Смятение было отмечено и подавлено. Вспыхнул Контур, показав, что с удалением женщины из уравнения ВВЗ достигает приблизительно 0,96. Его губы приоткрылись. Они оказались сухими, и он их облизнул.

Мири приблизилась еще на шаг. Ее руки были демонстративно на виду, поза подчеркнуто неагрессивна.

— Это ведь очень просто, — тихо сказала она. — Вот так: «Мири, уходи». — Наступило короткое молчание, а потом она чуть подалась вперед, не отпуская его взгляда. — Не то чтобы я прежде этого не слышала.

Напряжение росло. Вал Кон на мгновение сосредоточился на нем, не нашел ему причины и решил не принимать во внимание. Он снова облизнул губы.

— Мири…

Он с трудом выдавил это слово. Напряжение усилилось настолько, что игнорировать его было невозможно. В нем боролись противоречивые чувства: ему не удавалось отделить личное желание от требований миссии.

Стоявшая перед ним женщина подалась чуть ближе:

— Уже начало. Осталось еще слово.

— Почему?

Это слово было порождено смятением, наполнено напряжением и прозвучало почти как крик.

— Ты же хочешь, чтобы я ушла, — сказала она. А потом едва слышно спросила: — Разве нет?

Хочет ли он этого? Чего он хочет? Конечно же, ничего похожего на то, что предположила она. Конечно же, то, чего он хочет, это не что-то столь смертоносное, что от одного только желания он испытывает боль и тошноту. Он попытался вспомнить прошлое, борясь с отчаянной напряженностью. Когда-то он определенно чего-то хотел…

— Я хочу… — Собственный голос донесся до него из заполненной гулом дали. — Я хочу поговорить с братом. Три года… четыре… и я не посылал ему известий, не возвращался домой. Не смел вернуться домой — он увидел бы! Он начал бы спрашивать, он стал бы проверять. Он поставил бы себя под угрозу… Зеркамка… братоубийца…

Руки у него похолодели. Его била дрожь.

— Вал Кон!

Она держала его за плечи. Ему не следует позволять ей держать его за плечи. Она опасна, она — Мири…

— Босс. — Ее пальцы откинули прядь волос у него со лба, прикоснулись к его щеке. — Твой брат в безопасности, Вал Кон. Ты не возвращался домой.

— Но мне хотелось! — воскликнул он. — Шан… — Он поднял руки, обхватил ее лицо холодными дрожащими ладонями. — Ты делаешь то же самое… задаешь вопросы, ставишь себя под угрозу. Мири… — Он отнял руки, поняв, что с ней следует делать — что он когда-то сделал с Шаном. — Мири, беги.

— Нет смысла, — ответила она потрясающе спокойно. — Ты же очень быстрый, босс. Поймаешь меня в секунду. — Она снова прикоснулась к его щеке, а потом положила обе руки ему на плечи и начала их разминать. — Напряжен, как доска. Ты хоть спал после боя?

— Немного…

— Так я и подумала. Вы с Хаканом похожи на пару зомби.

— Хакан сказал мне, что никогда раньше не убивал людей, — сказал он, сам толком не понимая, какое это имеет отношение к чему бы то ни было.

— Проклятье… — Тонкие пальчики продолжали массаж, даря успокоение, которое не было только физическим. — Вот что я тебе скажу, босс, — гражданским нельзя давать оружие.

— А солдатам нельзя иметь агентов, — проговорил он почти сонным голосом. — Мири…

— Я сегодня больше не желаю слышать от тебя «беги», аккази? Не знаю, в курсе ли ты — но на улице сейчас метель. Я уже прошла через нее пять миль и определенно не намерена никуда через нее бежать.

Одна рука поднялась с его плеча, легла ему под подбородок и подняла голову так, что он смотрел ей в глаза.

— Босс, что происходит?

— Я… — Контур вспыхнул, предвещая катастрофу, выброс адреналина заставил его вскочить на ноги, но какая-то непонятная сила удержала его на месте, так что он продолжал смотреть ей в глаза, пытаясь найти на земном или торговом такие слова, которые помогли бы ей понять, что случилось и какая ей угрожает опасность.

— Я… не могу… найти… выключатель.

— Выключатель?

Она недоуменно нахмурилась.

— Выключатель.

Он замолчал, пытаясь отыскать более точные слова. Выключатель? Не точно. Ключ? Нет. Модель мышления? Ближе, но земной исказит это до полной бессмыслицы.

