До сих пор она никогда не задумывалась о значении слова «порт». Информация о том, что Шельфхайм расположен возле пропасти и что вода обычно стремится течь под гору, в сознании Талли как-то не соединялась, — это было невозможное сочетание. До сих пор.

Под ними лежала река — блестящая, шириной в полмили лента, которая прямо, как по огромной линейке, протянулась на запад, теряясь в море домов города. Через реку было перекинуто полдюжины огромных мостов. Ее берега — покатые, покрытые сверху зеленеющим дерном земляные валы, под которыми с невероятной скоростью неслась вода, — были обложены камнем. Глухой рокот, который Талли слышала уже давно, больше не удивлял ее, потому что теперь она смотрела на самый гигантский водопад, какой когда-либо видела.

Они были очень близко от пропасти, и в четверти мили, внизу, река, пенясь и грохоча, неслась в никуда, ревущий поток со скоростью стрелы уносился в огромную пустоту, где становился ослепительно блестящей пеной, прежде чем низвергнуться в пропасть глубиной в милю.

Теперь земля под лапами их верхового животного действительно дрожала, а воздух был настолько насыщен влагой, что их одежда уже через несколько мгновений намокла и стала тяжелой. Вода крошечными блестящими каплями собиралась и на хитиновом панцире носильщика.

Талли этого не замечала. Как зачарованная смотрела она на невероятную картину, открывавшуюся перед ней.

За сотни тысяч лет река глубоко врезалась в сушу, так что водопад находился практически в городской черте. Купол из разлетающихся брызг был, видимо, высотой с полмили. В зоне такой высокой влажности и ужасного беспрерывного шума, тем не менее, были выстроены дома и образовались целые улицы. Некоторые из домов расположились в нескольких шагах от края пропасти.

Талли содрогнулась. Чувство ледяного холода и — совершенно неожиданно — страха, панического страха охватило ее. В первый раз она действительно увидела пропасть, причем так близко, что ей нужно было бы сделать лишь несколько сотен шагов, чтобы достичь ее. И хотя ее жизнь последние четырнадцать месяцев была посвящена единственной цели — добраться до этой пропасти, ее вид ужаснул Талли до глубины души.

Перед ней был край света, огромное ничто, пустота, из которой жизнь вышла и в ней же исчезла, пропасть глубиной в мили, и мили, и мили, наполненная одним лишь ничем. Там, где должна была лежать суша, простиралась бездна сине-зеленых тонов, она была так неописуемо глубоко под утесами, что даже воде требовались часы, чтобы достичь ее.

На мгновение Талли решила, что Майя солгала ей. Невозможно, чтобы там, внизу, существовало хоть что-нибудь, и, даже если существовало, казалось совершенно невозможным, чтобы что-то из этой глубины могло преодолеть путь наверх. Даже дракон.

Носильщик повернул в следующий переулок, и пропасти не стало видно, а вместе с ней исчез и страх, который она вызывала в Талли.

Талли громко вздохнула. Мелкая морось водопада промочила ее до костей, и она вдруг почувствовала, как здесь холодно. Она дрожала всем телом. Но она храбрилась и пыталась внушить себе, что в действительности ее состояние вызвано холодом и ужасной влажностью. Всеми силами Талли пыталась подавить свой страх и переключиться на созерцание окрестностей водопада.

Теперь они приближались к настоящему порту — сложной системе расположенных уступами, один над другим, огромных бассейнов, плотины которых постепенно усмиряли течение реки, пока не укротили его настолько, что оно уже не перемалывало всякое судно как игрушку. Тем не менее суда, качавшиеся на волнах, были привязаны к причалу мощными цепями и канатами. На выложенных камнем берегах находились сложные механизмы, состоящие из зубчатых колес и цепей. Они были проложены вдоль берега в западном направлении и терялись вдали.

Талли спросила Веллера о назначении этого сооружения, и он объяснил ей следующее: суда, направлявшиеся в Шельфхайм, шли по течению, пока не попадали в один из портовых бассейнов; преодолевать водный путь в южном направлении было намного тяжелее; паруса или весла, и даже и то и другое одновременно, были не в состоянии преодолеть силу течения, так что суда, которым нужно было покинуть Шельфхайм, приходилось тащить на буксире, причем на много миль в глубь суши, далеко за утесы, которые отделяли шельф собственно от суши.

