Она все еще растягивала слова.

— Это действительно кажется эффективным. — согласилась Шторм.

Нисса посмотрела на ее часы.

— Я думаю, что нам пора идти. Он вернется сюда вечером, не так ли? Будет с тобой, как все эти выходные.

Прежде, чем Шторм смогла ответить, высокая блондинка продолжила говорить, и ее голос все больше терял южное произношение.

— Когда я увидела вас, то сразу поняла, что должна избавиться от тебя. Мне не нравилось, как он смотрел на тебя. Я думала, что он быстро потеряет к тебе интерес. Тогда в музее в пятницу он отчитал меня. — Ее смех стал высоким и ломким. — О! Он был мягким со мной, но он говорил, что больше не будет интересоваться мной. Это ты… Я все время следила за ним, поэтому я знаю, что он провел с тобой ночь. И знаю, что все выходные он провел с тобой.

— Нисса…

Она покачала головой, явно снова беря себя в руки, и когда заговорила, снова стала подражать голосу Шторм.

— Он первый, кого я действительно хотела, — пробормотала Нисса, как будто самой себе. — Не знаю почему, но только его.

С отчаяньем, Шторм спросила:

— Вы сегодня вечером следили за мной?

Нисса нахмурилась.

— Нет, у меня была дела, я не могла следить от самого музея. Мне повезло, что я приехала как раз тогда, когда и ты. И когда я увидела, что его нет с тобой, я решила действовать сегодня вечером. А сейчас мы уходим.

Не нужно было никакое учебное пособие или специальное знание, чтобы понять это непримиримое выражение на лице этой женщины или безумие в ее глазах. Все, о чем могла думать Шторм, это о том, что ей надо добежать до парадной двери отеля, а как только она достигнет холла, то там ей смогут помочь.

Она не сделала никакого движения, потому что Нисса шла позади нее весь путь до самого лифта. Машину она оставила далеко, и надежда была только на то, что в фойе будут люди, там обычно было много людей, туристов, стояли стулья, и было много мест, где можно будет спрятаться.

Но что, если Нисса начнет стрелять? Она могла этим рисковать? — Спросила себя с отчаяньем Шторм. Она могла поручиться за эту сумасшедшую, если та случайно пристрелит невинных свидетелей?

Господи, она не могла позволить этому случиться.

Ее инстинкты кричали, чтобы она хоть что-то сделала, а ум говорил, что она ничего сделать не могла.

Шторм вышла из лифта.

Нисса следовала всего на пару шагов позади нее, прижимая оружие к спине Шторм, при этом закрывая пистолет рукой. Они уже пересекли половину фойе, когда тихий голос произнес имя Ниссы.

Шторм казалось, что секунды потекли словно часы. Он вздрогнула, когда Нисса убрала оружие от ее спины, и обе женщины обернулись. Голос принадлежал Вульфу.

Он стоял немного в стороне, глядя в лицо Ниссы, а не на оружие, которое было уже направлено на него.

Шторм хотела закричать, но сильная рука остановила ее. Она знала, что это был Макс, потому что видела, как с другой стороны от Ниссы стоял Джаред, его необычные глаза были полны холодной решимости.

— Это меня ты в действительности хочешь, правда ведь? — сказала Нисса Вульфу тем странным растягивающим слова акцентом, как говорила Шторм. — Я прошу тебя, любимый, только скажи, что не хочешь ее больше.

Вульфу нечего было сказать на это, он выглядел не лучшим образом. И прежде, чем Нисса смогла еще что-то добавить, Джаред молниеносно сделал движение.

В мгновение он выхватил пистолет из ее руки, и прежде чем Нисса стала бороться, оказалась в сильном захвате, из которого не могла вырваться.

К тому времени, когда она стала кричать, прибыла полиция.

Шторм не смотрела ни на одного из трех высоких мужчин, находившихся в ее гостиничном номере. Вместо этого она сосредоточила свое внимание на разыгравшемся маленьком белом котенке на ее коленях и ласково его поглаживала. Макс вернулся в номер вскоре после того, как прибыла полиция; Вульф и Джаред появились здесь несколько минут спустя. Девушка смутно слышала, что мужчины о чем-то говорили, но даже не пыталась вникнуть в смысл их разговора.

