Сейчас Алесандр стоял в церкви и чувствовал, что не может воспринимать ее только как архитектурный памятник, только как украшенное изнутри здание. Он чувствовал, что с таким настроем вообще не имел права входить сюда. Ему очень захотелось поставить свечку. Но он понятия не имел, зачем и как это делают. Он осмотрел лики икон и повернулся к выходу, но тут же вспомнил, как где-то слышал или читал, что нельзя выходить из храмов спиной к иконам, то есть лицом к двери. Или наоборот, можно? И что вообще все это должно означать? