И Кенди, и Гильберт выиграли призы и выглядели очень довольными. Потом все они собрались около столов и приступили к еде, а мы с Чарльзом вернулись в тенек к нашим шезлонгам. Почти сразу пришел Роберт и спросил, собираюсь ли я надеть сегодня вечером маскарадный костюм. Я была вынуждена признаться, что совершенно позабыла об этом. Я даже не видела программы на сегодняшний день.

— Мы с Джеймсом решили нарядиться небесными близнецами-ангелами, понимаешь? — пояснил Роберт. — Ох, и возни же было с этими крыльями!

По-моему, это было просто сверхъестественно, что люди могут еще от чего-то получать удовольствие, что для них ничего не переменилось.

Этот день, казалось, никогда не кончится. Проходил час за часом, и я ощущала себя все более беспомощной. Я даже представить не могла, что делать в Гибралтаре, если дядя Рональд ничего не предпримет. Все свои надежды я возлагала на него, но от него не было даже телеграммы — ни единого слова. Перед самым обедом мы с детьми поднялись на верхнюю палубу, чтобы посмотреть на побережье Испании. Мы плыли так близко, что можно было разглядеть деревеньки… беспорядочно разбросанные тут и там белые домики… замок на холме. Скоро мы должны были пройти Малагу. По-моему, Кенди и Гильберт совсем оправились от пережитого ночью потрясения. Но у Кенди под глазами были темные круги, и я догадалась, что она переживает из-за матери. Отца они оба просто не замечали.

Неожиданно к нам поднялся Чарльз; он пристально посмотрел мне в лицо, а потом отвел в сторону.

— Джоанна, как ты себя чувствуешь? Я все-таки думаю, что врач не должен был разрешать тебе вставать сегодня.

— Если бы он этого не сделал, я бы сошла с ума, — тихо сказала я, и сердце мое вновь переполнилось тоской, печалью и страхом. Выходило как-то так, что я и вправду теряла его, несмотря на его теплоту и заботливость. Я почувствовала, что не в силах больше с ним разговаривать.

Он посмотрел на меня еще более озабоченно, и я сказала, более резко, чем хотела:

— Но покамест я не сошла с ума и прекрасно себя чувствую. Я думаю, ты должен поверить мне, особенно после того, что случилось с Грэмом Хедли и чуть не случилось с детьми.

— Я ведь не говорил, что не верю тебе, вспомни, — спокойно сказал он. — Но ты что, на самом деле думаешь, что родной отец…

— Сначала думала, — ответила я. Кенди и Гильберт стояли в некотором отдалении, что-то показывая друг другу. — Но теперь я полагаю, что детей хотел убить мистер Хедли, а мистер Верритон пытался его от этого удержать. Наверное, они поссорились ночью на палубе, и в результате Грэм Хедли оказался за бортом.

— Ты думаешь его убил мистер Верритон?

— Во всяком случае, кто-то ведь это сделал. Не сам же он выбросился за борт. А ты видел сегодня, какое у Эдварда Верритона лицо? Он выглядит просто страшно.

— Да, я видел его, — подтвердил Чарльз, а потом спросил: — Что ты собираешься делать завтра в Гибралтаре?

— Я собираюсь остаться прямо здесь, на пароходе, — сказала я. — Я просто молюсь, чтобы дядя Рональд приехал или прислал кого-нибудь вместо себя. Ну, а если он не приедет… может быть, я сойду на берег и снова позвоню.

На мгновение Чарльз положил мне руку на плечо.

— Да, ты останешься на борту. Это самое лучшее. Как бы то ни было, тебе опасно бродить по Гибралтару в одиночестве.

— Так ты думаешь…

— Давай пока оставим в покое, что я думаю. Главное, ты не должна волноваться больше, чем нужно. Ты явно не оправилась еще после вчерашнего удара по голове. И я не имею в виду, что ты сошла с ума, — он бросил на меня какой-то непонятный взгляд. — Я собираюсь ненадолго на берег. Во-первых, в Гибралтаре живут друзья моих родителей — семья морского офицера — и я обещал зайти к ним…

— Ну, это прекрасно. Желаю тебе приятно провести время, — сказала я равнодушно, хотя его тон и озадачил меня.

