Девушка не сопротивлялась и не отвечала, но она робко приоткрыла губы, и этот доверчивый жест вдруг разжег в герцоге такую страсть, что он, не владея собой, прижал податливое тело к себе, жадно ощущая упругую полноту груди, тонкую девичью талию и красивый изгиб спины. Поцелуй всё длился, захватывая его душу в плен, а когда губы девушки дрогнули, и она ответила ему, Чарльзу показалось, что их души соприкоснулись.

Герцог тихо отстранил девушку и внимательно всмотрелся в ее лицо. Она смотрела на него широко открытыми изумленными глазами, но краски вернулись на ее щеки, а нежный рот стал ярким.

— Всё, идем, — скомандовал он, — вы можете молчать, только кивните, когда вас спросят, согласны ли вы стать одиннадцатой герцогиней Гленорг.

Взяв девушку за руку, он вывел ее из-за занавесей и направился в зал. По тому числу праздно прогуливающихся гостей, собравшихся вокруг ниши, где они разговаривали, было ясно, что скандал набирает обороты. Теперь он уже не имел права не жениться на княжне, ведь он оставался с ней наедине, чему имелось множество свидетелей, но девушка, похоже, не понимала даже этого.

Им навстречу уже спешил брат его невесты, а его жена и графиня Ливен тревожно смотрели в лица приближающейся пары.

— Спасибо, что проводили мою сестру, — сухо процедил князь Алексей, протянув девушке руку.

— Прошу вас, ваша светлость, уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени, — твердо сказал герцог, не выпуская руки Долли.

— Слушаю вас, — нахмурился Черкасский, внимательно глядя на обоих.

— Я прошу у вас руки вашей прекрасной сестры, я — герцог Гленорг, ваш сосед по Аппер-Брук-стрит, справки о моей родословной, моих титулах и моем богатстве вы можете навести у принца-регента. Я восхищен княжной и готов отказаться от приданого, только чтобы получить ее руку, и уверяю вас, что со мной она никогда не будет ни в чем нуждаться.

— Долли, — побледневший брат повернулся к девушке и спросил, — ты хочешь выйти замуж за герцога Гленорга?

— Да, — княжна сама еле расслышала свой голос, и поэтому кивнула головой, подтверждая свой ответ.

Алексей обернулся и увидел, что вокруг них уже собралась толпа гостей, вышедших из-за дверей столовой, и что самое ужасное, к ним направлялись все три монарха. Взглянув в глаза англичанина, так внезапно свалившегося на его голову, он уловил в них поддержку и понимание.

— Примите предложение, прошу вас, — тихо, так, чтобы слышал только Черкасский, сказал герцог, — все вопросы мы решим потом, с глазу на глаз.

Толпа, собравшаяся вокруг них, расступилась, пропуская императора Александра, за ним подошел принц-регент, прусский король наблюдал за ситуацией издали.

— Алексей, — позвал император, вопросительно глядя на своего адъютанта.

— Ваше императорское величество, герцог Гленорг сделал предложение моей сестре.

— Самый стремительный дебют в свете на моей памяти, — хмыкнул император, — и что ты ответил?

— Прошу прощения, ваше императорское величество, — обратился Чарльз к Александру Павловичу, — я увидел княжну в день ее прибытия в Лондон и был сражен красотой и очарованием этой девушки. Я — сосед князя, наши дома на Аппер-Брук-стрит стоят рядом, и, глядя на соседку, гуляющую в саду, я понял, что покорен и что должен как можно скорее сделать предложение, пока другие молодые люди меня не опередили, а это было бы естественно при такой красоте княжны.

— Да, наши русские девушки — очень красивы, — согласился оттаявший Александр Павлович.

— Прошу у вас, кузен, руку вашей подданной для моего друга герцога Гленорга, — вступил в разговор принц-регент.

— Ответ должен дать брат девушки, я только могу присоединиться к вашей просьбе, — объяснил император и посмотрел на князя Алексея.

— Как опекун моей сестры, я принимаю предложение герцога Гленорга, — громко, чтобы слышали все гости, уже стоявшие сплошной стеной, окружая монархов, объявил светлейший князь Черкасский.

— Поздравляю! — радостно воскликнул император, к нему присоединился принц-регент.

