Держа в руках чемоданчик с медицинским инструментом, сумочку и множество историй болезни, Дина Колби вошла в помещение, где находилось основное место ее работы. Здание компании «Медитек» состояло из офиса в передней его части и лаборатории в задней. На часах было почти шесть вечера, смена Дины закончилась, оставалось лишь вернуть истории болезни, которые она брала с собой на сегодняшние вызовы, и уточнить свое завтрашнее расписание. Сейчас она работала в дневное время, а вообще у сотрудников «Медитек» был гибкий график занятости. Дина являлась медсестрой по вызову, и ей нравилось работать в компании, круглосуточно предоставляющей медицинские услуги на дому, когда это предписывалось врачом.

В офисе находилось всего несколько человек, одним из них была Гейл Андерсон, секретарь приемного отделения. Гейл разговаривала по телефону; увидев Дину, она помахала ей рукой, давая знак задержаться.

— Пожалуйста, подождите минутку. Дина только что пришла. Сейчас я переключу вас на ее телефон.

Дина сложила все свои вещи на письменный стол:

— Кто это, Гейл? — Она устало опустилась на стул. День выдался напряженный, и ей безумно хотелось отправиться домой, принять горячий душ и прилечь отдохнуть.

— Этого человека зовут Райсон Хардин. Он сказал, что у него срочное дело и он желает немедленно переговорить с тобой. Он на третьей линии.

Дина слегка нахмурилась:

— Не знаю я никакого Райсона Хардина. Какие еще срочные дела могут быть ко мне у незнакомца? — Несколько секунд она всматривалась в мигающий огонек на своем телефоне, а затем с воинственным видом сняла трубку. Если этот «срочный» звонок — попытка что-то продать ей, то нахалу несдобровать. — Дина Колби слушает, — произнесла она холодно. — Чем могу быть полезна?

Ее собеседник прочистил горло:

— Мисс Колби, меня зовут Рай Хардин. Я нашел этот номер в записной книжке вашего отца. У меня для вас…, дурные известия.

Дина вцепилась в телефонную трубку.

— Что за дурные известия? — резким голосом спросила она, охваченная внезапным ужасом.

— Это касается вашего отца. Саймон…, умер сегодня утром.

Смысл его слов не сразу дошел до Дины. Она сидела неподвижно, как изваяние, безмолвно прижимая трубку к уху.

— Мисс Колби, вы меня слышите? — тревожно спросил Рай. Ему очень не хотелось сообщать Дине Колби печальное известие, но сделать это просто некому: экономка Нетто Баскомб, проведшая многие годы в доме Саймона, была так потрясена его смертью, что почти потеряла дар речи.

В голове у Дины начинало проясняться, однако все ее существо не желало смириться с ужасной новостью. Должно быть, это какая-то чудовищная шутка…

— Как, вы сказали, вас зовут?

— Райсон Хардин. Я старший работник на ранчо вашего отца, мисс Колби. Странно, что вам незнакомо мое имя.

Он ничего не знает, опустошенно подумала Дина. Рай Хардин не знает о взаимоотношениях в семье Колби. Однако ведь есть же люди, которые могли бы рассказать ему, прежде всего Нетти. Но возможно, с тех пор как они последний раз обменивались письмами, Нетто по какой-то причине покинула ранчо.

— Что же произошло? — безжизненным голосом спросила Дина.

— С Саймоном?

— Конечно, с Саймоном, — нетерпеливо подтвердила она. — О ком же еще я могу спрашивать!..

— Извините, — мягко сказал Рай, осознав, что начинает сказываться потрясение, которого он ожидал от дочери Саймона. — Доктор Уорт считает, что случилось кровоизлияние в мозг; однако он не может сделать окончательных выводов без вскрытия, на которое необходимо ваше согласие. Доктор полагает, что это произошло внезапно. Рано утром ваш отец на пикапе отправился в южную часть ранчо. Когда он не вернулся к полудню, никто из нас не встревожился: Саймон редко сообщал нам о своих планах на день. В три часа дня я забеспокоился и спросил Нетто, брал ли Саймон с собой еду. Когда она сказала, что нет, мы все начали поиски.

Голос Дины внезапно охрип.

