А тут наш прапор Акименко Николай свет Батькович взял, да и уехал в отпуск в свой родной город Таганрог…

— Он там сейчас водку пьёт со своими таганрогцами… — всерьёз жаловался Андрей Корнев. — И с этими трахается… Ну, как их там?!..

— Таганрожицами! — засмеялся Мишка Суслов. — Ну… Не с таган… Роженицами же!

Мы конечно посмеялись над его незамысловатой шуточкой… Да только вот у двоих солдат смех получился не очень-то и весёлым…

— Короче говоря… — продолжал уже я. — Алиев теперь свои порядки и в роте устанавливает. Дисциплину наводит. Вечернюю поверку по три-четыре раза зачитывает… Добивается того, чтобы не только фазаны стояли по стойке «Смирно», но и все остальные дембеля. Чтобы деды тоже отвечали «Я»… Как положено…

К этому моменту банка клубничного джема, увы, но закончилась… И теперь можно было поболтать без всяких приятных обременений…

— А хавать он вам не даёт? — спросил Мишка, убирая свежеоблизанную ложку в боковой карман.

— Ну, да — ответил Корень, доставая сигарету. — До столовой со второго или третьего захода добираемся. Вечно ему что-то не нравится. Добивается, чтобы и дембеля «ножку тянули». А когда зайдём в столовую и рассядемся по своим столам, тогда и начинается… «Встать, садись, встать, садись!» Пока вся рота одновременно не сядет. Дембелям-то полегче… Они же по одному или по два сидят за столом на десятерых… А вот мы: фазаны и молодые… То встаём, то садимся…

Тут он затянулся свежеприкуренной сигаретой, предоставив уже мне возможность излить нашу общую обиду и злость.

— А когда всё-таки рассядемся. Он командует дальше. «Раздатчики пищи — встать! Приступить к раздаче пищи!» А этот Алиев ходит вдоль столов и смотрит… Зараза! Как только бачки с супом опустеют… Он и командует: «Закончить приём пищи! Встать! Выходи строиться!» Вот и приходится нам выполнять команду. То есть выливать суп из своих котелков обратно в бачок. Дембеля хоть кашу-то успевают попробовать. Вернее, всю тушёнку сверху слопать. Она-то тёплая. А суп — горячий… Только одну ложку и успеешь проглотить. Вот и остаётся нам только сухой хлеб жевать. Иногда с маслом. Если успеешь намазать на хлеб… И дожевать… По дороге к выходу…

— А что же дежурный по части? — вполне резонно уточнял Андрей Бухта. — А ротный?

Этот белорусский парень всегда отличался повышенным чувством справедливости… Однако наши ответы были очень банальны и просты.

— Дежурный по батальону стоит только на крыльце столовой. — пояснял я. — Он следит только за тем, чтобы роты вовремя прибыли на приём пищи. Ну, и зашли в столовую без бардака. А внутри командует товарищ сержант… Он ведь действует почти что по Уставу. Отдаёт команды… Какие следует… Так что… В этом деле к нему почти не придерёшься.

— А командир роты ничего об этом не знает. — произнёс Корень, выпуская в ночное небо сизоватый дымок. — Никто из солдат к нему не пойдёт… Чтобы не стать стукачом. Его же потом зачмырят. Чтобы больше не жаловался на сержанта Алиева… Такого же и быть-то не может… Что товарищ сержант злоупотребляет своими обязанностями… Это же заслуженный человек!.. С орденом Красной Звезды!..

Андрюха Бухта всё же решил уточнить ещё один момент наших злоключений…

— И как же вы обходитесь? А что же он сам кушает?

Мы с Корнем даже рассмеялись. Потому что и так уж чересчур красочно описали нашу молодую жизнь. Что успеваем проглотить всего-то по одной ложке обжигающего супа… А раздатчику пищи, который черпаком разливает суп по нашим котелкам… Ему и этого не достаётся… Хорошо, что хоть буханку хлеба успеваем разделить на всех… Почти что поровну.

— Когда Алиев приведёт роту из столовой в казарму, он распускает строй. А за полчаса свободного времени… Или он сам идёт в столовую… Повара-то ему не откажут… Или же товарищу сержанту молодые что-то раздобудут. Из столовки принесут, а может и в магазине прикупят. В общем, не дадут ему умереть с голоду…

Я замолчал. Но потом всё ж не выдержал и сплюнул с досады… Андрей Корнев в это время уже докуривал свою сигаретку. Иначе он бы тоже… Сплюнул от искренней неприязни и накопившейся злости.