Мужчины жали руки герцогу Гленоргу и князю Алексею, дамы целовали в щеку Долли, и только смертельно бледная Катя так и осталась сидеть у стены. Вытерпев еще четверть часа поздравлений, семья Черкасских в сопровождении новоиспеченного жениха уехала на Аппер-Брук-стрит. Перед отъездом герцог подошел к графу Ярмуту и поклонившись сказал:

— Граф, я приношу вам свои извинения за нервное высказывание моей невесты — она ожидала предложения руки и сердца, а я не мог найти нужные слова, чтобы выразить глубину моих чувств. Я надеюсь, что вы и ваши родители будете гостями на нашей свадьбе.

«Рыжая селедка» с видом глубочайшего удовлетворения выслушал самую наглую ложь, которую ему приходилось слышать в своей жизни, пожал герцогу руку, промямлил какую-то сентенцию об истинных чувствах и пообещал обязательно быть на свадьбе. Сам он еще в двадцать один год в пьяном угаре успел жениться на итальянской танцовщице по имени Мими. Он прижил с ней двоих детей и десять лет спустя разъехался с супругой, оставив ей дом в Париже. Мими, правда, не унывала. В свое время ее маменька была первой красавицей в итальянской труппе Лондона и имела самых богатых любовников, которых всё время обводила вокруг пальца. За право признания отцовства Мими ссорились между собой два эпатажных аристократа: четвертый герцог Куинсбери и Джордж Селвин. Оба «папаши» до конца своей жизни обожали молодую женщину, и оба оставили ей приличное наследство. Но сегодня благородный граф Ярмут понял возвышенные чувства друга и остался очень доволен тем, как завершилась убийственно скандальная ситуация в Хардфорд-Хауз.

А вот в экипаже Черкасских царило тяжелое молчание. Глядя на лицо Долли, Алексей и Катя боялись задавать какие-либо вопросы, а она просто не могла говорить. У ворот их догнал герцог Гленорг, который пообещал сразу после завтрака прибыть к князю Алексею для обсуждения брачного контракта. Он вежливо простился с дамами и направился к своему дворцу. Долли посмотрела ему вслед и даже не могла понять, что она чувствует. Но потом, вспомнив тот ужас, который сегодня пережила, она подумала, что герцог решительный и мужественный человек и он должен сдержать слово и отпустить ее через год, вернув ей ее приданое.

Около спальни Катя сделала робкую попытку поговорить с золовкой:

— Можно мне зайти и побыть с тобой?

— Давай поговорим завтра, сегодня я еще не готова, — страдальчески морщась, попросила Долли.

— Конечно, дорогая, как скажешь, — с жалостью глядя на бледное лицо княжны, согласилась Катя.

Простившись с братом и невесткой, Долли толкнула дверь в свою спальню. Подойдя к кровати, она, не раздеваясь, рухнула на покрывало. Пережитое испытание забрало все ее силы, и через несколько мгновений девушка заснула. Ночь дала ей утешение, и Долли снова приснился любимый сон, где она летит на Лисе и целый табун легконогих коней скачет за ними.

Утром Долли еще не открыла глаза, как почувствовала в комнате чье-то присутствие. Тонкие руки охватили ее ладонь и легонько сжали.

— Лиза, — не открывая глаз, прошептала Долли. Весь ужас вчерашнего происшествия снова лег ей на плечи, придавив непоправимостью несчастья, которое с ней произошло. Непроизвольно из глаз девушки потекли слезы.

— Тише, не нужно плакать, — ласковый голос сестры бальзамом пролился на измученную душу Долли, — ты сейчас испугана, но на самом деле ты будешь с ним счастлива. И еще — твой будущий муж окажет нашей семье неоценимое благодеяние, какое, я пока не знаю.

— О чем ты говоришь? — возразила Долли, садясь на постели, — ты ведь не знаешь правды, это — не настоящий брак, он только на год, потом герцог вернет мне приданое, и мы расстанемся. Просто я из-за своего несдержанного языка попала на вчерашнем балу в ужасно скандальную ситуацию, и герцог был вынужден сделать мне предложение.

— Может быть, и так, но это уже не имеет никакого значения. Мама и бабушка передали тебе свое благословение — это они сказали про услугу, которую окажет герцог. Еще они сказали, что ты будешь очень счастлива, да и я вижу вас идущими рядом: вы смеетесь, а вокруг прекрасный парк, и еще я вижу табун лошадей, похожих на твоего Лиса…