— Позвольте вопрос? Кто вы такая, благородная дама? — насмешливо спросил он.

Прежде чем отвечать, Талли нервно посмотрела на Веллера.

— Некто, кого ваш спор не касается, Браку, — сказала она. Ее голос звучал не столь твердо, как ей хотелось бы. — И некто, кто не желает иметь к нему никакого отношения. Мой спутник и я хотим попасть в город, вот и все.

Что-то в ее словах, казалось, развеселило клоршей сверх меры, поскольку вся банда разразилась громким хохотом, пока Браку повелительным жестом не навел порядок.

— О, стало быть, вам всего лишь нужно в город, — с ухмылкой сказал он. — Ну-ну. А Веллера вы наняли гидом? Это было не очень умно. Его здесь не любят, чтоб ты знала, сладкая.

— Такх отрыватьх илих нех отрыватьх? — спросил Хрхон.

Браку наморщил лоб, мгновение смотрел на вагу сверху вниз, а затем громко вздохнул.

— Что, твой спутник забыл хорошие манеры? — спросил он.

Слова предназначались Талли, но при этом он не сводил глаз с Хрхона.

— Тихо, Хрхон, — торопливо сказала Талли. Она продолжила, обратившись к Браку: — Прости моего спутника, Браку. Мы здесь чужие и не знаем ни ваших нравов, ни обычаев. Если мы вторглись на вашу территорию, то мы сожалеем об этом.

— Действительно, вторглись, — невозмутимо сказал Браку. — Но боюсь, одними извинениями вам не отделаться.

Талли кивнула.

— Я знаю. Веллер… проинформировал меня, что вы требуете дорожную пошлину.

— Правда? Он так сказал?

Талли отпустила меч, вместо этого засунула руку за пояс и вынула кошелек.

— Это все, что у нас есть, — сказала она, вручая Браку изрядно похудевший кошелек. — Возьмите и отпустите нас с миром.

Клорш выхватил кошелек у нее из рук и сунул его в карман своего плаща. Он даже не потрудился посмотреть, что в нем лежит.

— Это великодушно с вашей стороны, — насмешливо сказал он. — Но боюсь, этого не вполне достаточно.

— Больше у нас нет, — ответила Талли. — Вы, конечно, можете довести дело до драки, и, вероятно, вы даже победите. Но больше, чем вы уже имеете, вы не получите, и, вероятно, парочка из вас при этом умрет. Ты будешь первым, — улыбаясь, добавила она.

Одновременно ее рука снова скользнула под плащ, но на этот раз не за мечом. Талли никогда не использовала ужасное оружие, которое она отобрала у всадниц драконов, против людей, и она поклялась себе никогда этого не делать, но для чего же добрые намерения, как не для того, чтобы от них отказываться?

Браку уставился на нее разинув рот и, казалось, не знал, рассвирепеть ли ему или снова расхохотаться.

— Ты храбрая, — сказал наконец он. — Это мне нравится. Но твой тон меня не устраивает, малышка.

Талли молчала. Она знала, что не следует слишком провоцировать Браку: если ему покажется, что он теряет лицо перед своими людьми, ему не останется ничего другого, кроме как убить ее.

— Стало быть, денег у тебя нет, — продолжал Браку. Глаза его сузились. — Это прискорбно. Но если к тебе хорошенько приглядеться, то, пожалуй, можно придумать и другой способ расплаты.

Он недвусмысленно хихикнул, поднял руку и потянулся к Талли. Хрхон угрожающе зашипел, и Браку не довел движение до конца.

— Не делай этого, — спокойно сказала Талли. — Хрхон порвет тебя на части.

Стало тихо. Люди Браку слышали каждое слово, и Талли увидела, что стена оборванных фигур очень медленно приблизилась. Позади тоже были слышны шорохи. Они были окружены.

— Ты в самом деле ставишь меня в трудное положение, детка, — с угрозой произнес Браку. — Возможно, я удовлетворился бы тем, что порвал бы твое тряпье на куски и пару часов поразвлекся бы с тобой.

— Не верь ему, — сказал Веллер. — Он всех нас убьет.

Браку нарочито медленно повернул голову.