— Не валяй дурака! — резко одернул меня Чарльз, но в этот момент к нам подбежали дети. — Подожди до завтра, — быстро добавил он, и мы с детьми стали спускаться к обеду.

Вечером, как и было запланировано, начался бал-маскарад для взрослых. Он очень позабавил бы меня, будь я в подходящем настроении. Но я не могла уделить много внимания искуснейшим костюмам, потому что голова моя была занята другим. Дважды я спускалась к детям, но они крепко спали и находились в полной безопасности, потому что дверь в большую каюту их родителей была открыта и там лежа читала — или притворялась, что читает — их мать.

Эдвард Верритон не принимал участия ни в маскараде, ни в танцах, которые начались после. Один раз я видела, как он сидел один в курительной, но, по-моему, он меня не заметил. Огромная перемена в этом человеке пугала меня больше, чем все остальное вместе взятое.

Около десяти часов гул пароходных машин прекратился и, когда я, Чарльз и еще несколько человек поднялись на палубу, перед нашими глазами предстал залитый огнями Гибралтар. Пароход встал на якорь. Море было спокойным, на небе показалась почти полная луна — вид открывался и вправду чудесный.

Завтра… Нет, я не могла думать о завтрашнем дне. Что-то произойдет, должно же все наконец чем-нибудь кончиться. Но я боялась думать 0 том, что будет с миссис Верритон и детьми.

Глава 16

Револьвер в парке Аламеды

Кажется, я вконец вымоталась, потому что проспала всю ночь крепко и без сновидений.

В это утро завтрак начинался раньше обычного, но Кенди, Гил и я сперва поднялись на палубу. Дети восторженно закричали, увидев, что рядом на якоре стоят несколько эсминцев и два других парохода. Солнце уже припекало, но верхнюю часть Гибралтара скрывал сильный туман.

«Вот когда мы были здесь раньше… — щебетала Кенди, пока мы снова спускались вниз, в прохладу кондиционированного воздуха. Разумеется, они много где побывали, но я содрогнулась при мысли о том, какова была истинная цель их путешествий.

Миссис Крейг как раз предлагала нам идти на берег всем вместе, когда у нашего столика появился Эдвард Верритон. По-моему, он выглядел ужасно; глаза его свидетельствовали, что он провел эту ночь без сна. Но он, тем не менее, доброжелательно поблагодарил миссис Крейг:

— Это очень мило с вашей стороны. Лучше, если они пойдут с вами. Джоанна тоже, конечно, но сначала, по-моему, она может пройтись одна. Я знаю, она любит побродить в одиночестве.

— Мы думаем вернуться к ланчу и отдохнуть немного от жары, — сказала миссис Крейг.

— Это никогда не мешает. Я дам детям с собой немного денег, вдруг им захочется чего-нибудь купить.

Кенди взяла деньги, но вид у нее был неспокойный. Она, очевидно, — почувствовала, что тут что-то не так.

— Желаю вам приятно провести время, — сказал Эдвард Верритон. — Я, скорее всего, не попаду на берег. Наверное, придется остаться с вашей мамой.

Когда мы все выходили из столовой, миссис Крейг шепнула мне: «Бедняга, он, верно, сильно переживает из-за жены. Он и сам выглядит не очень здоровым. Какая перемена произошла в нем по сравнению с началом круиза!»

— Миссис Крейг, я не думаю, что пойду на берег, — торопливо сказала я. — В том случае, разумеется, если вас не затруднит приглядеть за детьми. Я… я пока неважно себя чувствую. Моя голова… и будет так жарко.

— Ах, вы же знаете, что я обожаю быть с детьми, — сказала она доброжелательно. — Но вам, наверное, жалко будет пропустить Гибралтар. Почему бы вам не выбраться совсем ненадолго?

— Я не думаю, что решусь, — сказала я и пошла прочь. Большинство пассажиров собирались на берег, но на палубе я столкнулась с мистером Яном Престоном. Я видела его несколько раз в течение предыдущего дня и все время чувствовала, что он хочет со мной заговорить, но избегала этого. Сейчас он направился прямо ко мне.

— Что происходит с Верритонами? — резко спросил он. Его лицо было краснее обычного, а в выцветших глазах читалась явная тревога. — Мистер Верритон стал просто другим человеком, а что касается миссис Верритон, я слышал она вообще не выходит из каюты.