишь медленные движения — попыталась вонзить в нее клинок. Кинжал переломился пополам. Что касается Зайрема, то он впервые почувствовал надменную радость от своей неуязвимости, которая делала его могущественным и бесстрашным. Он ухмыльнулся старому королю и сказал Хабэд: