— Теперь я понял! — воскликнул зодчий, обращаясь к ослу. — Это, должно быть, моя тайная мечта — построить город из живого камня, из кости самой земли.

И пока осел брел, пробираясь сквозь нагромождения скал, к этому чудом возникшему прекрасному городу, зодчий все яснее видел горящие на солнце медь, бронзу и серебро, фарфоровые купола и крыши из оникса, необычного вида колоннады, мощеные улицы с рядами цветущих деревьев, наполняющих воздух своим ароматом, вверху — причудливые окна со свинцовыми переплетами… Наконец зодчий увидел людей, работающих на строительстве, — каменщиков, плотников, столяров. А, кроме того, тысячи рабов трудились здесь с усердием, какое нечасто увидишь, если по спинам людей не гуляет хлыст. Однако здесь не было видно никаких хлыстов. Воздух звенел от несмолкавшего шума, грохотали молоты, стучали кирки, визжали шкивы и блоки, гремели повозки, люди что-то кричали друг другу.

Вдруг осел остановился.

По аллее, обсаженной лимонными деревьями, навстречу зодчему вышел тучный человек в одеждах, напоминающих яркое лоскутное одеяло. Его сопровождали два раба — один шел позади и держал над головой толстяка зонтик от солнца, другой выбежал вперед и поклонился зодчему.

— А, добро пожаловать, господин архитектор, — сказал раб. — Познакомьтесь с господином верховным надсмотрщиком.

— Какой восхитительный сон! — воскликнул развеселившийся зодчий.

— Ваша правда, — услышал он в ответ. — Вообще-то я раб на серебряных рудниках, но во сне я должен прислуживать этому господину. Он хорошо со мной обращается, и я каждый вечер наедаюсь до отвала. А ночью я развлекаюсь с девушкой. Она тоже считает, что это прекрасный сон.

— Но это мой сон, приятель, — возмутился зодчий, — а вовсе не твой и твоей шлюхи. Тут к ним подошел толстяк.

— Знай же: мы здесь для того, чтобы построить великий город — город, достойный героя, — объявил он. — Тебе, как архитектору, предстоит начертать планы, по которым построят крепость и дворец в этом городе. Ты известная личность, поэтому мы многого ждем от тебя. Мы — это я и князь демонов.

— Разумеется, — ответил зодчий. — Но, раз это сон, без сомнения, мне ничего не заплатят?

— Слава станет тебе наградой, — произнес толстяк.

Зодчий искренне рассмеялся:

— Я сгораю от нетерпения приступить к делу. Покажи мне место, где будут стоять крепость и дворец, и комнату, в которой я смогу работать. Нам нужно торопиться. Я не желаю просыпаться до того, как закончу проект.

— Об этом можешь не беспокоиться, — торжественно заверил его толстяк.

Все требования зодчего были выполнены. Он ни в чем не испытывал недостатка. Когда ему требовался какой-нибудь инструмент, который он в спешке забыл дома, ему стоило только сказать об этом, и нужную вещь тотчас же находили и приносили ему. В его распоряжении находились необычайно усердные и услужливые рабы. Сон оказался действительно прекрасен, и все рабы утверждали, что в этом сне им обещана свобода, как только они выполнят свою задачу. Они возносили небу горячие молитвы, прося не будить их и позволить им дождаться этого счастливого события. Когда же наступал вечер, в одном из уже построенных мраморных дворцов накрывали пиршественные столы, ломившиеся от превосходных вин и сочного мяса, всевозможных лакомств и фруктов. Между столами танцевали соблазнительные девушки с серебряными змейками в черных волосах. Танцовщицы отвергали заигрывания мужчин, но за столами и без них хватало женщин, многие из которых были хороши собой и обладали изысканными манерами. Одна из них, принцесса с изумрудным ожерельем на шее, забавлялась с рабами и восторженно заявляла, что никогда раньше ей не представлялось такой чудесной возможности утолить страсть, которую у нее вызывали мужчины низкого происхождения. А миловидная крестьянка добавляла, что только во сне она осмеливается позволить себе такие сумасбродства.

Зодчий, однако, отправился в отведенные ему покои в одиночестве и долго лежал, не решаясь заснуть. Ему казалось что, заснув во сне, он тут же пробудится наяву. Вдруг он услышал, что в городе вновь началась работа. Выглянув из окна своей комнаты, он увидел, как новые толпы работников заняли место тех, кто работал днем. Теперь они трудились при свете факелов и свете, лившемся из распахнутых дверей небольших кузниц. Ночные работники были похожи друг на друга и обладали удивительной внешностью — тысячи отталкивающе безобразных черноволосых карликов, одетых лишь в украшенные драгоценными камнями набедренные повязки.

