Египтяне задумывались над этим, но так ничего и не сделали для упрощения своей системы письменности. Они использовали слоги и начальные звуки, но просто добавляли их к своим первоначальным знакам для передачи целых слов и понятий. Причина, возможно, заключалась в том, что письменность была в руках жрецов, которые считали выгодным для себя сохранять ее сложность. Трудности письма придавали им уверенность, что искусство письма не станет слишком уж доступным, то есть простые смертные останутся неграмотными. Тогда духовенство будет необходимо государству до тех пор, пока ему необходима письменность, что, естественно, укрепит их власть. В Египте жречество и письменность были связаны так тесно, что египетская письменность была позднее названа греками иероглифами, что означает «священная резьба».

Иначе обстояли дела в Ханаане, где торговцы поняли, что запутанные системы письма ведут к потере доходов. Им нужно было хоть что-то понимать в клинописи и иероглифах, если они собирались торговать с обеими долинами — долиной Тигра и Евфрата и долиной Нила. Кроме того, им постоянно требовалось составлять перечни, счета, купчие и прочие необходимые в торговом деле документы, то в одной, то в другой системе письма, а то и в обеих.

Один ханаанский купец — безымянный гений — решил применить знание символов, передающих начальный звук, как делали иногда египтяне, и пользоваться только ими.

Так, ханаанское слово, означавшее «бык», звучало как «'алеф», где знак «'» передает твердый приступ или что-то вроде очень легкого «р», которого нет в английском языке. Почему бы не использовать символ, обозначающий слово «бык», для передачи звука «'», где бы он ни встретился. Таким же образом знаки «дом», «верблюд» и «дверь», которые в ханаанском языке звучали как «бет», «гимл» и «далед», могли передавать согласные, которые мы пишем как «б», «г» и «д», где бы они ни встретились.

В итоге хананеи обнаружили, что каких-нибудь двадцати двух знаков достаточно, чтобы образовать все слова, которые они употребляют. Эти двадцать два знака представляли собой исключительно согласные. Нам это кажется странным, поскольку гласные очень важны. Как узнать без них. что означает запись «кт»: «кот», «кит», «киот», «Катя», «кета», «икота», «коты» или «окот»?

Однако так уж получилось, что семитские языки базируются на тройке согласных. Каждый набор из трех согласных передает основное понятие, а путем добавления гласных образуются вариации на эту основную тему. Три согласных скажут вам достаточно (если вы говорите на семитском языке), чтобы понять, о чем идет речь, а затем вы сможете, исходя из смысла предложения, вставить гласные по своему разумению.

Наиболее ранние примеры записей, сделанных при помощи алфавитного письма, нашли в руинах древнего ханаанского города Угарит — на побережье в ста милях к северу от Библа. Эти надписи, вероятно, относятся к 1400 г. до н. э. (Примерно в 1350 г. до н. э. Угарит был разрушен в результате землетрясения, потому-то и сохранились эти очень древние надписи. Они не оказались погребенными под более поздними артефактами.)

Алфавит — изобретение гораздо более необычное, чем изобретение письменности (хотя и не настолько фундаментальное, ибо оно лишь упрощает то, что было изобретено ранее). Если понятие о письменности возникало независимо у разных народов, то понятие об алфавите, видимо, возникло только однажды — в Ханаане незадолго до 1400 г. до н. э.

Как только это понятие возникло, оно начало распространяться. Например, оно попало к грекам. Греки, жившие в более поздние времена, весьма гордились собственной культурой и были уверены, что все прочие народы отстают от них в культурном отношении, по они даже не пытались скрыть тот факт, что алфавитное письмо придумано не ими. Их легенды рассказывают о Кадмусе, ханаанском принце (брате Европы, похищение которой Зевсом положило начало цивилизации на Крите), прибывшем в Грецию и принесшем с собой алфавитное письмо.

Греки исказили бессмысленные (для них) названия букв, придав им более естественное, с их точки зрения, звучание. Так «алеф», «бет», «гимл», «далед» превратились в «альфа», «бета», «гамма», «дельта». Эти новые слова по-гречески ничего не значили, но людям, привыкшим произносить греческие слова, было легче их выговаривать. Кстати, слово «алфавит» мы получили из этих двух первых измененных названий.

Греки сделали и свой чрезвычайно важный вклад. Поскольку говорили они на индоевропейском, а не на семитском языке, то система из трех согласных их не устраивала. Они никак не могли обходиться без гласных и приспособили некоторую часть ханаанских символов для передачи гласных звуков. Таким образом, первую букву, которая передавала гортанный звук, они стали использовать для гласной «а».

Алфавит распространялся дальше, и при каждом заимствовании снова изменялись и символы, и их названия; добавлялись новые буквы, а старые приспосабливались для передачи тех звуков языка заимствующих народов, которых не было в других языках. В результате в любом используемом в мире алфавите можно найти следы ханаанского алфавита.

Несмотря на то что до алфавита письменность существовала уже пятнадцать столетий, только с его появлением возник шанс научить простых людей читать и писать. Именно алфавит сделал возможной всеобщую грамотность, и чем больше людей могли освоить его, тем больше они могли вносить дальнейшие усовершенствования[4].

В этот же период приморские города Ханаана овладели еще одним ремеслом — красильным делом. Человек всегда считал, что хорошо подобранный цвет доставляет удовольствие. Даже доисторические обитатели пещер раннего каменного века использовали цветные глины для своих рисунков. Поэтому неудивительно, что люди пытались придать цвет своей одежде из бесцветной ткани.

Красящие вещества, которые можно было применять для нанесения рисунка на ткань, как правило, не удовлетворяли. Они были тусклыми, или линяющими при стирке, или выцветающими на солнце. Однако у берегов Ханаана водилась улитка, из нее определенным способом можно было извлечь цветной пигмент, превосходно окрашивающий одежду. Он давал богатый синевато-красный цвет, не смывающийся при стирке и не выгорающий.

В древние времена на эту краску был большой спрос, и, поскольку продавали ее по высоким ценам, она чрезвычайно способствовала процветанию приморских городов. И это пример того, что хананеи не просто покупали у одних и продавали другим, но и сами производили нечто ценное. Что было особенно важно, ибо если другие народы тоже могли заниматься торговлей и конкурировать в этом деле с хананеями, то изготовлять такую краску умели только хананеи из приморских городов — способом, который они тщательно скрывали как государственную тайну.

Примерно в это же время финикийцы усовершенствовали способ изготовления стекла, которое египтяне делали уже тысячу лет.

Позднее греки назвали приморских хананеев Phoinike, может быть, на их языке это означало «торговец», как и слово «хананей». Однако принято считать, что это слово произошло от греческого выражения «красный как кровь», предполагая, что этим подчеркивалось значение красителя, который продавали хананеи с побережья.

Именно это греческое слово пришло к нам как название народа — финикийцев, и мы, как правило, забываем, кто были эти люди. Слово «хананей» знакомо нам в основном из Библии, где так называют население внутренних областей, тогда как слово «финикийцы» известно нам в основном из греческой истории, где так называли жителей побережья. Я тоже буду использовать название «хананеи» для народов, населявших внутренние области, и «финикийцы» — для народов побережья, потому что так принято. Однако следует помнить, что финикийцы — это хананеи.

Но благоденствие столетия, последовавшего за победой Тутмоса III в битве при Кадеше, закончилось.