«Вот это да! — обрадованно подумалось мне. — Ударник! И пулемётчики с облётной группы… Прозевали этот момент!.. И молодцы! Это ж запасной ударник! Надо бы его…»

Мои пулемётчицкие аппетиты возросли моментально… Я аккуратно сложил все железочки в пенал… Который тут же погрузился в мой правый карман. Хоть я и присвоил это «богатство» без соответствующего разрешения моего командира отделения сержанта Сорокина… Но, на мой совершенно объективный взгляд, я поступил очень правильно. Ведь трофейное оружие если не сегодня, так завтра свезут на склад РАВ, откуда оно отправится неизвестно куда… Скорей всего, к афганским военнослужащим Народной Армии ДРА…

«Которые и так скажут нам «Моташаккерим» [13] — рассуждал я здраво и вполне логично. — За всё это вооружение! И на отсутствие какого-то пенальчика они не обратят никакого внимания! А также… Чего уж тут мелочиться?!.. И на отсутствие шомпола… И на неналичие крышки маслёнки… Ах, блин!..»

К моей несказанной досаде китайские оружейники-экспортёры-подделочники проявили себя в качестве добропорядочных производителей пулемёта М80. В специальной ёмкости в верхней части приклада оказалось самое настоящее ружейное масло… Правда, всё того же «косящего» разлива… То есть не вполне соответствующим высочайшим советским стандартам…

«Оно ж разольётся!.. Когда пулемётик понесут на склад… Непорядочек!.. И его следует избежать… Во-от так!»

Чтобы эта импортная гадость не запачкала собой бетонный пол ружпарка первой роты… Мне пришлось подойти к пирамиде третьей группы и открутить со своего личного пулемёта крышку маслёнки. Торчащий из внутренней стороны ёршик был почти что облезлым… Ведь мой ПКМ побывал во многих «путешествиях» по афганской пустыне. Поэтому щетинки и ворсинки советского ёршика порядком поизносились, едва выглядывая сейчас из стальных «объятий» закрученной спиралью сдвоенной проволоки. А поскольку полагавшейся замены на советский аналог не предвиделось… То в мою маслёнку с родным советским маслицем была вкручена китайская крышка с новеньким ёршиком…

Пока наша пирамида была гостеприимно распахнута для всевозможных дополнений и модернизаций… Я решил тут же доукомплектовать свой родной пулемёт новым «приобретением». С неменьшей радостью, чем в случаях с маслёнкой и ударником, я умело вставил в сошку моего пулемёта свежедобытый китайский шомпол. Обычный вроде бы шомпол… В виде трёх коротких отрезков. Они навинчивались один на другой, и в результате этого действия на белый свет появлялся длинный пулемётный шомпол, способный насквозь «пронзить» ствол ПКМа по всей его длине.

Увы, но на эту вынужденную меру я не мог «не пойтить». Хоть у предприимчивых товарищей-«чайнанцев» оружейная сталь была похуже нашей… Но своего шомпола у меня не было никогда… Да и на всю нашу разведгруппу № 613, то есть на все четыре пулемёта ПКМ имелся всего лишь один шомпол… Остальные же… Куда-то подевались… «Скажем так, про… Гребались в ходе непрекращающихся боевых действий… Ну… Вот и всё!»

С хорошим таким чувством добросовестно выполненного солдатского долга… Я закрыл нашу пирамиду, вкрутил свою старенькую крышечку в маслёнку китайского пулемёта… Какое-то время я размышлял над тем…

«А не открутить ли мне ещё дульный пламегаситель?»

Но чувство гордости за советскую оружейную промышленность всё-таки взяло верх… Одно дело, всякий там расходный материал в виде импортного ёршика с новенькой щетинкой… Ну, ещё длиннющий пулемётный шомпол, какового у меня не имелось никогда… Как и запасного бойка-ударника… Но мой родной дульный пламегаситель оказался практически настоящей святыней… По сравнению с какой-то китайской подделкой.

Запасной ударник у меня ведь тоже отсутствовал. В затворе моего пулемёта, конечно же, имелся свой родной боёк… Без которого пулемёт превратился бы в длинный кусок немого железа. Но второго бойка, то есть запасного… На моём ПКМе не было… То есть в мои руки этот пулемёт попал только с одним ударником… Запасного не было.

