Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Поэтому где-то около 270 г. до н. э. библейские книги начали появляться впервые в истории на отличном от первоначального языке. Позднейшее предание приукрасило появление первого перевода Библии. Птолемей II предположительно послал за учеными мужами из Иудеи. Потребовалось якобы семьдесят ученых (или семьдесят два), поэтому перевод в итоге стал называться Септуагинтой, от латинского слова «семьдесят». Более того, в предании говорится, что каждый из семидесяти (или семидесяти двух) переводчиков переводил Библию отдельно и независимо, и, когда переводы сравнили, все они оказались идентичными. (Явная попытка показать, что греческая версия была так же ниспослана свыше, как и оригинальная на древнееврейском языке, потому что без божественного вмешательства не могут оказаться идентичными семьдесят независимых вариантов перевода.)

Перевод на самом деле был не очень хорошим. В нем много ошибок, и современные переводы должны обходить Септуагинту стороной и обращаться к древнееврейским версиям. Это не опровергает того факта, что Септуагинта являлась Библией древних времен. Она была единственной Библией для неевреев и многих грекоязычных евреев тоже. И это в значительной степени повлияло на мировую историю.

Кто бы ни были переводчики Септуагинты, они были глубоко погружены в греческую культуру, и это проявляется в греческом варианте древнееврейских фраз. Самым ярким примером служит отрывок из седьмой главы Книги Исайи, то место, где пророк уверяет царя Ахаза, что нападавшие силы Израиля и Сирии будут уничтожены. В частности, он говорит (согласно новому английскому изданию Библии в переводе 1970 г.): «Юная женщина беременная ребенком, и родит сына, и назовет его Иммануилом». Что точно имел в виду Исайя, весьма спорно, но он использовал древнееврейское слово «алмах», которое переводится как «юная женщина».

Во времена вавилонского изгнания евреев сильно будоражили мессианские надежды, и шел поиск во всех исторических и пророческих писаниях любых пассажей, которые можно было бы интерпретировать как божественные указания на пришествие Мессии. Данный отрывок из Исайи — один из тех, за который удалось ухватиться. Таинственные слова о рождении Иммануила сделали пророческим указанием на приход Мессии, идеального царя, который победит нееврейские царства и создаст мировое царство праведников со столицей в Иерусалиме.

В греческих традициях считать идеальных царей богоподобными, являющимися сыновьями того или иного бога, дарованными богом женщине, которая иногда не имела никаких связей со смертным мужчиной и которую можно, таким образом, считать девственницей. Людям, пропитанным представлениями, почерпнутыми из греческой литературы (даже исповедующим еврейскую религию), видимо, показалось уместным перевести на греческий язык древнееврейское слово «алмах» как «парфенос» («девственница»), чтобы фраза обрела мессианский смысл.

Эта греческая строфа позволяла считать Мессию сыном Бога. Именно библейская версия Септуагинты повлияла на ранних христиан, и в версии Библии короля Джеймса, например, в этом отрывке говорится: «Се, дева примет во чреве, и родит сына, и нарекут его Иммануил»[16].

С учетом всего изложенного выше легче утверждать, что с точки зрения влияния на будущую историю важнейшим событием всего трехсотлетнего существования династии Птолемеев в Египте явилось издание в Александрии Септуагинты.

Птолемей II, добрый покровитель Септуагинты, скончался в 246 г. до н. э., на смену ему пришел его сын Птолемей III. Правивший в то время монарх империи Селевкидов женился на сестре нового египетского царя, что было условием последнего мирного договора между двумя этими державами. Однако, как только Птолемей II умер, его дочь была изгнана и позднее убита вместе с сыном царицей-соперницей.

Это стало причиной третьей сирийской войны, в которой разъяренный Птолемей III, жаждавший отомстить за смерть своей сестры, одержал полную победу и дошел до самого Междуречья. То был пик могущества Птолемеева царства.