— Кто говорит об убийстве? — спокойно спросил он. — Возможно, мне будет достаточно отрезать тебе руки и заставить тебя их сожрать. Или я выколю тебе глаза и…

Что-то прошипело в воздухе над самой головой Талли, оставило тонкий кровавый след на лице Браку и с тупым ударом вонзилось в грудь стоявшего за ним человека. Клорш захрипел, покачнулся, сделал полшага назад и рухнул на колени. Его руки обхватили оперенную стрелу, торчавшую у него из груди.

— Стража! — взревел кто-то.

Узкий переулок превратился в ад. Воздух вдруг наполнился звенящими смертельными стрелами, и так же неожиданно люди Браку стали наперебой кричать и бесцельно метаться из стороны в сторону. Упали еще двое клоршей, и что-то, с отвратительным шумом пролетев над ухом Талли, высекло искры из стены, перед которой она стояла.

Талли молниеносно кинулась в сторону, перекатилась по земле, снова стала на ноги и как раз увидела, что Браку поднял свою дубину и с могучим криком набросился на черное нечто, которое, как демон, возникло из ночи.

Он не довел удар до конца. Целая дюжина стрел и дротиков с губительной точностью вонзилась в него. И вдруг мощная передняя лапа богомола сделала молниеносное хватательное движение, и от Браку осталось лишь обезглавленное туловище, которое странным медленным движением опрокинулось назад. Затем взгляд фасеточных глаз величиной с кулак устремился на Талли.

Позади первого богомола появились безобразные головы других рогоглавов, увенчанные небольшими, по-дурацки выглядевшими шлемами из блестящего металла, а с другого конца переулка раздался звонкий отвратительный свист других гигантских насекомых. Талли торопливым шагом отошла к стене, пригнулась, уклоняясь от стрелы, и в отчаянии выхватила из-за пояса меч.

Клинок, высекая искры, ударил по мощной рабочей лапе богомола. Удар пришелся мимо цели, и хотя Талли осталась на месте, но от энергии удара она пошатнулась и упала на колени. Ее руку парализовало. Она еще держала меч, но у нее не было сил его поднять.

Ее снова спас Хрхон: вага с разбегу прыгнул на спину богомола, сцепил обе свои руки над головой и с огромной силой опустил их на затылок гигантского насекомого. Долю секунды рогоглав стоял как невиданный конь, на спине которого сидел совсем уж невообразимый всадник. Потом тонкие ноги богомола подломились, и Хрхон беспомощно скатился с его спины, тогда как богомол рухнул, наполовину придавив собой Талли.

Когда она выбралась из-под неподвижного гигантского насекомого, переулок превратился в ад. Клорши, уцелевшие после первого града стрел, отчаянно и с удивительной ловкостью отбивались от рогоглавов, но борьба была безнадежной. Богомолы свирепствовали, мечась среди оборванных фигур, а их мощные хитиновые панцири делали насекомых почти неуязвимыми. Бой велся настолько беспощадно, что не мог продолжаться долго. От воинства Браку в живых не осталось и половины, а с обоих концов переулка приближались все новые гигантские боевые насекомые!

Тяжело дыша, Талли поднялась на ноги, засунула меч за пояс, а вместо него вынула оружие Майи и быстро помолилась небесам, умоляя их не отступаться от нее.

Талли не обольщалась: несмотря на это ужасное оружие, их шансы уйти из переулка живыми были крайне малы. Стражи, которую призывали клорши, не было и в помине, правда, в этот момент Талли с величайшей охотой променяла бы две дюжины гигантских насекомых, с обеих сторон напиравших на нее, на сотню шельфхаймских воинов.

В сущности, спас их случай. Ряды клоршей, до сих пор ожесточенно сопротивлявшихся рогоглавам, окончательно распались, и Талли вдруг увидела перед собой сразу двух гигантских черных чудищ. Она выстрелила, быстро отскочила в сторону и пальнула снова, когда над ней навис богомол с протянутыми лапами. На этот раз она не совсем попала в цель: одна из могучих лап-дубин богомола превратилась в пыль, но позади рогоглава загорелась стена и извергла в переулок ливень тлеющих головешек и горящих обломков. Трещина шириной в ладонь расколола дом от крыши до фундамента.

— Хрхон! — закричала Талли. — Веллер! Ко мне!

Она быстро повернулась, перескочила через горящее нечто из черного хитина и стрельнула еще раз, но теперь не в рогоглава, а специально по дому.