«А ведь меня ещё тогда предупреждал Коля Малый… Ну, когда делился своим пулемётчицким опытом… Что у каждого пулемётчика должен быть ещё один ударник. Ведь основной боёк может куда-нибудь потеряться… Или же запропаститься… Как в ходе плановой чистки оружия… Когда у него могут «вырасти ножки»… Так и в бою, когда понадобится устранить какую-нибудь неисправность при стрельбе… Выскочит этот ударник из затвора… Совершенно случайно и крайне незаметно… Да и затеряется среди песка и камней… А запасного бойка не окажется… Вот и перестанет пулемёт стрелять… Когда это нужно позарез!.. Поэтому, как говорил мне Малый, запасной боёк должен быть всегда под рукой!»

Я отлично помнил наставления фазана Миколы. Поэтому я после некоторых раздумий вынул из бокового кармана трофейный пенал, достал из него ударник и переложил его в свои документы… А уж потом все мои» богатства» укрылись в моём внутреннем кармане кителя. Чтобы этот запасной боёк оказался поближе к моему сердцу… Чтобы меня грела даже одна мысль о том, что у меня теперь появился запасной ударник.

«Когда я пойду на следующий выход, тогда этот боёк окажется в пенале и прикладе. А пока… Пусть он побудет вместе с моими личными вещами.»

С этими благодушными раздумьями я закончил все свои дела… С китайского пулемёта М80 уже нечего было снимать… Остальное оружие меня не интересовало… Поскольку их съёмные детали абсолютно не подходили к моему родному ПКМу… Так что… Ружпарк можно было закрывать со спокойной совестью.

Но дежурный по роте всё ещё записывал что-то в Книгу приёма и выдачи оружия… А солдат Агапеев…

— Что там? — спросил я, подходя к распахнутой настежь двери.

А солдат Агапеев уже впал в самый настоящий садо-мазохистский транс… Или же в какой-то другой душераздирающий экстаз… В его руках сейчас находился трофейный автомат АКМС… Который в сегодняшнем утреннем бою добыл младший сержант Дереш… И при ярком свете афганского дня Бадодий Бадодиевич молча «любовался» остатками вражеского серого вещества… То есть мельчайшими кусочками человеческих мозгов… Так густо разбрызганных по всей поверхности трофейного автомата…

— Бр-р-р!.. — вырвалось у меня. — Ф-фу!

Зрелище было явно не для слабонервных!.. Ведь раньше мы никогда не видели то… Что остаётся после разлетевшегося на мельчайшие кусочки человеческого черепа… То есть его внутреннего содержания. А тут всё выглядело более чем наглядно! Особенно чётко это было заметно на никелированном затворе… На его почти зеркально блестящей поверхности эти частички мозговых тканей выглядели зеленовато-серенькими крупинками… С красно-бурым оттенком…

— Они его совсем что ли? — наконец-то отозвался Володя. — Не протёрли даже?

Брезгливо поморщившись… Я лишь криво усмехнулся… Мне и смотреть-то на всё это было… Скажем так, противно и неприятно… Не говоря уж про то, чтобы взять в руки этот духовский автомат со следами человеческих мозгов… Вернее, с хорошо различимыми остатками левых и правых полушарий его прежнего владельца.

— Возьми тряпку и протри! — произнёс сержант Сорокин, захлопывая свою амбарную книгу.

— Нет! Спасибо! — быстро ответил боец Агапеев и, не дожидаясь дополнительных указаний, тут же понёс автомат обратно.

Мы даже рассмеялись, наблюдая со стороны за тем, как слишком уж щепетильный солдат Бадодя нёс этот экзотично и ужасающе выглядящий автомат… Ведь Вова держал его лишь кончиками пальцев… причём, за маленькую кромку АКМСовского отбойника-компенсатора, навинченного на самый торец автоматного ствола. А с другой стороны — за угол затыльника…

— Давай быстрей! — поторопил Агапеича дежурный.

— Иду-иду-иду! — отозвался дневальный Бадодий.

Он как ошпаренный выскочил из ружпарка и сразу же помчался в умывальник… Чтобы немедленно отмыть свои беленькие ручки. Сержант Сорокин закрыл дверь на замок и опечатал её своей печатью дежурного по роте. К этому моменту я уже стоял на своём «излюбленном» месте. То есть всё на той же подставке — тумбочке. Дембель Кар-Карыч отправился досыпать свой последний, то есть четвёртый час. А я остался на своём наиважнейшем посту.