Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Она раздраженно гнала эту мысль, но окончательно сделать это ей не удалось. Ее нервозность усиливалась. До этого, когда она изогнутым коридором продвигалась вперед, идя между вагами, она чувствовала что-то вроде разочарования, нет, скорее, отрезвления. После десяти лет тяжких напрасных усилий, десяти лет вновь обретаемых и снова утрачиваемых надежд все вдруг показалось ей слишком обыденным. Оказывается, великая тайна, раскрытию которой она посвятила свою жизнь, заключается в пустой башне? Но это чувство испарилось в то же мгновение, когда она обнаружила мертвую женщину. И сейчас в ней постепенно возникал страх.

Вероятно, это было всего лишь возбуждение, совершенно нормальное возбуждение, вызванное ощущением того, что она наконец у цели; возможно, Талли переоценила выносливость своего тела, ведь недавно она едва не умерла. Впрочем, что бы это ни было, симптомы однозначно указывали на страх: ее ладони увлажнились, колени слегка дрожали. Вдруг у Талли появилось чувство, что на нее смотрят невидимые глаза, сразу со всех сторон.

Возможно, это было не просто чувство, потому что Хрхон остановился, окончательно не войдя в дверь, поднял левую руку, предупреждая, чтобы она и Эсск не торопились, и неуклюже повернулся сначала вправо, потом влево. Талли увидела, что его близорукие глаза превратились в узкие щелочки, когда он старался что-то разглядеть в почти полной темноте, царившей по ту сторону двери.

— Что такое? — спросила Талли.

Хрхон попытался изобразить пожатие плечами.

— Ях нех знаюх, — ответил он. — Что-тох не такх… — Он громко принюхался. — Воняетх рогоглавамих.

— Неудивительно, — раздраженно сказала Талли. — В конце концов, они ведь здесь были, разве нет? Иди дальше.

Хрхон повиновался. Он неуклюже дернулся и сделал шаг в темноту.

Этот шаг едва не стал последним в его жизни.

Что-то большое и блестящее шевельнулось во тьме перед ним, послышался резкий протяжный звук, и вдруг показалось, что сама темнота встрепенулась и набросилась на вагу, размахивая двумя десятками рук и ног и таким же количеством смертоносных щелкающих жвал.

Натиск был настолько сильным, что Хрхон тут же оказался на полу. Талли с испуганным вскриком отскочила в сторону, и вага грохнулся как раз там, где она стояла, при этом он сипел — наполовину от испуга, наполовину от ярости — и обоими кулаками колотил по черной хитиновой массе, навалившейся на него.

Талли не могла сказать, что напало на Хрхона: тварь была выше его, но не столь массивной, однако она компенсировала этот недостаток агрессивными взмахами множества длинных колючих конечностей и парой невообразимо огромных клешней, которыми пыталась перерезать Хрхону шею.

Пожалуй, это ей удалось бы, во всяком случае, жвалы были достаточно велики для этого. Но Хрхон инстинктивно среагировал на нападение таким же образом, как и его предки несколько миллионов лет назад, защищаясь от врагов: молниеносно втянул голову и конечности в панцирь, так что ужасные клешни насекомого с треском ударили по твердой как сталь роговой оболочке, а не по телу. Часть панциря отломилась, и рогоглав отпрянул, яростно свистя.

Секундой позже над ним нависла Эсск, она почти играючи оторвала рогоглава от своего соратника и, не долго думая, швырнула его об стену. Звук, с каким черный блестящий хитиновый панцирь ударился о камень, заставил Талли внутренне содрогнуться.

Но бой на этом не закончился. Хотя рогоглав упал и какое-то время лежал оглушенный, но затем внезапно он превратился в вертящийся клубок конечностей и смертельно опасного хитина. Рогоглав молниеносно оказался на ногах и снова нападал.

На этот раз атака была направлена не на ваг, а на Талли, в которой насекомое, видимо, распознало своего главного врага. Талли отпрыгнула назад, закрыв обеими руками голову и втянув ее в плечи, потому что она слишком хорошо знала, каким образом обычно нападают рогоглавы. Ее движения были очень быстрыми — это был не первый случай, когда она расходилась с рогоглавом во мнении относительно продолжительности своей жизни.

