Поначалу его встретили в русской столице с почетом, он был принят и обласкан самой императрицей Екатериной II. После столь явной милости к иностранцу весь светский Петербург, как сообщал Поль Джонс маркизу Лафайету, добивался его внимания, «подъезд осаждали кареты, а стол был завален приглашениями». Но интриги завистников вынудили его в конце концов покинуть Россию.

Восемнадцатого июля 1792 года в толпе, провожавшей в последний путь знаменитого моряка, шел и Месмер, воздавая должное, как отметило Национальное собрание, «человеку, хорошо послужившему делу свободы».

В Париже Месмер возобновил знакомство с графом Сен-Жерменом, которого знал еще по Вене. Тогда граф, почитавшийся магом и волшебником, приехал сюда тайно под именем «американца из Фельдерхофа». (Говорили, что он уроженец Трансильвании, то есть части тогдашней Австро-Венгрии.) Месмер, создавший, можно сказать, целое направление в оккультизме, заинтересовал чародея Сен-Жермена. Он вникал в сущность «животного магнетизма», влияния планет на человеческое тело и видел возможность использовать это учение для своих пророчеств и предсказаний.

В Вене они часто встречались. Вместе посещали обсерваторию розенкрейцеров — место это издавна славилось как район привидений, сошлись со многими мистиками и алхимиками, с разного рода чудотворцами, которых в Вене всегда хватало. И еще надо сказать, что оба они, и Месмер и Сен-Жермен, принадлежали к братству «вольных каменщиков», то есть были масонами. Месмер входил в одну из их лож в Вене.

Возник союз масонов из строительных товариществ в Средние века. Возведение церковных зданий длилось многие годы, а то и века, в течение которых рабочие и художники, поселившиеся близ построек, вступали в тесное общение. Собирались они обычно в бараках, где хранились инструменты.

Со временем эти сообщества составили организацию со своими правилами касательно отношений между членами, приема новых братьев, разрешений споров. Был выработан своеобразный церемониал на разные случаи жизни. Ячейки масонского общества назывались ложами; допущенный в члены ложи давал клятву, что не разгласит тайн общества. Особо оберегались от посторонних архитектурные секреты, числовая мистика, орнаментальная символика. Запрещалось записывать их на бумаге. Так родился символический язык.

Немецкие каменотесы занесли основы своей организации в Англию, где их стали называть «фри масон» (потом «франкмасоны»). От немецких братьев была воспринята символика — циркуль, наугольник, остроконечный молоток, сохранено своеобразное одеяние каменотесов: передники, перчатки, шляпы. Масоны отрицали церковную догматику и культ, но чтили Бога как «великого архитектора вселенной».

Во времена Месмера масонство как религиозно-этическое учение окончательно оформилось и распространилось по Европе. Этическое учение привлекало своей целью: «объединение людей на началах братства, любви, равенства и взаимопомощи». Не чужды были лозунги масонства, направленные против социальной несправедливости и религиозной нетерпимости, с конечной целью — объединения человечества в религиозном братском союзе.

Пышной мистической, а порой просто жуткой церемонией обставлялся прием в ложу. При этом широко использовались такие символические атрибуты, как мечи и шпаги, пустые гробы, свечи, черепа и скелеты, на которых висела надпись: «Ты сам таков будешь»… Объясняя весь этот мистический антураж, сами масоны говорили, что «желающий света должен прежде узреть тьму, окружающую его, и, отличив ее от истинного света, обратить к нему все свое внимание».

Нравственное совершенствование, просвещение разума и очищение его, поддержка и взаимовыручка — вот путь к исправлению рода человеческого. Масонство было весьма популярно среди просвещенных кругов. Масонами были Бетховен, Метастазио, Гете, Бомарше, Дидро, Руссо и Вольтер. Масонами были и Людовик XVI, и Фридрих II.

Месмер состоял в одной масонской ложе с Моцартом. Принадлежал к «вольным каменщикам» и Сен-Жермен. Надо сказать, что граф вполне вписался в облик «старой Вены» с ее оккультными тайнами и секретами масонов. Это их сблизило еще больше, граф даже записывал все новейшие теории доктора Месмера.

