— Шлюз! — закричал Каран. — Он открывается! У Яна получилось! Он открывается!

Талли с трудом приподнялась и посмотрела на юг. Стена портового бассейна лежала перед ней, как жирно проведенная тушью черта. На ней шевелились тени, поблескивал металл, но Талли не могла разглядеть ни малейшего отверстия в черной как ночь преграде, которая находилась между ними и свободой.

Потом лодка начала двигаться. И это больше не были случайные дикие рывки, а почти мягкий поворот — суденышко подхватило новое, очень мощное течение…

И острый нос лодки обратился на север.

Прямо в сторону пропасти.

Талли вскрикнула, запаниковав, когда до нее дошло, что происходит.

Там, где несколькими секундами раньше еще были мощные железные шлюзные ворота, зияла брешь. Если смотреть издали, она казалась не шире ладони, ее заполняла высоко вздымающаяся пенящаяся вода. Но брешь становилась все шире, и в то же время увеличивалась скорость их суденышка.

А за воротами находился водопад, над ним вздымался купол из искристого тумана и грома. Это и был край света, через который переливалась река, чтобы затеряться в пустоте.

— Вот идиот! — взревел Веллер. — Он открыл не те ворота!

Талли хотела что-то сказать, но не смогла. Она оцепенела. То, что она видела, парализовало ее тело, ее мысли, ее душу. Лодка неслась, все быстрее и быстрее, по направлению к открывающемуся шлюзу, и вдруг Каран как одержимый стал дергать и тянуть за свои рычаги. Скорость увеличивалась все больше и больше. Шлюз летел на них, вырастая из щели шириной в ладонь до огромной зияющей пасти, и на бесконечно краткий миг он охватил весь мир.

И вот они проскочили эту пасть, и перед ними не было ничего, кроме воды, несшейся настолько быстро, что, казалось, она превратилась в стекло. Пена и грохот остались позади. Лодка продолжала разгоняться, они неслись все быстрее, и быстрее, и быстрее, и наконец стало казаться, что лодка даже на немного поднялась из воды.

— Держись! — заревел Каран.

Его крик пропал в могучем реве водопада. Судно со скоростью стрелы вонзилось в купол из водяных брызг и шума, подлетело к краю света и еще какой-то миг плясало на блестящей струе, бьющей на пятьдесят или сто метров в никуда, прежде чем, поникнув, превратиться в водяную пыль, падающую на пять миль в пропасть.

Потом под ними не оказалось ничего. Время словно остановилось. Талли видела крошечные блестящие капли воды, которые невесомо парили в воздухе; могучий грохочущий поток, вышвырнувший их; утесы, которые вдруг оказались уже не впереди, а — на бесконечно короткий миг — рядом и вот уже позади, а потом…

.. а потом нос судна стал медленно опускаться.

И началось низвержение в ад.

— Так значит, из-за нее погибли Каран и остальные!

Голос девочки дрожал от ужаса. Было уже светло, и ребенок устал так, как никогда раньше не уставал в своей жизни, но слова темноволосой незнакомки настолько заворожили его, что теперь было просто невозможно заснуть. Пусть история оказалась очень длинной, девочка все равно хотела дослушать ее до конца.

Через некоторое время женщина кивнула, но тут же покачала головой.

— Хорошо. Только позже.

— Позже?

Девочка не сразу поняла, что история еще не закончилась. Одновременно она испытала облегчение.

— Намного позже, — ответила незнакомка.

Она улыбнулась, снова посмотрела, как бесчисленное количество раз за эту ночь, вверх, на небо, и тыльной стороной руки провела по глазам. Она тоже казалась усталой. По прошествии нескольких часов она стала говорить медленнее. Ее голос звучал утомленно. Но улыбка в ее глазах была мягкой и теплой, как в начале рассказа.

— Ее история могла бы сейчас и закончиться, — тихо сказала она. — Ты хочешь этого?