Это было и пиком счастливой и мирной жизни евреев под властью просвещенной династии Птолемеев. Птолемей III, как его отец и дед, очень хорошо понимал, что правит людьми с абсолютно различными религиозными воззрениями. Как и его предки, он старался быть царем для всех. Поэтому в 241 г. до н. э. на обратном пути из Вавилона он сделал остановку в Иерусалиме и возложил дары на алтарь Иерусалимского храма, тщательно следуя ритуалу, предписанному священниками.

Агафокл

В то время как Грецию и весь Восток потрясали ураганные нашествия Александра Великого и его преемников, греческие города на западе, например Сиракузы, оставались не затронутыми этой стихией. И когда пали финикийские города, и когда был опустошен Тир, тирская колония Карфаген продолжала отлично существовать и стала сильнее и богаче, чем когда бы то ни было.

Великая победа Тимолеона на реке Кримис заставила, конечно, Карфаген уйти в оборону на Сицилии, но он мог позволить себе дождаться удобного момента. Историческое прошлое давало ему твердую уверенность, что между греками опять возникнут распри и та или другая сторона обратится к нему за помощью. И какая бы сторона ни обратилась, он поможет, поскольку, поддерживая войну греков против греков, он тем самым прокладывает себе путь к окончательной победе.

Получилось так, как и ожидал Карфаген. После смерти Тимолеона Сиракузы и ряд других городов оказались под властью олигархов, и против них, что неизбежно у греков, поднялись народные вожди, использовавшие недовольство толпы, чтобы самим прийти к власти.

В Сиракузах жил некий Агафокл, сын гончара. Он женился на состоятельной вдове, снабжавшей его деньгами, и был от природы смелым и обаятельным. Он затеял агитацию и интриги, направленные на свержение олигархов. Его дважды высылали, но он собирал армию за пределами Сиракуз, не стесняясь пользоваться средствами, которыми его снабжали карфагеняне, и в 317 г. до н. э. наконец захватил этот город.

Оказавшись у власти, он организовывал массовые убийства в стане противников до тех пор, пока его правление уже никто не оспаривал. Затем он начал расширять зону своего влияния, как столетие назад это сделал Дионисий. Наконец настал момент, которого ждал Карфаген. Остатки клики, сброшенной Агафоклом, будучи не в силах противостоять ему, попросили помощи у Карфагена.

Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства - image010.jpg

Карфаген с радостью согласился. В 311 г. до н. э. он направил на Сицилию большое войско под командованием военачальника по имени Гамилькар. В центральной части южного побережья греческая армия была сметена. Карфагеняне поспешили на восток и, как часто случалось прежде, осадили Сиракузы.

Предыдущие осады, которые вел Карфаген, были неудачными, но на этот раз победа казалась бесспорной. Боевой дух греков сник. Агафокл перестарался, уничтожая жестоко своих противников, и теперь нигде не мог рассчитывать на друзей. Если захватить Сиракузы, то весьма вероятно, что трехсотлетняя борьба между греками и карфагенянами наконец закончится и Карфаген на какое-то время обеспечит себе власть над всей Сицилией.

Чистейшее безрассудство привело Агафокла к плану, на первый взгляд казавшемуся самоубийственным. Но поскольку бездействие тоже были самоубийством и Агафокл при любых обстоятельствах всегда предпочитал действие, он с нечеловеческой энергией двинулся вперед. Агафокл намеревался собрать любые силы, какие сможет, и прорваться силой либо уйти тайком из осажденного города, оставив за его стенами минимальный отряд верных ему людей, поклявшихся продержаться как можно дольше. Затем со своими воинами и своими кораблями он совершит набег на африканский берег и, угрожая Карфагену, заставит его отозвать войска с Сицилии. Казалось, шансов у этой авантюры никаких, но Агафокл родился авантюристом. Карфагенский флот блокировал порт так, что и крыса не проскользнула бы, но Агафокл рассчитывал на самонадеянность карфагенян. Он держал свои корабли наготове и ждал.

вернуться

16

[16] Когда в XIX и XX вв. в новых переводах пытались заменить «дева» более точным «юная женщина», многие христиане, душою преданные этому неправильному переводу, были шокированы.

39
{"b":"173231","o":1}