Литмир - Электронная Библиотека
***

Лорэн перевели из операционного блока в послеоперационную палату. Бетти подключила кардиомонитор, энцефалограф и интубационную канюлю для искусственного дыхания. Окруженная всем этим оборудованием, Лорэн на своем ложе походила на космонавта. Медсестра взяла анализ крови и вышла. У спящей пациентки вид был безмятежный, сомкнутые веки будто намечали контуры мира сна, сладкого и глубокого.

Прошло полчаса, и Бетти позвонила Фернштейну. Она сообщила, что действие анестезии закончилось. Профессор поинтересовался жизненными показателями. Бетти сказала то, чего он и ожидал, – показатели оставались стабильными. Она настойчиво попросила подтвердить указания относительно дальнейших действий.

– Отключайте дыхательный аппарат. Я сейчас спущусь.

И профессор повесил трубку.

Бетти зашла в палату, отсоединила трубку от канюли, предоставив пациентке возможность дышать самостоятельно. Несколько секунд спустя она убрала интубационную трубку, освободив трахею. Отвела назад прядь волос со лба Лорэн, посмотрела на нее с нежностью и вышла, погасив свет. Комната освещалась теперь только зеленым светом энцефалографа. Линия на нем оставалась прямой.

Примерно через час сигнал осциллографа дрогнул, вначале лишь чуть-чуть. Внезапно точка, обозначавшая конец линии, рванулась вверх, выписав большой пик, затем стремительно стала падать вниз и, наконец, вернулась на горизонтальную прямую.

Свидетелей этой аномалии не было, Бетти вернулась в палату только час спустя. Она сняла показатели Лорэн, развернула несколько витков регистрирующей ленты, постоянно выползающей из аппарата, обнаружила аномальный пик, нахмурила брови и просмотрела еще несколько витков. Отметив, что дальше на ленте пиков не было, Бетти бросила ленту и не стала задаваться вопросами. Подняв трубку телефона, она вызвала Фернштейна:

– Это я, у нас случай глубокой комы со стабильными показателями. Что я должна делать?

– Найдите кровать на пятом этаже; спасибо, Бетти. – Фернштейн повесил трубку.

Глава 4

Зима 1996 года

Артур нажал на пульте кнопку, открывающую дверь гаража, и закатил машину. Поднявшись по внутренней лестнице, он вошел в свою новую квартиру. Ногой захлопнул дверь, поставил сумку, снял пальто и рухнул на диван. Пара десятков коробок, грудой наваленных посреди гостиной, взывала к его чувству долга. Он переоделся и принялся распаковывать картонки, расставляя книги по полкам. Паркет поскрипывал под ногами.

Намного позже, вечером, все закончив, он сложил пустые коробки, прошелся пылесосом по комнатам и закончил обустройство кухонного уголка. Огляделся. «Похоже, у меня появляются маниакальные наклонности», – сказал он себе.

Отправившись в ванную, на секунду заколебался, выбирая между ванной и душем. Остановился на ванне, пустил воду, включил маленькое радио, стоящее на подоконнике рядом со стенным шкафом, разделся и с глубоким вздохом облегчения залез в воду. Без промедления несколько раз окунулся с головой.

Пегги Ли пела на коротких волнах «Лихорадку». Артур удивился. Звучание было явно стереофоническим, хотя сам аппарат – моно. К тому же, прислушавшись, Артур обнаружил, что щелканье пальцами, сопровождавшее мелодию, доносится из шкафа. Заинтригованный, он вылез из воды и подкрался к дверцам. Звук стал более отчетливым. Он замер в нерешительности, потом набрал в грудь воздуха и распахнул обе створки. И оторопел.

Среди вешалок сидела женщина, одетая в непритязательное платье, босая, глаза прикрыты. Поглощенная ритмом песни, она подпевала и щелкала пальцами.

– Кто вы и что тут делаете? – спросил Артур.

Женщина встрепенулась и распахнула глаза:

– Вы меня видите?

– Разумеется, я вас вижу.

Она казалась потрясенной тем, что он ее видит.

Заверив ее, что он не слепой и не глухой, Артур снова спросил, что она тут делает. Вместо ответа женщина заявила, что это потрясающе. Артур не видел ничего «потрясающего» и куда более раздраженным тоном повторил вопрос: что она делает в его ванной ночью?

