Я вздрагиваю от его прикосновений, от прохладных мягких прикосновений его губ . Его слова ласкают мой разум подобно бархату и шелку.

- Одевайся.

- Что?

- Пора тебе меня по-настоящему поблагодарить.

Глава пятьдесят шестая

Коннор

На ее обложке написаны символы. Я развязываю узел, который удерживает ее закрытой.

Внутри сотни страниц … каждая страница заполнена непонятным почерком. Я провожу по надписям и чувствую легкий гул под кончиками пальцев. Живые. Страницы кажутся живыми. Я отдергиваю свою руку.

Мне в голову взбрела мысль.

Я беру телефон, школьный справочник и набираю.

- Привет, я либо замышляю мировое господство, либо доделываю мое домашнее задание. Оставьте мне сообщение после звукового сигнала.

Хрипение не так очевидно по его голосовой почте.- Эй, приятель. Я нуждаюсь в твоей помощи …

***

Мэтт сидит за столом моего отца и вдыхает шумными, мокрыми хрипами. - Эй, Мэтт, тебе нужно лекарство от аллергии, или еще что-нибудь?

Ха! Не-а. Я аллергик. Просто тебе придется слушать мою симфонию глухо шумящей слизи.

Круто! Да это отвратительно. Как этот парень снова заполучил девушку для свидания и танцев? Явно, не из-за своего сексуального шарма.- Ладно. - Я указываю на страницы. - Так, ты знаешь, о чем здесь говорится?

- Да, это то над чем работал твой отец. - Он косится на страницу.- Удивительно, не так ли?

Я смотрю на почти прозрачные, кремовые страницы, такие тонкие и похожие на пергамент. - Да, да… - Говорю я с еще большим нетерпением. - Так, что это означает, Мэтт?

- Ну, я не могу прочитать все сразу. Я просто знаю кучку слов. - Он показывает на разные скопления странных символов. - Ну, ты знаешь, такие как, огонь, ад, ключ, серафим, демоны, человек…

- Что ж, так ты не сможешь сказать, о чем здесь говорится? То есть, о чем написано?

- Ну, нет, ведь выяснить, что эти странные символы вообще означают, было бы большим подвигом.

- О, я понимаю… - Я тяжело опускаюсь в кресло на другой стороне стола, чувствуя опустошение.

- Хотя, твой отец умел их читать.

Я закатываю глаза, но доволен, что Мэтт застыл над страницами, вместо того, чтобы смотреть на меня. - Это никак мне не поможет сейчас, Мэтт. - Я не могу скрыть горечь в своем голосе.

Мэтт не замечает, - Это невероятно. Похоже, к тому же, твой отец наткнулся на письма или заметки … кучу страниц, которых вообще не было среди этих текстов. Но они на том же языке.

- Откуда ты знаешь, что это не часть того же текста?

- Смотри, - его руки поднимают несколько страниц и показывает мне. Я ахаю, и тут он продолжает, - Там были отдельные страницы, не переплетенные в книгу, и эти бумаги … они другие. Рукописные.

Я смотрю на книгу и на страницы и понимаю, он прав. Но разве это поможет мне.

Мэтт встает и проходит к папиному книжному шкафу. - Я так понимаю ты не видел перевод твоего отца, да?

- Что?

- Твой отец писал перевод. Он хранил его в сундуке, похожем на этот. - Он указывает на книжный шкаф. - Знаешь, в этом шкафу есть тайник.

- Что? Я вскакиваю на ноги.

Мэтт вытаскивает стопку книг из книжного шкафа и нажимает место на задней стенке. Тайник распахивается и появляется прямоугольная выемка.

А в ней сундук.

Затаив дыхание, я медленно вытаскиваю его и ставлю на стол. Между двумя сундуками есть одно большое различие. Мне требуется секунда, чтобы ее заметить. На этом сундуке нет замка. Я откидываю крышку и выдыхаю.

Он пустой.

Глава пятьдесят седьмая

Джейд

Я отхожу от него. - Здесь мы никому не помешаем. - Комнаты открыты, потолки, украшенные узорной бордюрной лентой, возвышаются над головой. Здание огромное, но Доминик так близко ко мне, что оно кажется маленьким чуланом. Этот дом не подходит нашей паре.

Почему я все еще здесь?

- Итак, я знаю, что это не обычное свидание, но я хотел бы покатать тебя в своей лодке.

