– Прошу вас, княгиня, – пригласила она с сильным немецким акцентом, – государыня ждет вас.

– Благодарю, – наклонила голову Анастасия Илларионовна и пошла вслед за фрейлиной в соседние апартаменты.

Зал, в который они вошли, был задуман архитектором как продолжение предыдущего. Та же белая с золотом отделка стен и потолка, но орнамент, покрывавший стены и потолок, здесь был особенно изысканным, а полуколонны были украшены мраморными скульптурами кариатид. В конце комнаты княгиня увидела обрамленную бархатными портьерами глубокую нишу, где стояли изящные диваны и кресла, обитые алым бархатом.

В одном из кресел за чайным столиком сидела государыня Екатерина Алексеевна, одетая по-домашнему в синий бархатный капот, украшенный только скромной серебряной тесьмой и светло-голубым шелковым бантом на воротнике. Волосы императрицы были покрыты кружевным чепцом, очень молодившим ее лицо. Увидев княгиню, государыня встала, протянула ей руку и ласково приветствовала ее:

– Здравствуйте, моя дорогая, мы не виделись целую вечность, да вот по какому горькому поводу свидеться пришлось. Не беспокойтесь, не буду я вам пенять, что с сыном поссорились, я сама мать, знаю, что такое взрослый сын, мать не слушает, своим умом живет. А вот внук у вас – просто чудо до чего хорош. Не волнуйтесь за него, он с моими внуками, здесь, на половине великих князей. Мои ведь уже большие: Александру – семь, Константину – пять, а ваш совсем малыш – два года. Да, мои князья его любят и балуют, жалеют сироту.

Императрица жестом пригласила Анастасию Илларионовну сесть в кресло возле себя и задала главный вопрос:

– Ну что, княгиня, будешь забирать внука или мне оставишь?

– Ваше императорское величество, позвольте мне забрать мальчика, – начала княгиня, внимательно вглядываясь в лицо государыни, надеясь предугадать ее реакцию на свои слова, – его отец в письме ко мне просил воспитать его в нашем имении, где я уже столько лет по слабости моего здоровья вынуждена жить.

– Ну, положим, ты, княгиня Анастасия, всегда была здоровой как лошадь, да и сейчас я не вижу признаков болезни на твоем лице, – засмеялась императрица. – Да Бог с тобой, неволить не буду – хочешь жить в деревне, живи, только пусть твои дети при дворе живут, да внуков, когда вырастишь, тоже ко двору присылай. А вот и твой ангел, знакомься, в первый раз ведь видишь.

В комнату в сопровождении той же фрейлины вошла немолодая черноволосая женщина с седыми прядями на висках, одетая во все черное. На руках она держала маленького мальчика, которого княгиня видела на портрете в спальне своей покойной невестки. Он был уже немного старше, чем его изобразил художник, и хотя чертами лица сильно напоминал ее сына, был даже еще красивее. Огромные черные глаза в пушистых ресницах на нежном личике с бархатной кожей смотрели внимательно и настороженно на двух женщин. Но вот он узнал крестную, и улыбка озарила его личико, сверкнули беленькие зубки, на щеках заиграл румянец.

– Здравствуйте, государыня, – сказал он, смазывая звуки, как все малыши, но разборчиво.

– Здравствуй, мой милый, – ответила императрица, – иди сюда, посмотри – вот твоя бабушка Анастасия приехала, хочет с тобой познакомиться.

Она сделала знак женщине в черном, та подошла к государыне и опустила мальчика на пол.

– Идите, ваша светлость, – сказала няня, осторожно и ласково подталкивая малыша в спину, – познакомьтесь с бабушкой.

Мальчик сделал несколько шагов, но подошел к императрице и уцепился за ее капот. Государыня взяла его на руки, посадила к себе на колени, обняла и показала ему на княгиню Анастасию.

– Вот твоя бабушка, милый, она мама твоего отца, она очень любит и твоего отца, и тебя, и приехала, чтобы заботиться о тебе, любить тебя. Ты поедешь с ней в большое имение, у тебя там будет своя лошадка, как у Александра и у Константина. Иди к бабушке, милый, – императрица передала ребенка княгине, и он, успокоенный словами крестной, доверчиво пошел на руки к Анастасии Илларионовне.

