Константин тоже обнял малыша. Поняв, что его сейчас заберут от друзей, мальчик заплакал. Женщины захлопотали вокруг него, пытаясь успокоить.

– Подождите, не плачь, Алеша, – велел Александр. Вдруг он вытянулся по стойке смирно, набрал в грудь побольше воздуха и крикнул: – Внимание, смирно, награждается светлейший князь Алексей Черкасский, герой войска великих князей Александра и Константина.

Малыш перестал плакать и уставился на старшего товарища. Александр снял с шеи игрушечный серебряный крест на голубой ленте, надел его на шейку Алексея и пожал ему руку. Малыш заулыбался.

– Иди с бабушкой, – сказал цесаревич, подтолкнув ребенка вперед, – не забывай нас и приезжай обратно.

Подхватив на руки внука, княгиня попрощалась, поклонилась мальчикам и дамам и направилась к двери.

– Каков Александр – уже сейчас видны благородство натуры и сила характера. Видно, будет великим государем, как бабушка, – тихо сказала она няне, идущей рядом по анфиладам дворца. Наконец, они добрались до главного вестибюля, где, держа шубу княгини, их ожидал слуга. Вещи погрузили в карету. Няня, взяв мальчика на руки, села первой, за ней села княгиня.

– Ну что, Тамара Вахтанговна, едем домой, а на рассвете выезжаем в Ратманово. Не бросите меня и своего питомца в трудный час? – княгиня пристально смотрела на няню. – Или хотите уехать?

– Нет, ваша светлость, некуда мне ехать, – ответила грузинка, – я при дворе царя Ираклия выросла, меня родители девочкой царю отдали, а когда он женился, я всех его детей вынянчила, моя царевна младшей была, самой любимой у отца. Слава Богу, что он не успел узнать, что ее больше нет, спокойным ушел. В России моя девочка лежит, здесь и я останусь, и сокровище наше я тоже не оставлю, даст Бог здоровья, выращу его, если вы позволите.

– Спасибо тебе, Тамара Вахтанговна, – помолчав, сказала княгиня, – за царевну ты меня прости, что не признала их брака сразу, ревность глаза застила. А за мальчика я теперь жизнь отдам, здесь мы с тобой союзники.

На глазах старой няни блеснули слезы. Княгиня пожала ей руку и, взглянув женщине в лицо, поняла, что обрела преданного друга на долгие годы. Анастасия Илларионовна вздохнула и закрыла глаза. Начинался новый этап ее жизни.

Восемь лет, прошедшие с того памятного вечера в Зимнем дворце, пролетели для Анастасии Илларионовны как один миг. Красавец-внук стал смыслом ее жизни. Невестка и сын, довольно кисло встретившие появление нового родственника, в котором они увидели конкурента своим сыновьям, были отправлены княгиней к месту службы князя Василия. Поскольку она щедро снабдила их деньгами «на первое время», да и потом исправно посылала большие суммы, все остались довольны сложившейся ситуацией. Их дети приезжали в Ратманово в мае, а уезжали в октябре. Мальчики дружили и любили друг друга, не разбирая, кто родной, а кто двоюродный брат.

В конце лета 1792 года десятилетнего Алексея вызвали к бабушке. Княгиня сидела за столом в своем кабинете и держала в руках письмо.

– Садись, милый, откуда ты такой мокрый? – улыбаясь своему любимцу, поинтересовалась бабушка.

– Мы с братьями около пруда в войну играли, водой брызгались, как будто из пушки, – рассказал мальчик.

Бабушка с любовью смотрела на прекрасное лицо ребенка, словно сошедшее с полотен итальянских мастеров.

– Хорошо, посиди и послушай, что отец твой пишет, – велела она и начала читать письмо князя Николая:

«Дорогая матушка и мой дорогой Алеша! Сообщаю вам, что я уже почти год как покинул службу, а два месяца назад вернулся в Санкт-Петербург. Здоровье мое, подорванное ранениями последних лет, сейчас окрепло. Я начал выезжать, и в моей жизни произошло еще одно очень приятное событие: я сделал предложение прекрасной девушке – княжне Ольге Петровне Глинской. Ее родители дали свое согласие, и свадьба назначена на декабрь, в день моих именин на Святителя Николая. Прошу вас, матушка, приехать вместе с Алешей в Санкт-Петербург пораньше, чтобы вы могли познакомиться с моей невестой и ее семьей и подготовиться к свадьбе. Церемонию я хотел бы видеть скромной, помня мой трагический опыт семейной жизни. Но Ольга так молода, и она – старшая дочь у богатых родителей, которые хотят выдать дочь замуж со всевозможной пышностью. Я надеюсь, матушка, на вашу мудрость и ваш авторитет, чтобы мы могли прийти к какому-то решению, устраивающему всех».

