У нее теплая рука, и это не невыносимый жар, который я ощущала несколько минут назад, и не леденящий холод, который я обычно чувствую, а просто тепло. Оно…успокаивает. И все же, я чувствую себя неловко и испытываю облегчение, когда она отпускает руку.

Из магазина доносится барабанный бой и рев музыки. Я разглядываю полки с одеждой, цепи и странно украшенные майки.

- У нас все совершенно в твоем стиле, - радостно произносит она. - Но позволь мне сделать тебя сексуальнее.

Я морщу нос. Все это неправильно. Воспоминания о безобразных мертвецах не дают мне покоя, но я прячу их подальше, вдыхая стены, живых людей, пот, энергию. Этот мир сильно отличается от лесов, по которым я так долго бродила.

Умное, странное лицо девушки снова смотрит на меня и ухмыляется.

- Давай же, пошли! - Жестом она приглашает меня зайти в магазин. Я шагаю вперед, а что мне еще делать.

- Ты такая красивая! - Говорит она, драпируя какие-то куски ткани на моих плечах и руках. - О, о, о! - Она нагнулась и подняла пару высоких кожаных сапог. - О, да, конечно же. Ты. Должна. Надеть. Их.

Меня удивляет то, как она умудряется произнести предложение раздельно по словам. Я пялюсь на гладкие новые черные сапоги, затем смотрю на собственные: грязные, изношенные и коричневые.

- Я… Я не знаю. Наверное, я лучше пойду…

Правда идти мне некуда.

- Чепуха - говорит она. - Тебе просто необходимо сменить имидж, а то тебя заграбастают на какой-нибудь фестиваль эпохи возрождения.

Я не особо понимаю, о чем она говорит, но не хочу спорить и показывать насколько я несведуща, растерянна и неуверенна в себе.

Когда мы возвращаемся в маленькую комнатку с зеркалом и крючком, девушка оставляет меня там с кучей одежды. Я стою посреди комнаты, уставившись на кусок сетки в руке. Дырки слишком большие, а ткань слишком слабая, чтобы ею что-то ловить. Я просовываю пальцы и хмурюсь, потому что так сетка похожа только на перчатки.

- Ты уже оделась?

Я резко выпрямляюсь, запутываясь руками в двух длинных кусках сетки:

- Я … Я. Нет. Что мне с этим делать?

Я жду, когда откроется дверь. Она входит и начинает хохотать так, что частички слюны попадают мне на щеку. Я отшатываюсь назад и вытираю лицо об плечо, потому что руки все еще заняты сеткой.

- Чтоооо ты делаешь? - говорит она и начинает стягивать сетку с моих рук. - Это же сетчатые чулки. Как ты можешь не знать, что с ними делать? Половина девчонок здесь их носит.

Мне не хочется говорить, что помимо нее, я видела только мертвую девушку, лежавшую в грязи и истекавшую кровью из порезов на теле. Мне не хочется говорить, что я до сих пор помню запах ее кожи и взгляд в никуда.

- Покажешь мне? - спрашиваю я.

Она закатывает глаза, но улыбается.

- Ну, прежде чем я зайду и помогу тебе одеть чулки, нам надо хотя бы нормально познакомиться. Меня зовут Клара. А тебя?

Вопрос застает меня врасплох. Как меня зовут? Я пытаюсь вспомнить, ухватиться хотя бы за что-то.

Я восстанавливаю в памяти самый первый день, самый первый день своего существования, первый день, который помню. Я очнулась опустошенной … у меня все болело, я ничего не помнила и была голодна. Солнце просвечивало через мои веки. Я хваталась пальцам за мягкую траву подо мной, которая казалась знакомой и успокаивающей, была якорем, связывающим с Землей, в то время как остальной мир ослеплял меня ярким желтым светом.

Я немного полежала и медленно, очень медленно начала осматривать мир … и себя … впервые. Я оперлась на локти, посмотрела на свое тело, распластанное на лесной траве. Я чувствовала себя чистым новорожденным существом, не знавшим ничего до того момента, когда его глаза распахнулись. Но там была я, не новая и обнаженная, а грязная и потрепанная, в длинном приталенном кожаном пальто, облегающих штанах и кожаных ботинках.

