Славику почудились далекие голоса. Это был чей-то крик… хотя, может это был чей-то смех. Теперь он смешался с грохотом выстрелов. Взрыв… Тишина…

Мальчик почувствовал прикосновение чьих-то рук и услышал призрачный голос, донесшийся, казалось, издалека.

- Извини братишка, кажется, мы не успели…

Славик узнал этот голос, хотя слышал его лишь однажды. Он попытался ответить, но силы покинули его. Устав бороться за свою жизнь, мальчик уступил безжалостной судьбе.

Игорек поднялся на ноги и махнул одному из своих людей.

- Помоги отнести его в машину.

Лежа на траве, Славик все еще ощущал, как из его раны вытекает кровь, а вместе с ней и жизнь. Он уже слабо чувствовал боль. Ему стало холодно. Впервые он ощутил страх перед смертью. Прежнее мужество вдруг отступило, обнажая горькую правду. Душа мальчика, навеки проклятая за преклонение перед черной силой, была обречена на бесконечные скитания в холодном мраке дьявольского мира. И уже сейчас, с последними ударами сердца, Славик ощущал приближение этого холода…

Теперь он смог бы понять, почему вставшему на путь зла, так важно обрести бессмертие.

Зловещая тишина угнетающе действовала на нервы. Дмитрий и Марина сидели в коридоре, неподалеку от них стояли Ксюша и Андрей и еще несколько человек, лично знавших Славика.

Разговаривать никому из них не хотелось.

Марина с трудом сдерживала подступившие слезы. Время тянулось слишком медленно, иногда присутствующим казалось, что оно вовсе остановило свой ход.

Взгляды ожидающих были прикованы к двери, за которой врачи всеми силами боролись за жизнь мальчика. Отвезти его в больницу было невозможно, поэтому оставалось надеяться лишь на умение собственного хирурга.

Дверь раскрылась, и врач вышел в коридор. Дмитрий приблизился к нему.

- Как он?

Врач остановился.

- Все что можно сделать в таких условиях, мы сделали. Но он слишком слаб.

- Он будет жить?

- Не знаю… Хотя, если честно, я не верю, что он переживет ближайшую ночь.

Дмитрий задумчиво покачал головой.

- Только бы он дожил до этой ночи…

Врач пожал плечами.

- Далее мое искусство бессильно. Отдаю его в ваши руки…

- Хорошо… - Дмитрий задумался. – Вам надо отдохнуть.

Врач, молча, развернулся и прошел в приготовленную для него комнату. Вновь на какое-то время воцарилась тишина. Каждый из присутствующих размышлял над его словами.

- Как они до него добрались? – спросил вдруг Дмитрий.

- Его узнали в ночном клубе. Потом проследили до парка.

- Почему за ним никто не смотрел?

Марина пожала плечами.

- Он должен был работать в одиночку.

В разговор вмешалась Ксюша.

- Я поручила Игорю присматривать за ним.

- Так почему он оставил его одного?

Марина вздохнула.

- Послушай, никто не думал, что так получится. Игорь все сделал правильно. Если бы не он, мы вообще не знали бы, где искать Славика. Он успел как раз вовремя…

Дмитрий покачал головой.

- Да, глупо сейчас искать виноватого. Мы не дали возможность Славику отсидеться после этого дела с контейнером.

Никто не возразил. Все понимали, если бы у Славика была возможность как следует отдохнуть и набраться сил, он смог бы себя защитить. Каждый из присутствующих чувствовал за собой вину. Никто не делал даже попытки оправдаться.

- Если он доживет до ночи, мы сможем ему помочь…

Пламя горящих в темноте факелов выхватывало из полуночного мрака клочки укутанного холодным туманом пространства. Дрожащие огоньки свечей были похожи на маленькие звездочки, почти не освещающие окружающий их мир своим бледным мерцающим светом. Растворившись в сыром воздухе, приглушенный рокот там-тама разрывал тишину, изгоняя ее мощным монотонным звучанием. Словно отражаясь от нависших под небом туч, оно возвращалось вновь, смешиваясь с пропитанным влагой ветром.

