В 736 г. до н. э. Египет находился под властью Шабаки, первого из череды фараонов, которые были родом из района Верхнего Нила, называемого Нубией (или Эфиопией). Именно к Шабаке[13] и обратился израильский царь Осия.

Так начались полтора столетия, на протяжении которых Египет постоянно поддерживал восстания против господства восточных держав в западной половине Плодородного полумесяца. К несчастью для тех, кого поддерживал Египет, сам он не обладал большой силой. Он мог, наверное, субсидировать и помогать подкупами, но не в состоянии был оказать эффективную военную помощь. Те народы, которые слушали льстивые речи египтян и принимали египетское золото, обязательно сталкивались с тем, что в критический момент, когда надо скрестить копья, помощь от египтян либо не приходила, либо в лучшем случае оказывалась недостаточной. Так же получилось и с Израилем.

Салманасара V, сына и престолонаследника Тиглатпаласара, подталкивали к тому, чтобы продолжить сильную внешнюю политику отца. На отказ Осии выплатить дань он отреагировал тотчас же: пошел на Израиль, опустошил его, Осию сверг и взял в плен, а в 725 г. до н. э. осадил Самарию.

С отчаянным мужеством Самария, оказавшись в полной изоляции и ни на кого не надеясь, сумела простоять в течение трех лет. Возможно, ее сопротивление истощило силы ассирийцев, и Салманасара сделали козлом отпущения. Во всяком случае, в 722 г. до н. э. он скончался или погиб в результате заговора, так как трон занял узурпатор (видимо, руководивший мятежом), ставший пятым монархом последней и самой яркой ассирийской династии.

Узурпировавший власть Саргон II довел до конца дело Салманасара, быстро и успешно завершив осаду Самарии. Так в 722 г. до н. э. пришел конец Израильскому царству, которое просуществовало ровно двести лет с момента успешного восстания под предводительством Иеровоама I.

Саргон следовал тактике Тиглатпаласара III и старался покончить с самой возможностью бунта в Израиле, ставшем теперь ассирийской провинцией, депортировав 27 тысяч человек из высших слоев — землевладельцев и чиновников. Переселенцев разместили в районе реки Хавор на макушке Плодородного полумесяца, приблизительно в 450 милях северо-восточнее Самарии. Там они вступали в брак с местными жителями и постепенно теряли свое национальное самосознание. В преданиях эти переселенцы известны как «десять потерянных племен», и в течение многих столетий считалось, что они остались в целости и сохранности и образовали могущественную нацию где-то во внутренней Азии. Это сущая чепуха.

Чтобы восполнить население на тех землях, которые прежде были израильскими, Саргон прислал переселенцев из других захваченных им неспокойных провинций. Эти новоприбывшие вступали в браки с израильскими крестьянами, которые по-прежнему жили там, и все это население, состоявшее из иммигрантов и местных жителей и тяготевшее к Самарии, в последующих поколениях стало называться самаритянами.

Самаритяне продолжали проводить богослужения приблизительно в той же форме, что и более древние израильтяне, и поклонялись Яхве. Они считали себя потомками израильтян и сводили к минимуму последствия израильской депортации и наплыва иммигрантов. Они утверждали, что их разновидность яхвизма чистая и оригинальная.

Однако жители Южной Иуды, которые подчеркивали чистоту именно своей разновидности яхвизма, говорили, что самаритяне — это ветвь полукровок, и считали, что их израильские предки были полностью выселены из страны, поэтому самаритянский яхвизм — никчемная и опасная ересь. И именно иудейская версия появляется в Библии.

После завоевания Израиля и уничтожения его как самостоятельного государства Саргон не делал никаких попыток присоединить южные земли. Мелкие государства, лежащие за Израилем, быстро продемонстрировали свое глубочайшее почтение перед могущественным царем Ассирии и платили дань. Финикийцы и филистимляне на побережье, Иуда, Аммон, Моав и Эдом, расположенные в глубине, — все сохранили своих местных правителей и осуществляли самостоятельную внутреннюю политику. Однако правители всех перечисленных стран были всего лишь марионетками в руках Ассирии и дорого расплачивались даже за то, чтобы сохранить это унизительное положение.

Из всех существовавших к тому времени пародов древнего Ханаана в лучшем положении были финикийцы. Их военно-морские силы позволяли им противостоять Ассирии, и все-таки величайший период финикийской истории заканчивался. После правления Саргона финикийские города так и не смогли обрести полную самостоятельность. Более того, впервые за пять столетий оспаривалась их власть над морями. Греция выбралась из мрачного периода, в который она погрузилась во времена вытеснения морских народов. Ее растущее население колонизировало чужие земли. По мере того как новые греческие города начинали появляться в прибрежной части Малой Азии и на берегах Черного моря, греческий флот и торговля активно расширялись. В VIII в. до н. э., когда финикийские города оказались оккупированными Ассирией, греческие корабли привозили своих колонистов на берега Сицилии и Южной Италии.

В Восточном Средиземноморье стала господствовать Греция, и под ее властью ему суждено было оставаться в течение шести веков. В Западном Средиземноморье, однако, сохранялось финикийское влияние, главным образом благодаря успешному росту тирского города-колонии Карфагена. Большое расстояние от западных колоний до родной финикийской земли плюс контроль греков над морскими пространствами между ними положили начало процессу усиления самостоятельности западных финикийцев.

В 715 г. до н. э. умер царь Иуды Ахаз, трон занял его сын Езекия. Его политика была уклончивой и сложной, ибо он платил дань Ассирии, но при первой же удобной возможности пытался сопротивляться ассирийскому господству.

Одним из способов сопротивления была религиозная реформа. В те дни власть политическая включала в себя и власть религиозную. Предполагалось, что религию победителей должны признать побежденные, ибо победа одной нации над другой в прозаических земных сражениях означала, что боги победителя одержали верх над богами побежденных. А посему боги народов Тигра — Евфрата должны были получить ритуалистическое признание в Иуде.

Однако Езекия делал все возможное, стараясь укрепить культ Яхве и подготовить свой народ к восстанию. Он прилагал максимум усилий, чтобы ликвидировать второстепенные места поклонения и запретить местные обряды, сосредоточивая все богослужения в Иерусалимском храме. Он внес новые детали в ритуал земледельческого праздника Пасхи и привнес в него политический оттенок, усилив его значение как торжества в честь легендарного исхода из Египта и заставив таким образом свой народ мечтать о подобном же избавлении от ассирийцев.

В период царствования Езекии древние предания времен Патриархов и Судей — в том виде, в котором они передавались завоеванными ныне израильтянами, — соединялись с аналогичными преданиями иудеев. Именно тогда кое-какие легенды, которые мы можем прочесть сейчас в древних книгах Библии, начали принимать свои современные формы.

Не пренебрегал Езекия и чисто военными мерами. Он укреплял разные города, делал запасы продовольствия в них, построил специальный водопровод для обеспечения водой иерусалимских фортификационных сооружений. (С хорошим запасом воды и громадными складами зерна укрепленный город мог выдерживать длительную осаду и ждать, когда тоска и болезни истощат силы осаждающей стороны.)

Постарался Езекия установить тесные связи и с яхвистами тех земель, которые были когда-то Израилем, чтобы распространить свое влияние на филистимлян и народ Эдома и получить финансовую помощь Египта. Оставалось только ждать подходящего момента для восстания, когда можно будет быстро покончить с господством Ассирии. Во всех своих начинаниях Езекия пользовался поддержкой яхвистских священнослужителей и таких независимых пророков, как Исайя.