2 Вечерних облаков неуловимей Из пропасти времен плывут мечты. Я ворожу, я упиваюсь ими, Жизнь отошла, и стали дни пусты, Но те часы я назову моими, Когда в тиши ко мне приходишь ты, Забытый бред, с глазами огневыми, В одежде из вечерней темноты. И я с необъяснимою любовью Лелею в сердце ведьм средневековья Остроконечный головной убор, Жилища их, где приютились совы И в узкое окно грозит суровый На площади готический собор. 3 На площади готический собор Струит на плиты тень летучей мыши. Полет луны в безумных тучах скор, То серебрит, то омрачает крыши, И чудится, в лицо глядят в упор Глаза святых, таящиеся в нише. Но что для ведьм безмолвный их укор? Они скользнут в туман, видений тише. Их путь далек. Он уведет туда, Где над горой дрожащая звезда Ресницами поникла золотыми, Роняя в ночь алмазную слезу. И, строгая, сама земля внизу Стоит на страже с мертвыми святыми. 4 Стоит на страже с мертвыми святыми Часовен и церквей гранитный лес. Но дремлет тайна вечная над ними В пустыне недостигнутых небес. Вот колокол, благословленный в Риме, Конец провозгласил последних месс, И первыми тенями голубыми Окутанный портал внизу исчез. Резные скрылись в сумерках ворота И мудрых дев померкла позолота, А наверху вели немолчный спор, Щетинились изогнутые спины… О чем рыдает этот вой звериный? Что говорит химер тревожный взор? 5 Что говорит химер тревожный взор? Какая боль в нем судорожно бьется? О, вырваться, умчаться на простор! Пусть их полетом воздух содрогнется, Заблещет свет, вставая из-за гор, И на луга пустынные прольется… Тогда победно взвоет вольный хор И пасть горгоны Богу улыбнется. Но улететь из плена им нельзя: Собор сковал и сторожит, грозя Святителями древними своими… Последний стон умолк, и в тишине Неясный шорох смутно слышен мне: Чье шепчут камни призрачное имя? 6 Чье шепчут камни призрачное имя? Каких шагов на плитах слабый след? Не здесь ли переулками глухими Прошел дозор, прицелив арбалет, И в домике с решетками резными Испуганно погас дрожащий свет… Острее, память! Звуками ночными Пьяна душа сквозь дым умерших лет. Ведь этот миг недавний. Он вчерашний. Когда ударил колокол на башне, – На двери лег грохочущий затвор. Жаровня… Тени… Голос заклинаний… Скорей, ко мне, толпа воспоминаний! – И вот, в мечте – нежданный метеор. 7 И вот в мечте нежданный метеор: Нет никого на площади безлюдной, Закрыты ставни, спит зеленый двор… Подходит миг торжественный и чудный. Так во дворец крадется хищный вор, Прислушиваясь к ночи беспробудной… Насторожилась ведьма (до сих пор Не чужд мне взгляд, от счастья – изумрудный). Но эта площадь! Старый этот дом! Мне каждый камень горестно знаком, Как милый лик с морщинами родными. Сюда вела суровая судьба. И много раз у черного столба Сверкнул костер в волнующемся дыме. 8 Сверкнул костер в волнующемся дыме, И едко пахнет горькая смола. Вот туча в небе медленно прошла, Заплакала слезами дождевыми. Но женщина горит! Она светла, С губами красными, еще живыми, И боль ее всегда моей была, И чем старей, тем будет нестерпимей. Вокруг костра монахи грустно пели, И королевский паж, бродя без цели, Влачил свой плащ лазоревый в пыли. А над костром, заломленные в муке. Горя, чернели связанные руки. И я узнала: здесь меня сожгли. 9 И я узнала: здесь меня сожгли За то, что я всю жизнь была крылата, Читать умела письмена земли. Из мудрых трав варила ароматы. Чтоб мой полет увидеть не могли. Качал туман серебряные латы, И бережно стерег меня вдали Петух зари, взывающий трикраты. Доверчиво ко мне ласкались звери. Мои ковром завешенные двери С бубенчиками жабы стерегли, И старый филин плакал от обиды, Когда меня под пенье панихиды, Вдоль серых улиц, в рубище влекли. |