В полумраке, почти сливаясь с темнотой, двигались призрачные тени. Проявляющиеся с отблесками огня, они казались полупрозрачными и нереальными, словно сошли с неба для того, что бы исполнить волю своего хозяина. Повинуясь ритму барабана, они двигались плавно и бесшумно, создавая почти ощутимые волны чуждой нашему миру энергии.

Время от времени, порывы ветра доносили звучание их голосов, монотонно повторяющих тайные строки древних латинских текстов.

Двигаясь по кругу, тени медленно приближались к возвышающейся в центре каменной глыбе. Это был огромный кусок гранита, форма которого отдаленно напоминала правильную пятиугольную призму. Верхняя грань этого камня была отполирована, боковые же грани были грубо отесаны, и эта небрежность лишь подчеркивала величие древнего алтаря.

В самом его центре, образуя пятиконечную звезду, лежал пятнадцатилетний мальчик. В темноте его можно было принять за Славика – настолько схожими они были внешне. Один и тот же рост, один и тот же цвет волос, похожие черты лица – таковыми были условия проводимого в эту ночь ритуала.

От группы теней, неподвижно стоявших до этого момента в стороне, отделились двое. Они приблизились к камню и остановились. Одна из них скинула с головы капюшон, полностью скрывавший ее лицо. Это была Марина. Протянув руку, она коснулась ладонью лица мальчика. Со стороны казалось, что спал, но почувствовав прикосновение, открыл глаза. Действие наркотиков не позволяло ему понять, что происходит вокруг – сознание мальчика путешествовало по сказочным мирам, даже не подозревая, что никогда уже не сможет вернуться в реальность.

Марина растрепала волосы мальчика. Со стороны было видно, что она с большим трудом решается на последний решающий шаг, который должен стать логическим завершением ритуала.

Она протянула руку. Помощник вложил в ее ладонь нож. Его лезвие холодом блеснуло во тьме, отразив бледный свет ночного огня. Марина склонилась над мальчиком. Нож скользнул по его плечу, оставляя неглубокую рану. Темная струйка крови стекла на гладкую поверхность камня, образуя вязкую лужицу. Коснувшись ее пальцами, Марина нарисовала на груди мальчика тайный знак, состоящий из лепестков, округлых снизу и заостряющихся вверху; эти лепестки соединялись вместе вытянутой полудугой, напоминая закрывшийся бутон священного цветка лотоса.

Рука девушки вместе с ножом поднялась высоко над мальчиком. Еще мгновение она медлила и вдруг, закрыв глаза, с силой опустила ее. Лезвие вошло в его грудь, пронзив доверчивое детское сердце. Чья-то жизнь оборвалась в один миг. Трудно сказать, было ли это велением Судьбы или происками тех, кто решил, что способен с ней бороться. Но решением человеческого разума сердце мальчика замерло навечно, давая возможность душе другого человека вырваться из когтей смерти.

Ночь порождает кошмары. Сны, приходящие к нам неизвестно откуда, обретают над нами власть. Они контролируют наши мысли, наши действия; навязывают нам существование в жутком мире сюрреализма. Их бессмысленность парализует сознание, привыкшее все воспринимать через призму логики и рационализма. Мало кто сможет назвать затянувшийся кошмарный сон приятным развлечением. Мерзкое ощущение опасности остается еще надолго; даже после пробуждения оно не исчезает, а лишь прячется в тайных уголках нашего сознания. И если человек не находит в себе силы взглянуть на собственный страх с улыбкой, то затаившиеся кошмары начинают управлять его жизнью, меняя ее привычное течение до неузнаваемости. Постепенно само его существование превращается в долгий мучительный сон.

Для Славика все последние ночи после ранения слились в одну. Бесконечная череда жутких видений сменялась непродолжительными провалами, когда его утомленное сознание обрушивалось в черную бездну беспамятства.

Со временем бессмысленность мелькающих картин сменилась неясным ощущением присутствия в них тайного смысла. Послание из глубин чужого мира, скрытое в многоуровневых метафорах, постепенно становилось более ясным, по мере того, как к мальчику возвращалась жизнь.