— Слышь, полковник, ты куда-то ехал?
Холёный «барин» отвечал вежливо и учтиво:
— Вообще-то ехал…
Все интересующие меня обстоятельства я уже выяснил и больше не колебался в своих дальнейших пожеланиях:
— Ну, и езжай дальше! На х…й к чёртовой матери! Быстро, я сказал!..
Моё пожелание тире приказание оказалось исполненным немедленно: дверца захлопнулась и УАЗик рванул с места аллюром… Проводив его взглядом, я повернулся обратно к водителю.
— Ну, чего там? Что молчишь?
Дородная железнодорожница всё это время стояла снаружи своей будки и наблюдала за происходящим. Она опять громко попросила меня:
— Командир! Ты уж не ругай его сильно! И не…
Я не смог оставить пожилую женщину без своего внимания… Ведь она вышла из хороших побуждений… Поэтому я отвечал ей вполне мирно и доброжелательно…
— Ну, мамаша!.. Если мы тут поломаемся и застрянем, то чем я буду кормить солдат? Мне же обратно в Грозный надо!
Но у женщины оказалась по-настоящему русская душа:
— Не переживай! Накормим вас… всех до единого…
На всякий случай я тут же решил уточнить количество едоков…
— Нас вообще-то двадцать человек будет!
Однако женщина в оранжевом жилете стояла на своём:
— Ерунда! Все двадцать накормим!.. если что, соседи подсобят…
Такая житейская открытость меня конечно удивила… Ведь за последние годы из нас так старательно делали совершенно других людей… Вернее, нелюдей… А тут выясняется, что ещё не всё потеряно в нашем народе…
— Ну, спасибо на добром слове! — сказал я и почему-то по-восточному приложил свою левую ладонь к сердцу.
Вообще-то этот жест символизирует предельную искренность… И максимальное чистосердечие…
А наша задушевная беседа продолжалась…
— Ты его только не наказывай! — попросила меня местная жительница. — Хорошо?
— Ну, ладно! — с улыбкой согласился я.
— Ты точно обещаешь? — она пристально посмотрела мне в глаза.
Словно желая убедиться в том, а не вру ли я.
Но моё настроение уже улучшилось и я совсем не собирался расстреливать водителя за ближайшим углом:
— Обещаю — обещаю… Будьте спокойны!..
Тут на броню влез водитель и сообщил мне приятную новость:
— Всё нормально! Можно ехать…
— Хорошо. — Разворачивайся обратно. — приказал я и крикнул женщине. — До свидания, мамаша! Дай вам Бог здоровья и удачи!
Бронетранспортёр медленно развернулся обратно и мы поехали к месту своей второй аварии, то есть к зигзагообразному повороту. Оглянувшись на всякий случай назад, (А нет ли там ментовской погони?)… Я неожиданно вновь увидел эту женщину. Она по-прежнему стояла снаружи в своём оранжевом жилетике и даже несколько раз махнула нам вслед белым платочком…
«Вот это да-а…»
Я вздохнул и сказал водителю, чтобы он проехал первый поворот и на втором изгибе дороги загнал БТР задним ходом в небольшой просвет меж деревьев. Тогда наш бронетранспортёр будет стоять носом к проезжающим автомобилям и таким образом никому не будут видны наши бортовые номера… Как говорится, чем чёрт не шутит?!..
Ведь повстречавшийся нам, вернее мне, начальник местной оперативной зоны всё-таки является здесь шишкой на ровном месте… И перед тем как захлопнуть дверцу он хоть и поджал обиженно свои губки, но всё-таки глянул на белые цифры на борту нашего бронетранспортёра. А такое делается явно не случайно… На военный аэродром, куда они и умчались, нам пока не следовало соваться… Мало ли чего?.. У данного полкана и свидетелей найдётся предостаточно… Как это завсегда у них бывает… А мне с группой нужно завтра к обеду возвратиться в родной батальон.
В радиоэфире объявился Молоканов с докладом, что они вот-вот подъедут к месту встречи. Я слегка подкорректировал его маршрут и через пять минут вся колонна была в сборе.
— Вы же должны солдата у меня забрать и доставить его в бригаду! Забыли? — выговаривал я вышедшим из кабин прапорам.
— Да нам бы побыстрее отсюда свалить! — честно признался самый старший из ВДСников. — Ну, и где он?