— И нашли его мертвым. — В отдаленных закоулках сознания Дины мелькнула мысль, что Нетти, значит, по-прежнему на ранчо. Слабое утешение, но все же это немного ободрило ее.

— Не я лично, но…, да. Двое работников заметили пикап Саймона с вершины холма и бросились к машине. Ваш отец лежал на руле. По мнению доктора Уорта, он умер мгновенно.

Рай не считал нужным рассказывать сейчас Дине Колби все подробности, справедливо полагая, что с нее довольно. Однако он не представлял себе, что в действительности творилось с Диной. Она была почти не в состоянии думать, сердце гулко стучало, руки дрожали, и во рту так пересохло, что она едва смогла выговорить:

— Я…, я вылетаю первым же рейсом.

— Если вы сообщите мне номер рейса, я вас встречу, мисс Колби.

— Я… — Почва уходила у нее из-под ног. Отец умер, так и не простив ее. Он был еще слишком молод, чтобы умереть, — ему не исполнилось и пятидесяти, — и теперь у нее не оставалось ни малейшего шанса помириться с ним и получить прощение. — Спа…, спасибо, что позвонили. Я свяжусь с вами. — Она положила трубку.

— Дина, — Гейл встревоженно взглянула на нее, — с тобой все в порядке?

— Сегодня утром…, умер мой отец, — сдавленным шепотом произнесла Дина.

— Боже мой, Дина, мне так жаль. — Зазвонил телефон, и Гейл, прежде чем ответить, бросила на аппарат раздраженный взгляд.

Дина сознавала, что ей нужно позвонить в аэропорт, заказать билет, потом вместе с Гейл перепланировать свое рабочее расписание, а затем отправиться домой и собрать вещи… Хотя все, чего ей хотелось, — это лишь неподвижно сидеть, глядя в пустоту.

Дина никогда не стремилась быть красоткой. Для удобства она коротко стригла свои темные, почти черные волосы; Губная помада и румяна — в очень скудных количествах — были ее единственным макияжем. Одежду девушка покупала без особого энтузиазма, вечернего платья не имела, и после развода три года тому назад у нее было лишь несколько свиданий, да и то случайных. Она вела скромную жизнь с единственной, всепоглощающей целью — помириться со своим отцом, который, после того как она, воспротивившись его воле, не стала поступать в колледж, а вместо этого сразу же после школы вышла замуж за Томми Хоугана, яростно и жестко заявил, что никогда больше не заговорит с ней. Тогда ее это не очень задело. Саймон был чрезмерно строгим отцом, придерживающимся, как она тогда считала, старомодных взглядов относительно того, как девушке следует строить свою жизнь.

Лишь позже, когда оказалось, что Томми ленив, инфантилен и не вполне порядочен, Дина поняла, что ее отец был прав. Все многочисленное семейство Хоуган было слеплено из того же теста. Несмотря на постоянные стычки с отцом. Дина унаследовала его принципы — зато у Хоуганов, в том числе и у Томми, принципов вообще не было. И Томми не собирался меняться в лучшую сторону.

Дина вспомнила, как приехала на ранчо, намереваясь уладить отношения с отцом. Но едва она вошла в дом — Саймон немедленно вышел, не произнеся ни слова. Нетти натянуто улыбнулась:

— Здравствуйте, дорогая. Как дела?

Колени Дины подогнулись, и она рухнула на стул.

— Он так и не простил меня, — сказала она экономке. — И простит ли когда-нибудь?

Нетто не знала, что ей ответить. Время ничего не исправило. В течение почти пяти лет, пока Дина налаживала свою жизнь — добивалась развода, что совершенно взбесило клан Хоуганов, которые стали распускать о ней грязные лживые слухи, уезжала из Уинстона, где она раньше училась в школе, и переезжала в Сиэтл, где поступила на курсы медсестер, одновременно работая, чтобы прокормиться и заплатить за обучение, и наконец получила диплом медсестры и свою нынешнюю должность в компании «Медитек», — все это время она множество раз пыталась связаться с отцом. Он не возвращал ее писем, но и не отвечал на них. Когда она звонила на ранчо, Саймон не подходил к телефону. Он сдержал клятву и действительно не сказал ей ни слова — ни устно, ни письменно.