– Вы хоть и унтер-офицер, а очень милый человек, – светски болтал Ванек. – Знаете, романисты рассказывают о легионе всякие ужасы, и я, надо сказать, приятно удивлен.
Мясник как раз перебирался на другое место, поскольку его причислили к неблагонадежным. Он волочил большой желтый кофр и столкнулся по дороге с Ванеком: секретарь и не подозревал, что это собственность шефа.
Господин Ванек бросился на койку и уснул. Он порядком разнервничался, когда какой-то рябой бретонец, ни слова не говоря, столкнул его на пол. Смеркалось.
«Скорей бы уж появился Горчев», – думал господин Ванек. Трубный сигнал – перекличка.
Все поспешили во двор. И господин Ванек.
Капрал Жант громко зачитывал фамилии по списку. Приблизился сержант Вердье. Одна за другой раздавались в тишине фамилии рекрутов. Вдруг из строя выступил господин Ванек и схватил капрала за руку:
– Извините, что прерываю. Меня никто не спрашивал?
Мертвое молчание. Однако, прежде чем Жант успел осуществить законное убийство, к рекруту дружески повернулся Лев.
– Нет, любезный Горчев, вас никто не искал – Кстати, какое поручение вы нам дадите в случае, если вас будут спрашивать?
Горчев! Капрал Жант все время ломал голову, вспоминая, как звали субъекта, который его просвещал насчет «братка» и «крестной матери». И теперь – нежданная удача!
– Ну да, это Горчев, – засмеялся Лев. – Пожалуйста, поделикатней с ним, Жант, он еще не присягал, и потому полковой регламент на него не распространяется.
Капрал понимающе кивнул и принялся дальше оглашать фамилии. Господин Ванек вторично взял его за руку:
– Прошу прощения, если меня все-таки спросят…
– Молчать! – крикнул подошедший лейтенант.
– Я только попросил, господин взводный…
– Рекрут, вы идиот! Что это за наглость? Пусть вы еще не солдат, но хотя бы в детстве вашим воспитанием занимались?
Ванек что-то пробурчал, но притих. После переклички сержант объявил:
– Все неблагонадежные идут в корпус номер четыре. Остальным приготовиться – отъезд в одиннадцать. Разойдись!
Господин Ванек поплелся к воротам и просунул голову сквозь прутья решетки.
– Прочь отсюда, – скомандовал дежурный капрал.
– Не бойтесь, я не перегрызу решетку. Какие здесь все нервные…
– Убирайтесь отсюда!
– Это я уже слышал, не глухой. Вы здесь привратником служите? Прошу вас, если кто-нибудь меня спросит, так я и есть Петрович…
– Пропадите пропадом, не то велю надеть на вас наручники!
– Ну и ну! Ничего себе порядочки…
Ванек вернулся в казарму. Мясник уже перебрался к прочим неблагонадежным: его новую репутацию лучше всего подтверждало отсутствие шикарного, туго набитого желтого кофра, который он попросту спер. Зато деревянный ящичек, перетянутый шпагатом, на котором Корто вывел фамилию Горчева, остался в целости и сохранности. Господин Ванек, которому было сказано, что в его распоряжении находится экипировка легионера, несколько удивился, обнаружив на койке всего лишь сигарный ящик. Неужели здесь уместилось все необходимое? Не совершил ли этот Петрович новой ужасной ошибки?
– Я еще не успел вам представиться. Меня зовут Эгон Вюрфли, учитель танцев и хороших манер.
– Очень рад. Ван… Ванной здесь, конечно, нет? Счастлив познакомиться.
– Петрович.
– Горчев – ваш псевдоним, не так ли?
– Нет, Петрович. Горчев – мое настоящее имя.
– А Тинторетто?
Господин Ванек усиленно заморгал.
– Вы итальянец?
– Швейцарец.
– К сожалению, не говорю по-швейцарски, – он покрутил в руках сигарную коробку.
– Интересный, однако, пакетик.
Господин Вюрфли снисходительно улыбнулся.
– Не стоит взламывать…
– И не стану. Просто перережу шпагат, и дело с концом. Гм… так вы полагаете, здесь полная экипировка легионера?
В коробке содержались две ношеные портянки, кусок веревки, несколько отмычек, штопор и энное количество сигарных окурков.
– Вероятно, – предположил господин Вюрфли.. – Я еще не получил свой комплект.
– Зачем в пустыне штопор? – недоумевал господин Ванек. – И почему солдат снабжают отмычками и сигарными окурками?
