Вульф не был абсолютно несведущ в компьютерах, но, как и большинство людей, автоматически предполагал, что устройство не включено, если экран темный. Прежде чем он смог сознаться в своем невежестве или придумать ответ, спасающий собственную репутацию, Шторм бросила:

— Как быстро Вы можете бегать?

Он мигнул:

— Что?

— Бегать. Милю, например. Как быстро Вы можете пробежать милю?

— Средне, я думаю.

Девушка улыбнулась. Неожиданно это крайне взволновало его.

— Хорошо, — ответила она.

Мужчина осторожно спросил:

— Почему хорошо?

— Я была чемпионом штата в колледже.

Вульф был не настолько тщеславен, чтобы предположить, что у Шторм на уме сексуальные намеки, но не мог придумать другой причины, зачем она сравнивала их способности в беге. Его немедленная реакция на эту мысль была определенно любопытна — настолько, что взволновала его.

Несмотря на светлые волосы, она не принадлежала к его типу — так почему же он чувствовал это нервирующее сильное притяжение к ней. Все дело в ее голосе? Вульфу нравился ее протяжный выговор, но он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь его влекло к женщине только из-за ее голоса. Очевидно, что у девушки острый ум, чтобы соглашаться с ее мнением, но он был не уверен, притягивает или раздражает его эта черта. И даже если ее зеленые глаза интриговали своей яркостью и прозрачностью, они также предупреждали о слишком темпераментной натуре и сулили неприятности мужчине, который не любил сложности в личной жизни.

Итак, Вульф решил не обращать внимания на это притяжение. Он считал, что решение было очень ясным и логичным, поэтому ему не понравились угрызения совести из-за раскаяния, которое он почувствовал. Вот, вероятно, почему он не мог просто уйти. Мужчина сказал себе, что заинтересовался только потому, что никогда не слышал о таком подходе, как у нее, и ему, естественно, было любопытно выяснить, как далеко она зайдет.

Вот и все.

— Мы собираемся где-нибудь бегать? — спросил он.

— Это, — ответила она, — зависит от Вас.

— Шторм — Вы ведь не возражаете, если я буду звать Вас Шторм, не так ли? — Его голос был очень любезен.

В точности, как и ее.

— Конечно, нет. В конце концов, мы оба — силы природы, Вульф.

Мужчина скрестил руки на груди и пристально посмотрел на девушку с непроницаемым, как он надеялся, выражением. В прошлом у него были неприятности из-за собственного любопытства, но он был уверен, что сможет совладать с этой маленькой блондинкой. Не комментируя сходство их имен, Вульф сказал:

— Шторм, Вы подразумеваете, что хотели бы смешать бизнес с удовольствием?

— О, нет, я бы их лучше разделила. Мои рабочие часы — как и у музея — с девяти до шести. В течение этого времени я полностью посвящаю себя работе. Но остается масса времени, и я понимаю, что в Сан-Франциско есть чудная ночная жизнь. Я не нуждаюсь в долгом сне. А Вы?

Он пристально смотрел на живое лицо и веселые глаза девушки. Вульф внезапно почувствовал коварство в ее голосе или манере поведения, которое он не заметил, и его инстинкты пытались предупредить его копнуть поглубже.

Но то, как она говорила, мешало разобраться в себе.

— Так или иначе, я не думаю, что мы подходим друг другу, — ответил он, наконец.

— Почему? — протянула она. — Потому что во мне не пять футов и девять дюймов (примерно 175 см) и я не холеная? Вам следует расширить горизонты. Не говоря уже о Ваших стандартах.

Голосом, который не раз называли опасным, Вульф сказал:

— Я собираюсь задушить Морган.

Морган Вест была заинтересованным зрителем его… светской жизни.

— О, не вините ее. Она не первая рассказала мне о Вашей одержимости куклами Барби. Нет ничего хуже хранить секрет в большом городе, тем более, Вы меняете их так же часто, как и носки.

Вульф понял, что у него заскрипели зубы только тогда, когда заболела челюсть. Ему не нравилось защищаться; было очень непривычно и неловко. С трудом расслабив напряженные мускулы, он заметил:

— Ну, у всех нас есть предпочтения, не так ли?