-Что? - У меня замутило в желудке. Лодка? Вода? Без Коннора, что бы защищать меня? - Мне не нравятся лодки.

Доминик смеется. - Почему нет?

- Я не люблю воду. -Сболтнула я и сразу пожалела об этом. Не хочу, чтобы он знал о моих слабостях. Не могу быть уязвимой. Не с ним.

- Что же, это интересно.

- Это не важно. Я больше не боюсь воды, но она все еще вызывает во мне беспокойство.

- Похоже на слабость. - Говорит он сухо. - Предрасположенность.

И что это должно было значить? - Это не слабость.

- Тогда нет никаких причин, чтобы не пойти.

Я фыркаю. - Возможно я просто не хочу находиться в лодке с тобой.

-Что? Думаешь, большой серый волк сожрет тебя?

- Не думай, что я беззащитная. Возможно, я и маленькая, но перегрызу тебя пополам, если понадобится. - говорю я, и тон моего голоса меняется с игривого на злобный. Я с трудом сдерживаю себя.

Он поднимает брови: - О, спорю, ты бы могла. Он подмигивает и одним быстрым движением, моя рука оказывается в его, и он тянет меня к маленькой белой лодке, которая находится на берегу за домом.

***

Водные брызги холодят щеки. Я сижу очень прямо и неподвижно посредине лодки. Узкий канал впадает в болото и я чувствую себя уязвимой в широко открытом пространстве. Доминик перемещается с кормы в центр и садится, оседлав скамейку, и лицом ко мне. - Ну, теперь ты вся моя.

Он касается моего голого плеча и наклоняется, чтобы поцеловать меня там. Я пожимаю плечом, отталкивая его.

- Ты знаешь, Джейд. Мы не такие уж и разные. Нас обоих недопонимают.

- Я понятия не имею, о чем ты говоришь…

- Да ладно. В тот первый день, когда ты размазала Кортни по столу, я видел выражение твоего лица. Тебе понравилось.

- Она вела себя невыносимо. Она заслужила … - Я прерываю себя.

Доминик улыбается. - Она это заслужила?

- Ну я…

- Смотри. Доминик указывает на что-то в воде. - Аллигаторы. Он делает паузу. - Я мог бы сбросить тебя в воду, стоит ли?

Мои глаза расширяются.

Он громко смеется. - Нет, нет. Я бы никогда не сделал этого. Даже если бы ты оскорбляла меня, ненавидела, и оттолкнула . - Я буду защищать тебя.

Он водит носом по моей шее, а я потрясена. Вот уж не думала, что Доминик скажет нечто подобное.

Он действует быстро, но мое тело тоже откликается сразу. Я в головокружительном дурмане. Кончики его пальцев рисуют круги от запястий до внутренней части моих локтей, и такое чувство, будто кожа живая и ждет, ждет чего-то большего, чего-то более глубокого, чего-то, что взорвет меня как из пушки, но я не уверена чего именно. Он наклоняется ближе, и я чувствую гладкость его щеки, которая прикасается к моей. Я не вырываюсь, хотя знаю, что должна. Его пальцы путешествуют по моей спине, и он притягивает меня к себе так близко, что с таким же успехом мы могли бы разделять нашу кожу, наши кости. Я чувствую его, слишком много его, напротив себя, когда он шепчет мне на ухо. - Я хочу попробовать тебя на вкус.

- Я … - Упрек умирает у меня на губах, ведь я пытаюсь выговаривать слова, но ничего не получается. Маленькая, незнакомая часть меня хочет, чтобы ее попробовали на вкус. Я с трудом сдерживаюсь, одновременно напуганная и легкомысленная, моя решимость не давать ему касаться меня, так легко разлетается. Меня словно щекочут крылья многочисленных бабочек, которые кружатся вокруг меня, заполняя все пространство между нами. Я чувствую себя слабой и сильной, живой и звенящей.

Доминик улыбается мне в ухо и я слышу как он тихо и равномерно хихикает. Когда он отодвигается, создавая между нами пространство, я вздыхаю … к моему удивлению и ужасу … громко. Я отчаянно нуждаюсь в отрицательном пространстве между нашими телами, хочу, чтобы он нагнулся обратно, обеспокоена и дрожу от возбуждения, а он отодвигается еще дальше.

Когда он отпускает меня, я чувствую себя холоднее, голоднее, чем прежде, жажда глубоко у меня внутри хочет большего, много большего.