«Боги, что за язык! — яростно подумал он. — На нем совершенно невозможно что бы то ни было объяснить!»

Вал Кон не заметил, что сказал это вслух, пока не услышал ее негромкий ответ:

— Да, но, по-моему, они сделали это не специально, правда ведь? Наверное, это было самое удачное, что удалось придумать на месте, и они хотели потом вернуться и все уточнить… — Она пристально посмотрела ему в глаза и снова передвинула руку, чтобы погладить его по щеке. — Ты не мог бы очертить мне все хотя бы приблизительно? Когда мы выберемся из этой заварушки, я выучу низкий лиадийский, договорились?

Как это ни невероятно, но Вал Кон улыбнулся — улыбнулся по-настоящему! Мири увидела, как в его глазах зажглась радость, губы раздвинулись — и на секунду ей показалось, что они справились. Но эта секунда миновала, и потом она все еще видела его, но сквозь того, другого — агента, словно он сидел за решеткой.

Он закрыл глаза, и она ощутила, какое усилие он делает, словно оно потребовалось от нее самой. Она закусила губу и не решалась шевельнуться, едва смела дышать, пока он снова не открыл глаза.

— Когда мы были на корабле Точильщика, я на какое-то время оставил тебя, чтобы танцевать Л-апелеку и восстановить… должный… образ мышления.

Мири кивнула, завороженно наблюдая за тем, как его рука поднялась — мучительно трудно, преодолевая сопротивление собственных мышц — и обхватила ее пальцы, все еще лежавшие у него на плече. Она стиснула его пальцы — и ей показалось, что она ощутила едва заметное ответное пожатие.

— То, что я тогда сделал… — медленно проговорил он. — Пойми, что я… собрал все, что было… что мне казалось… неправильным — и убрал в один небольшой чулан, Мири. Чулан у меня в мозгу. Я установил на чулане… замок. А потом я убрал ключ в кошель и сделал вид, будто чулана не существует. — Он замолчал, перевел дыхание — и его рука сжала ей пальцы. — Или иначе: я загнал джинна в угол, нашел бутылку, засунул его внутрь и плотно закупорил горлышко пробкой.

— А когда армия атаковала, джинн вырвался на волю.

— Нет, — возразил он. — Нет. Это я открыл дверь. Повернул выключатель. Это было моим решением. Замок был надежный.

— Зачем?

Действительно, зачем? Он попытался отыскать в своей памяти нужный момент, отмахнувшись от факта, который она сочла бы бессмысленным.

— Я испугался, — сказал Вал Кон через несколько долгих секунд. — Я… Ты была в доме, там было опасно. Нас разделяло много врагов, и я не знал, что делать. Я… хотел, чтобы ты была в безопасности, и понимал, что мне надо действовать… эффективно и очень быстро. И я… — Теперь он уже крепко сжимал ее пальцы, но если ей и было больно, то она ничем этого не выдала. — У меня нет природных способностей убивать людей, Мири.

Она заморгала, а потом усмехнулась:

— Люди редко из-за этого извиняются. — Она помолчала. — Значит, ты решил, что ворвешься туда, уничтожишь противника, повернешь гот выключатель и все будет гумекно, так? Только теперь ты не можешь найти бутылку, а джинн оказался крупнее, чем тебе запомнилось.

— Я… — Чутье разведчика подсказало ему, что сравнение получилось правильным, и он кивнул. — Что-то в этом роде, да.

— Надеюсь, это близко к истине. — Мири нахмурилась. — Ты завяз в этой… а, дьявол!.. в этой управляющей программе, которую тебе навязали в шпионской школе, и она не дает тебе отыскать средство, чтобы из нее выбраться. Картина дрянная: ты не спишь, все сильнее нервничаешь, растерян… Программа предпочла бы, чтобы ты погиб, но больше ее не отключал, босс. — Опять наступило молчание. — Ты уже один раз перехитрил ее твоей Л-апелекой. А в последнее время не пробовал?

— Здесь нет места…

— Место мы тебе найдем. — Она задумчиво покусала губу. — Ладно, вот что: ложись на ковер у огня, пройдись по «Радуге» и зайди к себе в комнату. Когда ты туда попадешь, то сможешь отдохнуть, а я схожу и арендую для тебя местный спортивный зал.