А потом о своей нелёгкой солдатской жизни рассказывали кандагарские духи. По большей степени говорил Мишка Суслов… Андрей Бухта был немногословен… Как оказалось, на это у него имелись очень уж веские причины… До сих пор не сошедшие с его тела…

— На прошлой неделе дембеля так его отметелили… — возмущался Миша. — Андрюха почти сутки отлёживался… Живого места не было.

— Да это что?! — отмахнулся, в общем-то крепкий, белорус. — Мелочи…

— Это он сейчас так говорит… — пояснял почти что его земляк из Брянской области. — Я ему хавчик приносил… А он даже есть не мог… Ни хрена себе!.. «Мелочи»…

Нам и так уж было понятно то, что Андрюха Бухта очень «скромничает», предпочитая умолчать о своих неприятностях. До призыва в армию он долгое время занимался борьбой самбо и в случае схватки «один на один» смог бы одолеть своего противника. А может быть и не смог… Как бы то ни было, но такой поединок имел бы определение более или менее честного боя. Однако, увы… Не только в армии, но и в гражданской жизни случаются такие драки, когда на одного «имеют честь» навалиться сразу несколько человек… Кандагарские дембеля оказались «ребятами не промах»…

— Да и наши не лучше! — на всякий случай понизив голос, произнёс Корень. — Нам рассказывали, как три дембеля… Ну, которые уже уволились… Они завели в ружпарк одного духа… Слишком уж непокорного… Да и отделали его так, что он совсем… Короче… В госпиталь его отправили…

Я тоже слышал про этот случай, о котором нам по большому секрету говорил Коля Малый… Они же были одного призыва… Но я даже знал о дальнейшей судьбе этого солдата… Чуток побольше, чем Андрей Корнев…

— Он там умер. — сказал я негромко. — Не приходя в сознание. А когда начали разбираться… То оказалось много свидетелей того, как на голову покойного упал полный цинк патронов. Прямо с верха пирамиды…

— Ага… — со скепсисом заявил Мишка. — И так три раза… Цинк всё падал и падал… А он подставлял голову снова и снова.

Больше сказать по этому поводу нам было нечего. Поскольку круговая порука старослужащих солдат и всяческое стремление командиров замять этот «досадный» инцидент… Всё это поспособствовало тому, что смерть молодого бойца от рук своих же сослуживцев останется безнаказанной… Что в свою очередь приведёт к повторению таких случаев… Или же ему подобных…

После непродолжительного молчания мы уточнили время… До вечерней поверки оставалось почти полтора часа и мы могли ещё чуть-чуть посидеть в своей кампании. Минут с пятнадцать или двадцать… Потом нам следовало возвратиться в роту… Ведь наши заболтавшиеся друг с другом дембеля могли хватиться своих молодых бойцов… Да и начать наши поиски…

Но у нас ещё оставалось полбуханки хлеба и мы поделили её на четыре части, после чего принялись медленно его «уничтожать». По ходу этого действа Мишка Суслов костерил одного нашего знакомого… Который в Чирчикской роте был в первом взводе, а в Кандагаре оказался в одной группе с Мишкой…

— Да этот Дёма! — горячился Суслов. — Такой паскудой оказался! Настоящий жополиз!.. Перед дембелями выслуживается, на нас стучит… На своих же пацанов… Ох… Бля-а… Если бы я в Чирчике знал… То я ему бы всю рожу набил! Ни одного здорового места не оставил бы… Ну, такая это сволочь…

— Уже и на нас покрикивает… — усмехнулся солдат Бухта.

— Во-во! — подтвердил Мишка. — Начальник выискался… Быстрей бы эти дембеля ушли!..

В этом вожделении он был явно не одинок…

— Да-а… — согласился с ним я. — Побыстрей бы они уволились…

Наверное, эта мысль являлась, является и будет являться самой главной мечтой всех молодых солдат. Ведь с исчезновением из их жизни всех дембелей… Которые рано или поздно, но всё-таки должны отправиться по своим домам… Именно тогда для молодого духовского сословия настанет очень уж существенное облегчение их условий военной службы. Хоть и на одну социально-армейскую прослойку, но всё же старших товарищей станет гораздо меньше. Да и молодёжь поднимется на следующую ступеньку суровой солдатской иерархии… Пока они сами не превратятся в дембелей… Самых настоящих дедов… Паразитов и не очень… Но всё равно стариков…