– Мне кажется, вы не совсем понимаете, – заговорила она. – Прикоснитесь к моей руке!

Его это озадачило, но она продолжала настаивать:

– Прикоснитесь к моей руке. Пожалуйста!

– Не буду я вас трогать! Что происходит?

Она взяла Артура за запястье и спросила, чувствует ли он ее прикосновение. С видом человека, доведенного до предела, он заверил, что почувствовал, когда она его коснулась, и что он замечательно ее видит и слышит. В четвертый раз спросил, что она делает в шкафу в его ванной. Она проигнорировала вопрос и очень радостно повторила, как «невероятно здорово», что он ее видит, слышит и может коснуться.

Усталый после тяжелого дня, Артур не был расположен шутить.

– Хватит, мисс. Это шутка моего компаньона? Кто вы? Девица в подарок на новоселье?

– Вы всегда такой грубый? Я похожа на проститутку?

Артур вздохнул.

– Нет, вы не похожи на проститутку, просто вы прятались в моем шкафу почти в полночь.

– Между прочим, голышом стоите вы, а не я!

Артур вздрогнул, схватил полотенце, обернул вокруг бедер и постарался вернуть себе равновесие. Он повысил голос:

– Ладно, шутки в сторону. Вы сейчас вылезете, вернетесь к себе и скажете Полу, что это очень средне, очень, очень средне.

Она сказала, что незнакома с Полом и полагает, что тон лучше сбавить. В конце концов, она тоже не глухая, это другие ее не слышали, она же их слышала отлично.

Он ответил, что очень устал и абсолютно не понимает, что происходит. Она выглядит крайне возбужденной, он же только что закончил расставлять вещи и хочет, чтобы его оставили в покое.

– Будьте так любезны, идите к себе и, кстати, вылезайте в конце концов из шкафа.

– Не торопитесь, это не так легко, я еще не достигла абсолютной точности, хотя за последние дни стало намного лучше.

– Что стало лучше за последние дни?

– Закройте глаза, я попробую.

– Вы попробуете что?

– Вылезти из шкафа, вы же этого хотите? Ну и закройте глаза, мне надо сосредоточиться. И помолчите.

– Вы совершенно спятили!

– Фу! Хватит скандалить, замолчите и закройте глаза, не будем же мы препираться всю ночь.

Обескураженный Артур повиновался.

Две секунды спустя он услышал голос из гостиной:

– Неплохо, слишком близко к дивану, но неплохо.

Он поспешно вышел из ванной и увидел молодую женщину сидящей на полу посередине комнаты. Вид у нее был такой, как будто ничего не произошло.

– Вы оставили ковры, мне это нравится, но вон та картина на стене отвратительна.

– Я вешаю картины, какие мне хочется, и там, где хочется, и я собираюсь отправиться спать, так что если вы не желаете сказать, кто вы, то и не надо. Уходите! Убирайтесь домой!

– Но это и есть мой дом! То есть был. Все так запутано…

Артур покачал головой. Объяснил, что снял эту квартиру десять дней назад и что это его дом.

– Да. Я знаю, вы мой посмертный квартиросъемщик; ситуация забавная.

– Что вы несете? Агент по недвижимости говорил мне, что владелица квартиры – женщина лет под семьдесят. И что такое – «посмертный квартиросъемщик»?

– Ей было бы приятно услышать – ей уже семьдесят два, это моя мать, и сейчас она мой официальный опекун. Настоящая владелица – я.

– У вас есть официальный опекун?

– Да, ввиду сложившихся обстоятельств мне было бы крайне затруднительно подписывать бумаги.

– Вы находитесь на лечении в больнице?

– Да, это самое меньшее, что можно сказать.

– Они там, наверное, очень беспокоятся. Какая это больница, я вас провожу.

– Скажите на милость, вы меня действительно принимаете за сбежавшую сумасшедшую?

– Да нет…

– Сначала шлюха, теперь сумасшедшая – не слишком ли для первого знакомства?

Ему было глубоко плевать, девица она по вызову или натуральная сумасшедшая, он совершенно вымотан и хочет спать.

Однако она не обращала внимания на его слова и продолжала в том же духе.

5
{"b":"17295","o":1}