– Возможно, табачный сок используется в медицинских целях. Африканские солдаты поголовно получают скорбут.
Господин Ванек нервно тряхнул коробку:
– Я не получал скорбута, а если он у меня и был, то его кто-то украл.
Господин Вюрфли с любопытством вытянул шею:
– А символа там, внутри?
– Что внутри? – не понял господин Ванек.
– Сложите три части вместе.
– Какие части?
– Которые лежат в коробке.
– Сигарные окурки?
– Не болтайте глупостей. Сложите вместе три части и поиграйте нам что-нибудь.
– Хорошо! – Господин Ванек рассмеялся успокоительным смехом дружелюбно настроенного психиатра. – Складываю вместе портянки, шпагат, окурки и начинаю. Почему здесь нет бритвенного прибора? Эй, начальник!
В комнату вошел капрал Жант и озверел от услышанного призыва:
– Ну, погоди, остолоп ты эдакий! Завтра увидишь чудо заморское!
– Да? А что завтра за день такой?
– День присяги, – зашипел капрал.
– Простите, это противоречит моим убеждениям.
В этот момент запела труба.
– Перекличка! – крикнул Жант и выбежал во двор. Рекруты побежали вслед, за ними Ванек со своим сигарным ящиком. Он беспокойно оглядывался. Но Горчева нигде не было видно.
– Удивительно, – заметил Вюрфли. – У каждого художника свои причуды.
– Вполне возможно.
– Как у музыкантов, так и у живописцев.
– Равно у балетных танцовщиков и каменотесов. Своих забот вам, что ли, не хватает?
Ванек тревожно смотрел по сторонам. Горчева нет и нет. Последняя перекличка.
Отряд рекрутов двинулся через ворота в гавань, к транспорту. Наступила ночь, а Горчева не было и в помине. Раздался гудок, с парохода спустили трап.
– Вперед! – скомандовал лейтенант сержанту Вердье.
– Погодите еще немного, – умолял господин Ванек.
– Марш, иначе я вас отправлю в сумасшедший дом!
– Странно, – подытожил растерянный господин Ванек. – Ради чего устраивают такую суматоху? Они думают, Сахара от них убежит, что ли?
Но вот он уже на борту. И хотя занималась заря, господин Ванек все стоял у перил и продолжал надеяться. Что могло произойти? Может, Горчев еще успеет? Но Горчев не появился, а пароход отчалил. И тут на его плечо легла рука матроса:
– Это письмо доставили в шлюпке полчаса назад для номера 27. Возьмите.
Горчев писал своему заместителю:
«Любезный господин Ванек!
Обстоятельства, над которыми я не властен, мешают мне вернуться. В Оране я сменю вас, а до тех пор вы будете получать ежедневно двести франков. Завтра я положу деньги в банк на ваше имя и квитанцию перешлю. Немного терпения.
Ваш благодарный шеф Петрович».
И пароход устремил господина Ванека в Африку.
2
Горчев покинул форт в необъятном костюме Ванека и поспешил к старой гавани.
Непринужденно сел в первую попавшуюся пустую машину и начал круиз в своем стиле, оставляя за собой хаос и разрушение, словно орда варваров в раннем средневековье. Ему действительно надо было спешить, дабы сдержать обещание, данное Ванеку, который остался в форте дружеским залогом, словно герой знаменитой баллады Шиллера. Он ехал с максимальной скоростью и вполне удачно, ибо выносливости «ситроэна» хватило почти до Ла Чиоты, а это без малого шестнадцать километров от Марселя. В рыбачьей гавани он, к сожалению, не нашел шикарных автомобилей; там стояли только грузовики, наполненные утренним уловом.
В таком грузовике наш герой ринулся по направлению к Тулону. Транспортный гигант вполне безупречно миновал Гренобль, только радиатор получил легкую вмятину от неожиданной встречи с фонарным столбом, да воспитанниц женской школы обсыпало дохлой рыбой. Затем грузовик добрался до Тулона, где Горчев столь тесно сблизился с магазином битой птицы, что с водительского сиденья сошел прямо на витрину. Но кто способен скрупулезно рассчитать такие мелочи? И пусть первым бросит камень в Горчева тот, кто его догонит! Горчев припустился вовсю. Через полчаса от неистово бегущей толпы осталось восемь-десять любителей марафонских дистанций: наш герой дождался их, отколотил как следует и подошел к постовому полицейскому на отдаленной улице.