Обняв это теплое тельце и заглянув в эти огромные черные глаза, доверчиво смотревшие на нее, княгиня поняла, что ее сердце отдано внуку навсегда и полностью.

– Мой дорогой, я приехала за тобой, чтобы отвести тебя в Ратманово – это такое большое имение, там очень хорошо, там тебя ждут лошадка, и щенок, и котята, у тебя будут друзья, твои кузены. Вы будете вместе играть. Тебе там будет очень хорошо и весело, – тараторила княгиня, боясь, что мальчик испугается и расплачется, – мы поедем на тройке, возьмем все твои игрушки и купим все, что ты захочешь.

Не зная, что еще сказать, она замерла, с надеждой глядя на внука. Мальчик заулыбался и кивнул княгине.

– Поедешь, мой дорогой? – задала вопрос Анастасия Илларионовна.

– А няня поедет? – спросил малыш.

– Конечно, милый, у вас с ней свои покои будут, вам там будет очень хорошо.

– Поедем, – согласился мальчик, утвердительно кивнув головой.

– Собирайте князя, – велела императрица няне, жестом отпуская ее. Анастасия Илларионовна передала ребенка женщине, которая внимательно посмотрела на нее, но в присутствии императрицы не решилась ничего сказать, а молча поклонилась и вышла из комнаты.

– Ну что, хорош наследник? Уж насколько мой Александр красавец, а твой – лучше. На отца похож, а глаза и волосы – материны. Царевна очень красива была и добра, все ее любили, даже при дворе врагов не нажила, чистый ангел, – вздохнула государыня. – Отец ее тоже недавно умер, вчера известие пришло, надеюсь, не узнал про дочь, спокойно ушел. Ну, царство им небесное, а князя Николая, надеюсь, Бог пощадит, отведет беду, хоть он сам на смерть рвется. Бери мальчика да езжай домой. Когда сын вернется с Кавказа, помирись с ним, и вместе ко двору приезжайте, крестника моего привозите.

Анастасия Илларионовна, поблагодарив, встала и сделала глубокий реверанс. Из глубины зала к ней подошла фрейлина в лиловом платье и знаком пригласила следовать за ней. Княгиня вышла из покоев императрицы.

– Пожалуйста, ваша светлость, пройдите на половину великих князей, там сейчас собирают князя Алексея Николаевича, – предложила фрейлина и пошла в направлении, противоположном тому, откуда пришла княгиня при приезде.

Они повернули, и в окнах залов, по которым они шли, Нева сменилась дворцовой площадью. Наконец фрейлина отворила дверь в большую светлую комнату, уставленную маленькими столами и стульчиками и заваленную игрушками. Два веселых светловолосых мальчика, одетых в маленькие, сшитые по росту, военные мундиры, играли вокруг игрушечной крепости. На звук открывающейся двери они обернулись.

– Ваши императорские высочества, позвольте представить вам светлейшую княгиню Черкасскую, бабушку князя Алексея, – сказала фрейлина, входя в комнату и приглашая за собой княгиню.

Мальчики учтиво поклонились Анастасии Илларионовне, сделавшей им придворный реверанс.

– Очень приятно познакомиться, – заговорил старший, светловолосый и голубоглазый красавец Александр. Курносый пятилетний Константин молчал, стоя за спиной брата. – Нам няня сказала, что вы забираете Алешу. Жалко, мы к нему привыкли.

– Так хотел его отец, и государыня одобрила это решение, – осторожно заметила княгиня, не зная, как среагируют мальчики на то, что она сейчас заберет их маленького друга.

Из соседней комнаты вышла уже одетая в капот няня князя Алексея, держа на руках мальчика, одетого в соболью шубку и валеночки, за ней две горничные вынесли по саквояжу. Высокая женщина средних лет, по виду иностранка, скорее всего англичанка, держала в руках маленькую лошадку и крошечное игрушечное ружье, а высокая важная дама, одетая в серое шелковое платье – как поняла княгиня, воспитательница великих князей жена генерал-майора Бенкендорфа – держала меховую шапочку и варежки.

Мальчики подбежали к другу, которого няня опустила на пол.

– До свиданья, Алеша, – сказал Александр, обнимая мальчика, – помни нас и не плачь, а мы будем тебя помнить и скучать по тебе.