— Хорошо.
— А мы никак на Мальту не залетим?
— Валер! Самолет не автомобиль, чтобы заедем туда, заедем сюда. Я же пообещал тебе — летом. Обязательно.
— Ладно-ладно, — не стал спорить Валера. — Летом так летом.
Валера прекрасно понимал; вероятность, что у него получится, — одна на тысячу. Но почему бы и нет?
* * *
— «Кто же остановит дождь? Васильевский залит, размыт Елагин, Крестовский утонул…» А это, сейчас, сейчас вспомню: «Когда-нибудь случайно в тишине Ты вспомнишь это имя: А…» И че-то там, не помню… «Избей меня…»
Оба расхохотались.
— Так ты все же забираешь тетрадь?
— Ну, как сказать? Я же только для сценария, а не для…
— «Для нас он писал этот сценарий…»
— «Чтоб в невозможный раз…»
— «И провоцируя скандал, Мы бы вдвоем грешили там. И где-нибудь на берегу залива Я доказала бы, как я тебя любила! В переулках нет света…»
Наступила тишина — закончился диск с шаманской музыкой.
— Так о чем будет сценарий, Алесандр?
— Пока точно не знаю. — Молодой человек лег на пол, посмотрел на огонь свечи через бокал. — Ну, примерно так… Появляется некий образ. Зритель поначалу не может понять, кто это. Но постепенно оказывается… оказывается, что…
— Что это какая-то звезда, которая скрывается от навязчивой публики.
— Нет. Нет. Это…
— Преступник?
— Возможно…
— Подожди, как так? Ты не знаешь, кем будет твой главный герой?
— Ну, понимаешь, Кристина, я ведь пишу сценарий для себя, так? Я же там буду главную роль играть?
— Ну, — развела руками Кристина, — не обсуждается. Подожди, а кто будет читать стихи?
— А стихи — это внутренние монологи героя. Вот ты знаешь, что такое внутренний монолог?
— Ну-у… в цирке…
— Нет, подожди, не надо в цирке. Внутренний монолог — это нечто настоящее, понимаешь? От души. Искреннее.
— Да.
— А все остальное — это так, внешнее, маска. Как на карнавале.
— Это я понимаю.
— Ну, что — кактус?
— Запросто.
Алесандр повернулся на живот и потянулся за бутылкой вина и штопором.
— Сандр, а можно тебе задать такой очень некорректный вопрос?
— Если это в рамках морального кодекса. — Алесандр ввернул штопор в пробку бутылки с кактусовым вином.
— Скажи, а вот почему она принесла тебе тогда грецкие орехи? Обычно же в больницу носят ну там, я не знаю, апельсинки, да? Сок… А она — грецкие орехи!
— Кто? — Алесандр выдернул пробку. — М-м, там что-то плавает.
— Кактус?
— Не думаю. — Алесандр разлил в бокалы вина.
— Ну так что? Почему она тебе в больницу принесла именно грецкие орехи? А?
— А-а, дошло! Ну как? Потому что мне нравились грецкие орехи. Тебе, я смотрю, тоже.
— Да, я периодически… Подожди, и это все?
— Лаврова, ты прямо как следователь.
— Нет, просто мне интересно.
— А, вспомнил. Мы, кажется, на Новый год или… на какой-то другой праздник… короче, мы ели ну очень много грецких орехов. То ли она мне подарила целый мешок, то ли я ей…
Кристина рассмеялась, оперлась рукой о пол, едва не опрокинув вино.
— Осторожней. — Алесандр придержал ее бокал.
— Так это что ж получается… она принесла тебе орехи, которые вы еще в Новый год не доели? Тогда правильно, что ты решил их выкинуть, — рассмеялась Кристина.
— Все, — улыбнулся Алесандр и подал Кристине ее бокал. — Давай…
— Подожди. Давай пить вино как папуасы? Ты же предлагал аборигенские танцы?
— Предлагал. Но я слабо себе представляю, как их исполнять.
— Не важно, я тоже. — Кристина отставила бокал и встала. — Во что там папуасы одеваются?
— Ну-у как? — Алесандр встал на колени и показал жестами, во что, по его представлению, одеваются папуасы.
— Купальник подойдет? — спросила Кристина, роясь в шкафу.
— Я думаю, они вообще без, но для данного этюда — подойдет.