Девочка раздумывала секунду, затем так сильно покачала головой, что ее волосы разлетелись. Она решительно не хотела, чтобы история Талли сейчас закончилась, прежде всего, потому, что она была ребенком и хотела продолжения рассказа. Но была еще другая, более важная причина, девочке она не была понятна, но она догадывалась о ней. Да, она просто боялась того, что история закончится гибелью Талли и ее спутников. Это был бы не совсем удовлетворительный конец. По мнению ребенка, всякой истории нужен конец, не обязательно очень хороший, но какое-то достойное завершение. Такая история, как та, что рассказала Талли, не должна закончиться плохо, потому что это означало бы, что она правдива. Выдуманные истории заканчиваются иначе, только действительность настолько жестока, что легко превращает в шутку результат десятилетних усилий.

Впервые с тех пор как девочка начала слушать незнакомку, она испугалась, что приключение Талли могло оказаться более чем историей.

— Они достигли пропасти? — спросила девочка. Ее голос дрожал от страха.

Незнакомка кивнула.

— Достигли, дитя. И даже больше. Они нашли то, что Талли искала все это время.

— Но как? — спросила девочка. — Пропасть была в пять миль глубиной!

— Да, конечно.

К разочарованию ребенка, незнакомка не стала рассказывать дальше, а встала и начала разминать затекшие от долгого сидения ноги, затем она без стеснения зевнула, не прикрывая рот ладонью. Это вызвало у девочки чувство неловкости. Мать отругала бы ее за такое поведение, а эта женщина делала именно то, что девочке было запрещено под страхом наказания.

— Расскажи мне, что было дальше.

Женщина кивнула. Ее лицо от усталости было серым. Девочке показалось, что женщина чего-то боится.

— Конечно, — повторила она. — Но не здесь!

Она огляделась, будто что-то искала, снова посмотрела на небо и наконец показала на небольшую буковую рощу, темневшую на расстоянии двух миль.

— Идем туда, — сказала она. — День будет жарким. Может быть, мы найдем там немного тени и воду.

Девочка послушно встала, и, когда они бок о бок спускались по поросшему травой склону, женщина продолжила рассказ:

— В первый момент все оцепенели от ужаса. Вероятно, они думали о смерти, каждый по-своему, и Талли, конечно же, думала об этом. Казалось, низвержение будет длиться бесконечно, и…

Талли кричала. Ветер рвал звуки с губ, но она продолжала кричать, пока ее горло не стало разрываться от боли. Сердце ее колотилось. Ее пальцы с такой силой вцепились в борт лодки, что сломались ногти. Кровь текла по ее рукам. Она этого даже не замечала.

Лодка все разгонялась и разгонялась. Небо и земля вращались вокруг них, кренясь то вправо, то влево, то вверх, то вниз, будто в безумном танце. Утесы сначала превратились в грязно-серые тени, почти невидимые за завесой брызг, потом они уже казались призраками, потом не стало ничего. Людей в лодке обволокла чернота, разрываемая их криками и их отчаянными бессмысленными движениями. Под ними было ничто, ужасная, глубиной в пять миль, пропасть, в которую они быстро падали, и не было никаких шансов остановить падение.

Талли охватила паника. Она слышала, что Каран что-то кричал, но не разбирала слов. Рядом раздавалось испуганное сипение Хрхона, Талли чувствовала, как в его руках забилась Ангелла. Ее руки в слепом страхе скользнули вверх по лицу Талли и вонзились ей в кожу. Кровь залила Талли глаза. Резкая боль пронзила левый висок.

Она вслепую ударила рукой. Ангелла захрипела, теперь уже целенаправленно стала искать глаза Талли и поэтому заработала второй, более сильный удар. Ее тело обмякло, она осела и тяжело навалилась на Талли.

«Сколько длится это ужасное падение?» — подумала Талли. У нее было чувство, что она стрелой несется в глубину, но диковинное судно разгонялось все быстрее и быстрее. Ветер резал глаза, как ножом. Талли уже едва могла дышать.