Тем не менее она не имела бы шансов, не будь рядом Хрхона. Вага внезапно стал двигаться с таким проворством, которого рогоглав, видно, не ожидал от него, впрочем, как и Талли. Когда гигантское насекомое неслось мимо ваги, тот вскочил, развернулся и обрушил свой кулак на панцирь рогоглава. Удар был направлен в безобразную голову, но попал в брюхо.

На сей раз хитиновый панцирь чудовища разломился с громким треском.

Рогоглав испустил жалобный звук, качаясь, подошел почти вплотную к Талли и, визжа, упал на пол. Его могучие клешни в бессильной ярости разрезали воздух.

Эсск схватила рогоглава и вскрыла его панцирь в самом уязвимом месте. Резкие крики насекомого слились в непрерывный рокочущий звук. Вязкая желтая жидкость потекла из его пасти. Его члены еще раз вздрогнули и обмякли в могучих ручищах ваги.

Однако Эсск еще дважды изо всех сил врезала ему кулаком промеж глаз, прежде чем бросила его и с довольным сипением отступила назад.

— Всех вх порядкех? — спросила она, обернувшись.

Талли в первое мгновение даже не поняла, что эти слова были обращены к ней. Лишь когда Эсск почти застенчиво коснулась ее плеча и повторила свой вопрос, она отвела взгляд от изуродованного насекомого и кивнула.

— Со мной ничего не случилось, — сказала она, а затем повернулась к Хрхону. — А что с тобой?

— Ничегох, — ответил Хрхон. — Этох отх неожиданностих.

Талли взглянула на раздавленного рогоглава. Чудовище, когда стояло прямо, было выше ее ростом на метр, и она знала, насколько эти насекомые сильны. Тем не менее его нападение на вагу можно было считать настоящим самоубийством.

Изо всех сил подавив отвращение, Талли приблизилась к мертвому рогоглаву и присела возле него на корточки. Ледяные мурашки пробежали у нее по спине, когда она увидела ужасные жвалы, растущие из головы чуть ниже рта. Они были достаточно мощные, чтобы перекусить бедро взрослому мужчине. И, словно одного этого было недостаточно, чудовище располагало целым арсеналом другого оружия, данного ему природой: у него были могучие, покрытые шипами толчковые ноги, две дюжины острых как кинжалы игл на спине да еще пара передних лап, имеющих многочисленные сочленения и снабженных хитиновым панцирем, сросшимся в своего рода мощный топор.

— Что это такое, провались оно в пропасть? — пробормотала Талли.

Она получила ответ, хоть на него и не рассчитывала.

— Богомолх, — сказала Эсск. — Оченьх опасныйх. Ях думалах, оних всех вымерлих.

— Богомол? — озадаченно переспросила Талли.

Она слыхала про этих животных. Животных? Что-то в ней противилось тому, чтобы называть эту штуку животным. Но она и не знала, что они еще действительно встречались. Богомолы — это какие-то чудовища, которые когда-то давно жили в какой-то части света, — так она считала. Видеть его перед собой — такая картина наводила на нее ужас, и неважно, мертвой была эта тварь или нет. Однако Талли знала, что Эсск права: при внимательном рассмотрении можно было даже увидеть сходство этого чудовища в роговом панцире с молящимся, правда, у него был лишний десяток рук и он явно страдал манией величия. Но это был богомол: вытянутое тело с несколькими сочленениями, ужасная треугольная голова, мощные передние лапы — это, несомненно, был он.

— Тебе не надо было его убивать, — сказала Талли. — Он мог бы дать нам ценные сведения.

Но упрек в ее голосе прозвучал неестественно. Как и ваги, она слишком хорошо знала: рогоглавов никаким способом нельзя принудить к чему-либо, тем более силой или пытками, и ни Хрхон, ни Эсск никак не отреагировали на ее слова. Когда через некоторое время Талли поднялась и обернулась, Хрхон уже исчез, тогда как его соратница заняла позицию немного впереди, у двери, наполовину втянув голову в панцирь и подняв руки, готовая к бою.

Но больше атаки не последовало. Богомол был последним смертельным сюрпризом, приготовленным для них башней, по крайней мере в этот день. Через несколько мгновений вернулся Хрхон и успокаивающе помахал рукой. Он даже не настаивал на том, чтобы идти впереди Талли.

21
{"b":"173833","o":1}