Макс спокойно и искренне принес ей извинения, признавая свою вину в том, что она оказалась в положении, когда была вынуждена обманывать Вульфа. По его словам, всё это было просто нелепо, если бы Шторм не была настолько честной и добросовестной, то уберегла бы себя от этой боли, рассказав любимому мужчине правду, когда их отношения стали настолько близкими. Вместо этого, связанная чувством ответственности, стремлением хорошо выполнить свою работу и распоряжения начальства, девушка была вынуждена пойти на обман.

Шторм сомневалась, что Вульф сможет взглянуть на ситуацию с этой стороны.

Под угрозы уводимой Ниссы ее всплеск адреналина пошел на убыль, оставляя девушку такой же несчастной, как и до этого. Ее интереса оказалось недостаточно даже для того, чтобы спросить кого-то из них — как они узнали о мисс Армстронг. А они должны были знать, иначе не оказались бы в вестибюле, подумала девушка. Впрочем, не то, чтобы это имело значение.

Спустя какое-то время ее заледеневшие чувства оттаяли достаточно, чтобы осознать, что Макс и Джаред уезжают. Она наблюдала за их уходом и заметила, как Вульф закрыл за ними дверь. Только тут Шторм поняла, что он остался в номере. Вульф сорвал свой пиджак и швырнул его в сторону стула, даже не глядя, куда тот в итоге приземлится. Затем медленно приблизился к девушке и скорее инстинкт, а не разум подсказал ей, что мужчина настолько напряжен, что находится просто на грани.

Он наклонился, поднял Мишку с ее коленей и положил его на соседнюю кушетку, а затем схватил Шторм в свои объятия.

На мгновение дыхание девушки перехватило от силы его рук и от столкновения с твердой мужской грудью, она была просто ошеломлена действиями Вульфа. Шторм даже не слышала слова, которые он бормотал, уткнувшись лицом в ее волосы. Только когда она действительно поняла их, то боялась поверить тому, что говорил ей Вульф.

— Боже, детка, мне так жаль! Я не подразумевал то, что сказал, я клянусь, я так не думал… Я знаю, что ты никогда не отдалась бы мужчине ради лжи, какой бы ни была причина.

Ее руки скользнули на его талию, и Шторм откинулась назад достаточно, чтобы взглянуть на него, когда он, наконец, поднял голову. В глазах Вульфа было что-то дикое, это завораживало ее. — Я не лгала об этом, — прошептала девушка. — О том, что чувствовала, когда ты прикасался ко мне… Также сильно, как я хотела тебя, также я не хотела, чтобы это случилось, но я ничем не могла помочь. И не могла сказать тебе правду о том, что чувствовала, когда лгала тебе, о том, почему я здесь оказалась…

Он обхватил ее лицо руками, и его взгляд стал еще более диким. — Скажи мне теперь, — убеждал он напряженным, хриплым голосом.

Шторм не колебалась. Пока был шанс, что Вульф мог простить ее, она желала поставить на него все, что имела, каждую частичку гордости и каждую унцию достоинства. Просто и честно девушка сказала, — я влюбилась в тебя, в первый день, когда увидела, как ты стоишь и смотришь в негодовании с таким угрожающе плохим настроением…

Вульф издал какой-то хриплый звук и поцеловал ее, его эмоции оказались слишком сильными, чтобы помнить о мягкости. Мгновенный ответ девушки был страстным и сладким и потряс мужчину так же, как и всегда, когда он прикасался к ней, настолько удивительно это было. — Я люблю тебя, — стонал Вульф, целуя ее снова и снова.

Напряжение покинуло Шторм, и она таяла в объятиях мужчины, издавая собственные, негромкие дикие стоны. Это было настолько замечательно, что девушка едва могла поверить тому, что он любит ее, но теперь она ощущала это в Вульфе. Мужчина был настолько несдержанным, ликующим и напряженным, что дрожал от силы этого чувства. Вся ее любовь еще больше взметнулась ему навстречу.

Шторм не знала, сколько времени прошло, потерянном в бормотании слов любви и жадных поцелуях, но постепенно осознала, что Вульф оказался на кушетке, а она на его коленях, сжатая в сильных мужских руках. Это положение было удивительно удобным, и их объятия вызывали у девушки стоны удовлетворения, когда ее ум начал функционировать в состоянии, приближающемся к нормальному.