3 В голубом сиянии месяца Из оврага в шалашик – лестница, А к лестнице бурый медведь Приходит ночью сидеть. Чу, скрипит в морозном валежнике Тяжелая поступь медвежья. Он ревет и копает снег: Скоротать бы звериный век. Тишина, темнота в шалашике, Сосульками дверь украшена. Уголок под иконой пуст На столе раскрыт Златоуст. Качается зверь, не наплачется; Покачнется – тень обозначится На пороге. Лежит пластом В горе своем простом. – Я ли не жил твоими заботами, Угощал медовыми сотами, Ночью грел и в глаза смотрел, А ты как свеча сгорел. Я отнес тебя в полночь на поле, Я зарыл тебя в землю лапами. Я медведь, я только медведь, – Где мне в рай за тобой поспеть? 1933 * * * Ангел-хранитель сегодня больной. Тихо ложится он рядом со мной. Жалко взъерошены перышки риз, Крылья с кровати свесились вниз. Я проводил тебя к краю пути, Вот ты умрешь, – мне другую вести. Много я видел заплаканных глаз, Многих спасая, устал и не спас… Тихо прижались щекою к щеке. Слушаем, – Вечность плывет вдалеке. Страшная Вечность вздыхает едва… Бедный мой ангел, пока я жива, Я в эти краткие, грустные дни Стану на страже. А ты – отдохни. 1932 * * * Гуляет с зажженною свечкой весна, От ветра огонь закрывая ладонью. Великий четверг… Тишина… тишина… Последних кадил благовонье. Великий четверг… Я свечу донесу, Я душу мою золотую спасу От черного ветра стихии… А в небе весна разжимает ладонь И ставит свечи сбереженный огонь К престолу Марии. 1929 * * * Этот серенький день, как пушистый зверек. Влез погреться в окно и у печки лег, Тронул бархатной лапкой мои глаза, И, растаяв, упала слеза. Мне не хочется плакать, но я стою На опасном, на очень крутом краю… Слишком ласков осенний больной денек, Он недаром в окно меня подстерег: Ты не хмурь, говорит сурового лба, Всё равно соскользнешь, – слаба. 1933 СУДЬБА В стране без имени, где спит прошедшее, Где дни грядущие не сочтены, Жила таинственная сумасшедшая В глухой лечебнице, у Сатаны. Но в лето душное ей гром понравился, Грозы над пропастью широкий гул, И, обессилевший, в ту ночь не справился С когтями женщины сам Вельзевул. Решетка сломана в окне лечебницы, Ночной прохладою блаженна грудь, И, ослепленная, она колеблется, В какую сторону ей выбрать путь. Горячий ветер Лицо обжег. Ее прыжок В пространство – светел. Смотрите: мчится Больная птица Сквозь тайну чащ, Сквозь долы, веси, И хохот весел, И вьется плащ. В каком-то городе, в какой-то улице Она спускается над мостовой. Притихший час Стоял на страже, Боясь пробить. Ударит час Для нас… Для нас Завяжет Нить. В каком-то городе, в какой-то улице, – Она – с опущенною головой. Я хотела мимо пройти, Не задеть ее по пути, Но с безумными не шути. С колокольни ударил час И меня от нее не спас. Не отвесть изумленных глаз От ее гениального лба… И сказала она: Я – Судьба. В дорогах страшного мира Мой путь – самый дикий сон. Моя Судьба – чемпион Шахматного турнира. Без смысла летя, скользя В хаосе шахов и матов, Я знаю, что выйти нельзя Из плена тупых квадратов. Попалась в игру и терплю, Чуждая смеху и муке, Но, стиснув зубы, люблю Ее ледяные руки. В гримасах нелепых фигур Да будет великий сумбур Прославлен! Я с каждой потерей бесстрашней. Король обезглавлен, Разрушены башни, Высокие башни Мои… Когда ей наскучит играть И мчаться по замкам разбитым, И свечи начнут догорать Над нашим последним гамбитом, У самого края доски, Усталые сузив зрачки, Она в изумленьи застынет, И больно ей станет, и жаль, И доску она, как скрижаль Ненужную, вдруг опрокинет. 1933 ОСЕНЬ |