– Ну вот, Алеша, нужно нам ехать, – решила княгиня, – проводим братьев твоих в Лондон к родителям, а сами останемся в Санкт-Петербурге. Посмотрим, что за невесту твой отец нашел, и поможем ему. Как, согласен?

Алексей отца не помнил, а привязан был только к бабушке да к своим двоюродным братьям, поэтому известие о женитьбе отца его не взволновало. Наоборот, поездка из Ратманова, откуда он никуда еще не выезжал, казалась ему заманчивой, а уж поездка в столицу была целым приключением. Мальчик с готовностью согласился с бабушкой.

В середине октября большой обоз из шести карет и четырех повозок с вещами в сопровождении двадцати верховых выехал из Ратманова. Княгиня везла внуков, их нянь и гувернеров и свою прислугу во главе с Тамарой Вахтанговной, ставшей за прошедшие годы правой рукой и компаньонкой княгини. Путешествие Алексею показалось очень интересным, и он даже огорчился, когда через двадцать дней вся компания прибыла в дом Черкасских на Миллионной улице.

Князя Николая Никитича не было дома, он находился в подмосковных имениях, но прибывших ждали. Величественный дворецкий, заменивший старого Ефима, отправленного на покой с хорошей пенсией, показал барыне комнаты, приготовленные для членов семьи и слуг. Все было сделано разумно, и княгиня осталась довольна. На следующий день предстояло посадить Николая и Никиту вместе с их гувернером и двумя слугами на корабль, отплывающий в Лондон, а после этого она могла заняться делами сына. Больше всего княгиню волновало то, как отнесется невеста Николая к ее любимому внуку и как мальчик поладит с отцом, которого совсем не помнил.

Через неделю, когда Анастасия Илларионовна сидела у камина в «китайской» гостиной, а Алексей лежал на ковре у ее ног, расставляя в маршевые порядки набор оловянных солдатиков, подаренный ему сегодня бабушкой, в коридоре раздались быстрые шаги, и в комнату стремительно вошел высокий мужчина в дорожном сюртуке и армейских сапогах. Мать с трудом узнала своего красавца-сына. Волосы князя Николая, раньше золотистые, теперь были седыми. Сухое лицо с четкими чертами от левой брови до уха пересекал шрам. Голубые глаза когда-то первого весельчака Санкт-Петербурга смотрели грустно.

– Матушка, сынок! – воскликнул князь Николай, одной рукой обнимая мать, а другой подхватывая сына с пола и прижимая к себе.

– Боже мой, как он похож на свою мать, – тихо вздохнул отец, заглянув в лицо сына, – те же глаза и кудри, то же выражение доброты и веселья.

На глаза князя навернулись слезы. Мать протянула к его лицу руку, коснулась шрама и заплакала. Только теперь она поняла, в какой ад загнал себя ее сын, убегая от своего горя.

– Здравствуй, Николя, я привезла тебе Алешу, чтобы вы больше не расставались, – сказала княгиня, с трудом взяв себя в руки, – даже если это разобьет мое сердце, сын должен жить с отцом.

– Я ничего так не хочу, как этого, – отвечал князь, – но и с вами, матушка, я не хочу расставаться. Только прожив эти ужасные восемь лет, я понял, как глупы были моя гордость и мои поступки: нужно все время быть с теми, кого любишь, и ценить каждую минуту, когда они с тобой. Я хочу, чтобы вы жили с нами.

– Нет, сынок, я тоже больше не хочу повторять своих ошибок, мне важно, чтобы ты был счастлив, а свекровь в одном доме с молодой хозяйкой – не очень хорошая затея, – улыбнулась сыну Анастасия Илларионовна, – главное для меня – будет ли она любить тебя и Алешу.

– Ольга – очень добрая девушка, вот увидите, я никогда не женился бы на девушке, которая не сможет полюбить моего ребенка, – волнуясь, объяснил князь Николай, по-прежнему обнимая сына. – Вы сами посмотрите в оставшиеся до свадьбы два месяца, как она будет относиться к Алеше. Прошу вас сказать мне, каково будет ваше мнение. У вас не должно быть сомнений: если Алеше будет с ней плохо, я сразу же разорву помолвку.