— Дрины! — пробормотал зодчий, припоминая превосходные металлические украшения на стенах домов. Вернувшись в постель, он не заметил, как заснул. Утром он проснулся и с восторгом обнаружил, что сон все еще не кончился.

Зодчий не спешил, ничуть не сомневаясь в том, что спит у себя дома и видит сон, хотя он и длится так долго. Лишь однажды толстый надсмотрщик прервал его работу расспросами о благосостоянии королевства, в котором жил зодчий. Он спрашивал о короле, о его богатствах и о том, сколько рабов использует он обычно для возведения зданий. Когда надсмотрщик ушел, зодчий забыл об этом разговоре, не сочтя его важным.

Наконец настал тот вечер, когда работа подошла к концу. Не успел зодчий отодвинуть в сторону свитки и закрыть чернильницу, как на стол упала чья-то тень.

— Я уже иду ужинать, — сказал зодчий.

— К сожалению, тебе не удастся этого сделать!

Обернувшись, архитектор обнаружил того, кто доставил его сюда — демона ваздру.

— Но… ты ведь не заставишь меня уйти прежде, чем я увижу, как мои чертежи воплотятся в камне? — взмолился зодчий.

— Уже прошло три месяца, — насмешливо сказал ваздру. — Слишком много для смертного. Король твоей страны в трауре, а твоя жена и слуги в тюрьме. Тебе лучше вернуться.

— Вздор, — проворчал зодчий. — Это всего лишь сон.

Но с ваздру не поспоришь, поэтому пришлось покориться.

Снаружи их ждала запряженная драконами колесница, едва различимая на фоне быстро темнеющего неба. Архитектор забрался в нее, и драконы взмыли к звездам. После долгого путешествия зодчий, наконец, вернулся в свою постель — где и в самом деле не оказалось спящей жены — и крепко заснул.

— А когда я очнулся, — закончил он свой рассказ, — все оказалось именно так, как меня предупреждали.

Эта история, хоть от нее и веяло колдовством, произвела на короля большое впечатление, и он осыпал зодчего золотом и милостями — так его порадовало возвращение любимца. Архитектора, однако, мучили сомнения. Теперь он точно знал, что существуют демоны. К тому же он не забыл о том, что его спрашивали о королевских рабах, Зодчий не удивился, когда три ночи спустя все рабы бесследно исчезли, а вместе с ними и запасы провизии, не говоря уже о мраморе и драгоценных металлах, которые король приготовил для своего летнего дворца.

С самого начала что-то влекло Симму и Кассафех на восток. Они упрямо шли навстречу палящему солнцу по утрам, а вечерами так же упрямо шли, повернувшись к нему спиной. Многие дни, а может, месяцы спустя бесплодные края сменила зелень, а Судьба продолжала вести их на восток. На восток, к Вратам Восхода, в Страну Феникса.

Точное расположение города в горах, как и второго колодца, нельзя было определить. Но он лежал, как и говорил зодчий, где-то на востоке, на краю света.

Как бы то ни было, город построили. Построили люди и демоны по прихоти Азрарна — князя демонов, даже не поговорившего с Симму с той ночи, когда они узнали от Лилас тайну второго колодца. А может, Азрарн наблюдал за ним, сам оставаясь незримым? И видел он уже не гибкого юного эшву и не прелестную девушку, а героя, мужественного и земного? Может быть, раз-другой какой-нибудь демон и шептал спящему Симму: «На восток», но это был не Азрарн.

С приключениями героям во время этого путешествия не повезло. После долгого перехода по пустыне они выглядели оборванными нищими и напоминали диких зверей. Поэтому люди держались от них подальше. Иногда в какой-нибудь деревушке на них спускали собак. Тогда Симму накладывал на собак заклятие или позволял это делать Кассафех, ибо она уже в совершенстве овладела этим искусством. Иногда, думая, что Симму и Кассафех принадлежат к странствующему монашескому ордену, люди подавали им хлеб и вино, ожидая исцелений или пророчеств. Тогда Симму смутно вспоминал храм, где провел детство. Но Симму не был целителем — ни тогда, ни сейчас. Хоть у него на поясе и висела фляжка с эликсиром бессмертия, он хранил свою тайну и ни капли не отдал страждущим. Да, он видел умирающих людей, над которыми вместе с тучами мух нависла Смерть, но ни на минуту он не замедлил свой шаг.