А потом американцы звонят Перельману: мол, ради Бога, мы вас просим. А Перельман говорит: не хочу я ваш поганый мильен, и Бога нет. А из института этого ему: тогда сами звоните туда и капризничайте… И Перельман говорит: «Ну лааадно». Звонит в приемную к Боженьке… А тот так устал, так устал… Говорит секретарю-архангелу своему: «Устал сегодня, если будут звонить, меня нет».

Ну секретарь, бойко молотя по клавиатуре компьютера, Нагорную проповедь начисто набирая, трубку снимает. А там, робко так:

– Але… Это Перельман… Сам у себя?

А секретарь, как ему велено:

– Бога нет!

А Перельман окрепшим голосом:

– Ну вот! А я что говорил!

Шла-шла и встретила двух майских жуков. Они меня тоже увидели, верней, не всю меня – мои туфли.

И один, который посообразительней, другому говорит:

– Атас. Шифруемся. Типа мы – дохлые.

А второй мечется в панике туда-сюда, кричит в ответ:

– Ааааа! Иииии! А вдруг наступит! Наступит! Раздавит! Бежииим!

А первый:

– Догонит! Вишь, как гребет! Выхода нет. Лежим! Не палимся!

Лежат, дыхание затаили, глазки зажмурили, лапки поджали.

Я их подвигала носком туфли. Взяла, посадила себе на ладонь, разглядываю. Потрогала одному животик. Он пискнул от страха еле слышно. Второй шипит:

– Заткниииииссссь…

Пересадила их под куст, чтоб никто не наступил.

Ох они и напились потом. Как свиньи! Еще бы. Кто бы не напился. Такое пережить. Напились, а потом песни пели: «Йестердэээээй… Ол май траблз симз со фааааар эвэээээй…»

Линка и я идем с концерта. И мимо милиции как раз. А Лина – она же меня хорошо знает, сразу, ну мааам, ну не позооорь меня, ну что ты кидаешься сразу как эта, объявления читаешь и фото разглядываешь, ну зачееем. А я не могу – мне так интересно. И вот:

«Разыскивается г. Дамяна Васильевна Трищенко, 1939 года рождения, осужденная за совершение преступления по статье 309, совершившая побег из колонии общего режима».

На фотографии уютная семидесятилетняя старушка в платочке – ну чисто Арина Родионовна. А все свое вдохновение отдала разбою, жизнь свою посвятила грабежу. Атаманша.

Обманчива внешность, однако.

В магазине «Аква» странный кот живет. Высокомерный такой, мордатый, рожу кривит брезгливо на покупателей. Приходишь, он в сторонке сидит и тебя взыскательно разглядывает. И глаза закатывает, и морду воротит: мол, ходют тут.

И казалось мне, что в нем что-то было НЕ ТАК. Вот чуяла, НЕ ТАК. И говорю хозяйке: «Ира, – говорю, – с вашим котом что-то не так».

Ира мне: «А что не так. Кот как кот. Толстый, да».

А тут как-то звонит мне вечером и кричит: «Действительно, не так!!! Действительно! Как ты догадалась?! Он… Он… этот подлюка напитки у нас ворует! Кот товар ворует! По ночам! И как же ты почувствовала, какой негодяй, да?!»

А у меня же воображение болезненное. И я просто извелась вся. Думаю, ну как же этот кот бутылки тягает. А надо сказать, что «Аква» – магазин оптовый и тара там под все от двух литров и выше – до пятнадцати. И воображение мне рисует картины, одна дебильней другой, что вот кот на задних лапах, крадучись, кряхтит и тянет в одной лапе за пластиковую ручку пятилитровую бутыль минеральной воды, прогибаясь в талии, а вторую лапу для равновесия отставил в сторону… Или в двух лапах по бутылке… Или на коромысле? Или катит перед собой?!

А главное: ЗАЧЕМ?! Зачем коту напитки? В таком количестве? Продает он их, что ли, или на колбасу меняет…

Словом, еле дождалась утра – помчалась в «Акву». Оказывается, кот подсел на пепси-колу. Губа не дура. Девочки в магазине обнаружили, что как ни возьмешь бутылку с пепси-колой, а она течет. Ну однажды и проследили. Этот злодей прогрызал в дне бутылки дырочку и лакал себе пепси потихоньку. Вон табло себе какое налакал!