Я знала, что это была за одежда, будто каким-то образом помнила, как одевала ее перед зеркалом. Мысль была смутной и мимолетной, так же как и другие, непрочно державшиеся у меня в голове, плавно уплывающие из памяти, но отчаянно старавшиеся там удержаться. Я пыталась собрать их воедино, но, как сильно я не старалась, как сильно не сосредотачивалась, мысли продолжали уплывать.

За все время мне удалось вспомнить только мужчину в возрасте. Я зацепилась за это воспоминание, прокручивала его в голове снова и снова, изо всех сил пытаясь вернуть в памяти его продолжение, но не могла. Оно оставалось неизменным.

- Вы только посмотрите на это дитя с нефритовыми глазами, - пожилой мужчина сжал мой подбородок грубыми морщинистыми пальцами. Он нагнулся ко мне поближе, вокруг его глаз разбежались морщинки от улыбки, а между бровей залегла складка многолетних раздумий. - Нефритовые глаза божественны.

Он казался еще более старым из-за грубого рычания в голосе. Однако, каким-то образом оно успокаивало меня, словно водопад с гор, бурный и все же безмятежный. Он продолжал изучать мои глаза:

- Но нефритовую душу поглотит темнота, - старик осматривал мое лицо, словно изучая неизвестное создание. - Моя маленькая Джейд, береги свой дух, - прошептал он предупреждение. Мужчина собирался сказать что-то еще, но передумал и промолчал. Он развернулся и неохотно шагнул в сторону аллеи.

Я смотрела ему вслед. Его слова засели у меня в голове. Я все еще ощущала прохладу его пожилых рук там, где они ласкали мою щеку. Воспоминание о нем - единственный образ, утешающий меня в одиночестве. Его прикосновение и взгляд - это последний физический контакт, который я помню. Однако, даже закрывая глаза и представляя его морщинистое лицо, я знаю, ему было что-то известно, но он не стал мне рассказать. Просто он был любознательным духом, ищущим секреты бессердечных. И все же я люблю его. Мне больше некого любить. Джейд - так он называл меня - единственное известное мне имя.

Девушка Клара все еще смотрит на меня в ожидании.

- Джейд, - говорю я. - Меня зовут Джейд.

Клара наряжает меня в магазине больше часа и, наконец, сваливает в кучу на прилавке все вещи. Она упаковывает их, улыбается, затем прокатывает карту через бибикающее устройство, соединенное с другим бибикающим устройством, и толкает по прилавку всю кучу ко мне.

- Забирай! - сияет она. - Не гонять в юбках и сапогах с такими ногами как у тебя должно быть преступлением. К тому же, все эти вещи - секонд-хэнд. Клара вытащила черную пышную юбку с маленьким розовым черепом:

- Эта юбка стоит три доллара. ТРИ ДОЛЛАРА! - она качает головой. - Богатые дети выбрасывают потрясающие вещи. Рэнди, мой босс, собирает их и перепродает.

- Я… - я понимаю, что Клара сделала доброе дело, отдав мне эту гору одежды, но я не уверена, что сказать и даже как принять ее. Мне неловко, я боюсь говорить, двигаться, думать, сделать что-то не так.

Клара поднимает брови:

- Ну…

- Спасибо, - слова тихие, робкие, но я действительно благодарна.

- Не за что. Послушай, мне надо закрываться. Ты где живешь?

Я понимаю, что даже пробыв полуголой в примерочной больше часа, я говорила немного. Эта девушка обо мне ничего не знает, но ее взгляд настолько открыт и честен, что мне жаль, что я не помню секретов, которыми могла бы с ней поделиться, потому что, мне кажется, такая отзывчивая девушка как Клара достойна их услышать.

Стеклянные глаза и огненные волосы мертвой девушки всплывают в памяти. У меня есть секрет. Который я никогда не расскажу. Никогда.

-Я… я не…

- Подожди-ка секунду… - Клара хмурит брови, сведя их в одну изогнутую линию. Интересно, как у нее это получается. - Тебе есть где переночевать?

- Ну, нет, но…

- Решено. Ты останешься у меня, - она произносит это как утверждение.

- Нет, не стоит…мне действительно…

Аргумент был неубедителен. Около часа Клара таскает меня среди людей, машин, трамваев и дальше, по ухоженным дорогам с красивыми белыми домами по сторонам, чтобы круто скатиться туда, где темнеют грязные обшарпанные дома. Она направляет меня к одному из них и проводит в свою квартиру.