Предназначенный для медицинской комиссии военнослужащий перебрался из моего тёплого БТРа в насквозь продуваемый кузов первого Урала. Единственный его груз — белое солдатское полотенце, как-то сиротливо выделялось на фоне серой шинели и грязных рук.
— А сухой паёк тебе дали? — поинтересовался у него подошедший Молоканов. — Тебе же ещё почти целые сутки ехать.
Но в ответ боец покачал головой. Однако деньги у него имелись и ему разрешили чего-нибудь купить в близлежащем кафе. Мы с прапорами уже направились туда, чтобы подкрепиться горячим… Молоканов пошёл к группе с приказом «обедать».
Мы уже ели всеобжигающий суп-харчо, когда в помещение кафешки вошёл комиссующийся боец. Неуклюже потоптавшись у прилавка, он купил себе несколько батончиков «сникерсов». Затем солдат развернулся к нам спиной, расплатился ещё раз и воровато засунул в карман шинели что-то ещё… Краем глаза я заметил специфически жёлтенькую пробку. Когда ему оставалось всего-то два метра до спасительной двери, я его окликнул и приказал подойти к нам.
— Выкладывай! — коротко приказал я этому «военнослужащему».
Отпираться было бессмысленно… Тяжело вздохнув, солдат достал из кармана шинели бутылку водки.
— Ставь на стол! — насмешливо приказал я, видя всю его нерешительность от предстоящего тяжкого расставания. — Дома пей сколько хочешь…
Послышался ещё один опечаленный вздох… И бутылка скромно примостилась на краю нашего стола.
— Иди! — прозвучала следующая команда.
И донельзя огорчённый солдат ушёл.
Какое-то время мы продолжали есть молча. Затем перешли ко второму блюду и тут меня упрекнули… Мои же сотрапезники…
— Зачем ты так? Пускай с собой забрал бы…
Но я лишь усмехнулся. Пить эту водку я не собирался, а тем паче с ВДсными клерками. Вот поем и верну её продавщице, а деньги отдам этому же солдату.
Но мне облегчил работу этот же боец. Он неуклюже выбрался из кузова и потоптался снаружи у стеклянной стены, затем отважно вошёл в кафе и направился прямо к нам.
— Товарищ старший лейтенант, разрешите я её обменяю на что-нибудь другое? Из продуктов…
— Забирай! — скомандовал я и придвинул к себе чашку с горячим кофе.
Обрадованный «алкоголик-неудачник» живо подхватил бутылку и через минуту распихивал по карманам какие-то местные пирожки-чебуреки. К моему удивлению, продавщица нисколько не противилась этому натуральному обмену… Хоть эта водка и была куплена у неё же, однако… Ведь торгаши очень неохотно расстаются с деньгами при возврате товара… А тем более солдатом…
Когда он исчез за дверью, а следовательно из моего поля зрения, я блаженно потянулся и нехотя проворчал:
— Пьяный солдат — это угроза нашему обществу! Он у вас или выпал бы из машины, или сбежал домой на полдороге, или пошёл морду кому-нибудь бить… Опасная вещь…
— Он же и так уже… — сказал старший прапор. — Домой скоро поедет…
— А вдруг его потянет раньше времени? Не стерпит и всё! — произнёс я, вставая из-за стола.
Затем мы распрощались с доблестными военными из воздушно-десантной службы и два грузовика с прицепами отправились на север. Я же стал обдумывать свои дальнейшие действия.
Кроме сопровождения этих Уралов с прицепами до Моздока, мне была поставлена и другая задача — встретить здесь в Моздоке начальника вещевой службы на одном грузовике и сопроводить его же к нам в батальон. Пунктом встречи являлся контрольно-диспетчерский пункт военного аэродрома. Однако недавно приблизительно в том же направлении умчался ВеВешный полковник.
«Правда… Это было…» — подумал я и взглянул на часы.
Со времени нашей легендарной и незабвенной встречи на переезде уже минуло полтора часа… И теперь можно было рискнуть…
Спустя полчаса два наших бронетранспортёра без особых происшествий подъехали к КДП Моздокского аэродрома и я к своему удивлению обнаружил там Урал с начвещем. Но выезжать сейчас обратно уже не имело смысла. Через два-три часа совсем стемнеет, а мчаться поздним вечером, то есть ночью по чеченским дорогам мне почему-то не хотелось.