Теперь в Париже Сен-Жермен, желая отплатить за гостеприимство, оказанное ему в Вене, водил Месмера по знакомым ему домам знати, свел со многими знаменитостями, в том числе со своим «коллегой» магом и чудотворцем графом Калиостро (настоящее его имя было Джузеппе Бальзамо). Ходили слухи, что Калиостро был одно время камердинером Сен-Жермена, у которого и выучился тайным наукам и был посвящен в масоны. В Париже их видели вместе на спиритических сеансах во дворце кардинала Луи де Рогана.

Как и многие авантюристы до него, Калиостро пытался использовать принадлежность к братству «вольных каменщиков» для мошеннических проделок. Стремление масонов к тайне, к секретности способствовало этому. Благодаря алхимическим трюкам посредством мистических процедур Калиостро внушал, что масоны способны управлять духами и вызывать тени умерших. На спиритических сеансах у Рогана он, на удивление присутствующих, вызывал духов умерших и разговаривал с ними. То есть, как мы говорим сегодня, подвергал реципиентов массовому гипнозу.

Об этом писали даже французские газеты. В них сообщалось, что в доме на улице Сен-Клод состоялся фантастический ужин на тринадцать персон, среди которых был кардинал Роган. В тот вечер гости «встретились» и «разговаривали» с умершими знаменитостями, в частности с Вольтером, Монтескье и Дидро. Больше того, Калиостро основал выдуманную им самим ложу «египетского ритуала» и на «магических сеансах» показывал при помощи обыкновенных фокусов чудеса своего «сверхъестественного могущества».

Неудивительно, что доверчивый кардинал Роган подпал под влияние этого мага и волшебника. В честь «учредителя и гроссмейстера египетского масонства» кардинал устраивал празднества и пиры, щедро одаривал его.

Но вдруг разразился грандиозный скандал, связанный с похищением ожерелья королевы. В нем помимо кардинала Рогана оказались замешанными многие. Вот почему Месмер с особым вниманием следил, как разворачиваются события этого беспримерного дела. Тем более что вместе с главной виновницей, похитившей ожерелье, Жанной де Ламотт на скамье подсудимых оказался и его знакомый Калиостро.

Судебные процессы того времени публика рассматривала как забавное развлечение. Следить за ходом дознания помогал обычай публиковать выступления обвинителей и защитительные речи или, как их еще называли, «Объяснительные записки» адвокатов. Таким образом поединок прокурора и защиты становился всеобщим достоянием. Материалы эти, печатавшиеся во время процесса, широко распространялись среди тех, кто не имел возможности присутствовать в зале суда, но жаждал узнать подробности скандального дела. Из этих публикаций Месмер и узнал, как ловкая авантюристка Жанна де Ламотт задумала и осуществила поразительную по замыслу и дерзкую по воплощению кражу.

Жанна, вхожая в дом Рогана, случайно узнала о сокровенном желании кардинала стать первым министром страны. Помешать этому могла известная всем, но необъяснимая неприязнь к нему Марии-Антуанетты. И сколько ни пытался кардинал завоевать симпатии королевы, все было напрасно. Он признался Жанне, что счел бы высшим счастьем быть королеве преданным слугой, благоговейно поклоняться ей.

Мошенница быстро сообразила, какую пользу можно извлечь из этого. Отныне всякий раз при встрече с Роганом, уверенным, что Жанна, по ее словам, близка к Марии-Антуанетте, она как бы между прочим дает понять, как доверяет ей королева, сколь откровенна с ней. Так исподволь она подводит Рогана к мысли, что может замолвить за него словечко перед Марией-Антуанеттой.

И вскоре легковерный кардинал слышит то, во что ему так хочется верить. Он узнает, что разговор о нем состоялся и королева сменила гнев на милость. На радостях доверчивый простак одаривает посредницу кругленькой суммой.