Объяснение Веллера крайне изумило Талли, но также внезапно привело ее в бешенство. Однажды она сожгла город, жители которого были настолько легкомысленны, что изобрели систему блоков для подъема грузов. А в этом городе, находившемся в подчинении всадниц драконов, Талли видела механизмы, казавшиеся чудом.

Этот вывод вернул Талли в действительность. Благоговение, вызванное видом пропасти, спряталось в дальний уголок ее сознания, и совершенно неожиданно она снова вспомнила, по какой причине вообще была здесь.

Сейчас они почти достигли цели. Носильщик неловко семенил вниз по извилистой лестнице. Наконец он приблизился к краю одного из огромных портовых бассейнов и неожиданно остановился. Веллер гибким движением спрыгнул с панциря, нагнувшись, прошел под головой носильщика и протянул руки, чтобы помочь Талли спуститься на землю.

Талли не заметила этого, неторопливо слезла со своего места и сделала пару шагов на месте, чтобы разогнать кровь в ногах, онемевших от долгого сидения без движений.

— Где дом Карана? — спросила она.

Веллер ухмыльнулся.

— Не здесь, — ответил он. — Нам предстоит небольшая прогулка. Часа на три, может, на четыре.

Талли в бешенстве уставилась на него.

— Что это значит? — спросила она. — Если бы мне нужен был гид, чтобы ознакомиться с достопримечательностями Шельфхайма, я бы его наняла, Веллер. Зачем ты привел нас сюда, если Каран живет в трех часах пути отсюда?

— Затем. — Веллер кивком указал на носильщика, который неуклюже сложил свои надкрылья и начал разворачиваться на месте. — Знаешь, я не верю твоей подруге Янди. Хотя эти твари глупы как пробка, они запоминают все маршруты, по которым проходили. Когда он вернется, Янди достаточно лишь сесть ему на спину и он привезет ее сюда. — Он ухмыльнулся. — Но к тому времени мы будем уже за много миль отсюда.

— А Хрхон? — спросила Талли. — Мы ведь должны встретиться с ним здесь.

— Он сможет быть здесь не раньше захода солнца, — нетерпеливо ответил Веллер. — Он вага, не забывай об этом. Не-людям в Шельфхайме не дают носильщиков. Волей-неволей ему придется идти пешком. Мы используем это время, чтобы сходить к Карану и побеседовать с ним. Конечно, если мы его найдем.

Талли в бешенстве уставилась на Веллера, но по его ухмылке поняла, что по крайней мере последнюю фразу он произнес для того, чтобы подразнить ее. Поэтому она смолчала и с хмурым видом подошла к нему, когда он повернулся и пошел в направлении, откуда они только что прибыли.

Она понимала, чем вызвана предосторожность Веллера: радушие, которое проявила Янди, было неестественным, и Талли не удивилась бы, если бы Веллер оказался прав и все это действительно было ловко подстроенной ловушкой, в которую должны попасться она и Хрхон. Однако ее досада усилилась, потому что теперь они шли обратно по тому пути, по которому их принес носильщик. Примерно через милю они свернули на север и снова приблизились к пропасти. Талли спросила себя, почему они просто не соскочили со спины животного, когда двигались мимо этого места, и она задала тот же вопрос Веллеру. Тот взглянул на Талли так, будто у нее было не все в порядке с головой, и предпочел вовсе не отвечать.

Чем дальше они удалялись от порта, тем больше им встречалось людей. Дома здесь строились вблизи водопада просто из-за нехватки места, но жизнь протекала в основном за их стенами. «Кому охота, — подумала Талли, — при каждом вдохе глотать воду и постоянно чувствовать, будто по ошибке оказался на дне очень разреженного моря». Двумя милями западнее порта дела обстояли иначе. Правда, здесь грохот и гром водопада тоже заглушали все другие звуки, и когда Талли сосредоточивалась на этом, то все еще могла ощутить дрожь и сотрясение земли, но улицы были снова полны жизни. Чем дальше они продвигались, тем молчаливее становился Веллер. Теперь он старался идти ближе к Талли.