— Отвернись. Нет, не отворачивайся. — Кристина взяла купальник и вышла из комнаты.
Алесандр встал, убрал догоревшую свечу и поставил на ее место новую. Включил другой диск, с индийской музыкой, увеличил громкость и стал просматривать названия фильмов на DVD, стоявших на полке.
Кристина вернулась в комнату. Она была одета в раздельный черный купальник с желтыми человечками, которые чудесно смотрелись при свете свечей. Фигура у Кристины была безупречна. Алесандр выпрямился и посмотрел на нее.
— Теперь ты. Как это у вас называется — тоже купальник?
— Костюм, — иронично ответил Алесандр, четко выговаривая «о».
— М-гм. Я дам тебе папин костюм, — Кристина снова открыла шкаф. — Когда он приезжает, то всегда купается в Финском заливе.
— В Финском заливе? Там же холодно! Твой папа — морж?
— Да не морж, просто у него хобби такое.
Они оба рассмеялись. Кристина кинула Алесандру купальные плавки.
— Ой, в абрикосик… Как мило!
— Раздевалка в соседней комнате, — сквозь смех подсказала Кристина.
— Есть. — Рука Алесандра потянулась, чтобы отдать честь. — Ой, к пустой голове же руку не прикладывают! — вспомнил он и вышел из комнаты.
Алесандр вернулся быстрее, чем до него Кристина.
— Извини, пришлось маленько подтянуть резинку, чтобы сделать мой размер. Пардон за детали.
— Папа не заметит. А заметит — скажем, так и было.
Они снова расхохотались, Кристина сделала музыку громче, взяла свечи, подала одну Алесандру:
— Это что-то вроде факелов.
В такт таинственной индийской музыке, со свечами и бокалами кактусового вина в руках, они стали подражать движениям ритуальных танцев африканских аборигенов — так, как себе эти танцы представляли. Они двигались сосредоточенно, по-актерски, словно работали на публику. И реакция публики не заставила себя ждать. Раздался стук в стену и громкий голос соседа: «А ну прекратите! Совсем совесть потеряли! Сейчас милицию вызову!» И через несколько минут звонок в дверь и снова голос: «Да что ж это такое! Милицию вызову сейчас! Эй! Что тут за дикари?»
Кристина и Алесандр расхохотались. Молодой человек сделал музыку тише.
— Надеюсь, это еще не милиция, — прокомментировал он звонок в дверь.
— О, нар-род, — крикнула Кристина.
— Да уж, — добавил спокойно Алесандр, — никакого тебе карнавала.
Оба сели на пол. Они молча смотрели друг на друга, держа еще не початые бокалы в руках.
— Давай выпьем за нас, — предложил Алесандр. — За то, что наши пути пересеклись, за то, что мы познакомились и смогли найти общий язык. Знаешь, это очень сложно, вообще, встретить родного человека. А мне кажется, что мы с тобой очень похожи. Давай за нас.
— Взаимно, Сандр.
— А давай на брудершафт? — предложил Алесандр. — Вот смотри, насколько мне позволяют мои познания немецкого, «шафт» — это суффикс существительного, вообще, просто, абстрактный, а «брудер» — это что-то типа «брат». Значит…
— Значит, пьем на брудершафт! — воскликнула Кристина.
Ребята подползли друг к другу. Когда бокалы опустели, никто не двинулся с места. При свете догорающих свечей они смотрели друг на друга.
— Давай целоваться? — предложил Алесандр.
— Давай, — улыбнулась Кристина.
Их руки синхронно отставили бокалы, а губы сомкнулись.
Обоим губы друг друга показались удивительно нежными, мягкими. Молодой человек наклонился ближе. Кристина легла на пол, не чувствуя под собой тверди. Рука Алесандра скользнула вниз по ее животу.
Кристина открыла глаза и схватила молодого человека за руку.
Алесандр внимательно посмотрел на девушку, поднялся, сел рядом с нею на колени и шепотом произнес:
— Ничего не будет, если ты не захочешь. — Он улыбнулся. — Мы будем просто пить вино и целоваться. И смотреть кино. — Он встал. — Я видел, у тебя есть «Дурное воспитание» Альмодовара. Хороший фильм.
Он налил еще вина и подал Кристине руку. Она встала, поцеловала Алесандра в губы и включила DVD. Оба легли на пол.
— Давай на испанском?
— С русскими субтитрами?
— М-гм.