А я сколько подругам говорила: «Не пейте пепси, от нее поправляются». А оказывается, не просто толстеют, еще и подсаживаются…

Теперь коту легитимно наливают блюдце пепси утром, в обед и вечером. Он только запах слышит, несется как алкоголик все равно…

Ходят и ширятся по миру страшилки про черного человека.

А вот еще есть легенда про Черного графа. Мол, в полнолуние в развалинах замка появляется Черный граф. И тот, кто его увидит… Оооо… Или, например, Черный парусник. Перед бурей, говорят, появляется вдруг в океане Черный парусник. И то судно, что его встретит… Н-даааа. Или Черный монах. Мол, в полнолуние в заброшенном монастыре появляется Черный монах. И тот, кто его… ой, мамочки! Еще студенты шутят про Черного студента. Мол, в полнолуние перед экзаменами в коридорах общежития появляется Черный студент. И тот, кто на него натолкнется, тот точно завалит сессию!

Так, а теперь разрешите представиться: я – Черный пассажир. И та бригада, в вагоне которой я, то есть Черный пассажир, буду ехать… И фазы луны тут никакой значительной роли не играют. Словом, как увидишь меня в поезде – жди неприятностей на линии. Причем это касается только начальника поезда и проводников. А для пассажиров, между прочим, я, наоборот, очень кстати, чуть ли не ангел-хранитель. Хоть и в черном. Так вот, тут никакой мистики. Уж поверьте мне. Волею судьбы и по роду деятельности мне приходится много ездить. И было пару раз, что мне приходилось или за кого-то вступаться, когда проводники кого-то обижали. Или бывало, что надо было что-то потребовать, опять же если проводники не выполняли своих прямых обязанностей. А однажды я вообще поезд повернула практически вспять. Я об этом писала как-то. Что поезд наш поехал в объезд, потому что случилась авария на железнодорожном полотне. А это было летом, в самую жару, и ехали в поезде курортники в основном и группы детей из лагерей отдыха. И вот поезд наш Одесса – Черновцы доехал до Тернополя. И начальник поезда вдруг скомандовал: «Выходи! Поезд едет назад, в Одессу!» И тогда мне пришлось возглавить пассажирское восстание. И после долгих переговоров, посулов и, наконец, угроз с подключением Одесского телевидения поезд опять развернулся и дисциплинированно почухал в Черновцы.

Так вот. Привычка у меня есть одна. В дорогу я всегда надеваю майку с надписью на спине «День радио». В Москве после спектакля театра «Квартет И» купила.

И вот еду я как-то в Киев. А со мной проводники ласково-ласково: и так и эдак. Ну совсем непонятно. Других пассажиров просто игнорируют, а ко мне по сто раз в купе: не надо ли чего, чаю-кофе. Перед каждой остановкой прибегают, сообщают, сколько минут стоим, да в каком городе, да что продают дешево, да не угодно ли подышать… Словом, недоумение.

В Киеве уже, когда выходила, спрашиваю: мол, ребята, а что случилось? Не перепутали ли меня с кем. А они говорят: «Ну что вы, какое «перепутали», мы вас по майке сразу узнали. Нам одесские бригады рассказывали, а им – черновицкие, а московские подтвердили, что ездит одна такая, с надписью «День радио» на майке… Как появится – жди неприятностей».

И майка-то… чер-на-я…

Специальный магазин есть у нас – «Пысанка». В честь одной форматной украинской красавицы. Она, такая большая и прекрасная кралечка, в реке нашей как-то решила искупнуться. Ей деликатно, мол, та, может, не надо… Зачем… Искупнулась.

Про наводнение слышали у нас? Ну вот!

Так в этот магазин за одеждой ходят как раз такие же большие и красивые люди, о которых один знакомый оператор сказал: «Очень такое люблю – столько всего!»

А есть для этих людей и специальные заведения общепита. Ну, для полных. Чтоб они себе пришли и ели сколько влезет и чтоб им всякие модельки, балеринки и другие худышки при этом не завидовали. Я всегда мечтала в таком заведении побывать. И вот в Санкт-Петербурге наконец увидела. Рядом с нашей гостиницей было такое кафе, вроде бы и неприметное, но с ярким и прямо-таки говорящим названием «Пышечная».