— Поставили меня на место, — сказала Шторм, не сильно обескуражено. — Большинство женщин подумали бы, что это отказ. Я не большинство женщин. И я действительно думаю, Вы задолжали себе, по крайней мере, дать мне шанс.

— Почему? — потребовал он резко. Вульф мог поклясться, в ее кошачьих глазах промелькнул мимолетный смех, но ее слегка растягивающий слова голос оставался почти оскорбительно бесстрастным.

— Потому что постоянная диета, в конечном счете, становится на редкость пресной. Если это должны быть блондинки, по меньшей мере, Вы можете немного расширить диапазон, чтобы охватить и тех, кто не высок даже если стоят на стремянке и у кого не голубые глаза, которые, между прочим, довольно распространены. Почему не добавить немного специй в Вашу жизнь? Я гарантирую, что Вы не заскучаете.

Прежде чем Вульф смог остановить себя, слова вырвались сами по себе:

— Это не то, по поводу чего я волнуюсь.

У Шторм вырвался легкий смех.

— Боитесь, что я буду навязчивой и требовательной? А потом долгая и счастливая жизнь за белым штакетником? В общем, я не навязываюсь и обычно спрашиваю, а не требую, но что касается остальных, я бы не была так уверена. На самом деле, провинциальные южные девочки задаются этой целью с самого рождения. Но едва ли я смогу притащить Вас к алтарю связанным и с кляпом во рту, не так ли? И поскольку Вы — творец своей судьбы и хозяин души — не говоря уже о том, что Вы значительно больше меня — я полагаю, для меня нет никакой пользы ловить Вас. Если только Вы сами не захотите быть пойманным.

У Вульфа было смутное чувство, что у него открылся рот. Ему было тридцать шесть, поэтому его интерес к женщинам — и наоборот — начался более двадцати лет назад. Если бы он захотел, то мог бы рассказать несколько красочных историй; Вульф превратился в покрытого шрамами ветерана романтических войн. Но такое произошло с ним впервые.

Она была просто очень честной женщиной? Женщиной, которую потянуло к мужчине, с которым только что познакомилась, и которая сказала так без всяких колебаний и попыток играть в игры? Так или иначе, Вульф был не вполне готов принять это за чистую монету. Он не был тщеславным — или доверчивым. Он был скептиком.

Даже если признать, что влечение было взаимным, это не означало, что оно позитивно. Фактически их воздействие друг на друга до сих пор было больше резким и раздражающим, чем чувственным.

И даже, несмотря на то, что они провели вместе несколько минут, поощряя один другого, этого было явно недостаточно, чтобы найти что-то общее между ними. Так … зачем все это было нужно?

Он хмуро посмотрел на нее, пытаясь прислушаться к своим инстинктам.

— Я слегка смущен. Вам нужно свидание, любовник или муж?

— Ну, это зависит от Вашей стойкости, не так ли? По крайней мере, я предполагаю, что это — Ваша проблема. Судя по Вашему послужному списку, должно быть несколько причин, почему Вы были не в состоянии пройти весь путь — вообще любой путь — с какой-нибудь из Ваших предыдущих блондинок.

Что бы ни говорили Вульфу его инстинкты, все поглотил его нрав. Цедя каждое слово, он прошипел:

— А Вам никогда не приходило на ум, что проблема заключается в отсутствие длительного интереса с обеих сторон?

Шторм глубокомысленно сморщила губы.

— Я полагаю, это могло произойти со мной, но думаю, что любой мужчина, который встречается с женщинами только одного типа, должен быть уверен в том, что он хочет, и, конечно, ему следует знать, что делает его счастливым. Но, возможно, Вы довольны краткими поверхностными связями — иначе попробовали бы что-то другое. Итак, — шутливо проговорила девушка, — если это и проблема, то… Ваша.

Вульф по-настоящему не следил за логикой ее рассуждений, главным образом потому, что ее протяжный голос и хладнокровный тон — не говоря уже о словах — подогревали его нрав. Если Шторм намеревалась свести его с ума, то сделала это как нельзя лучше.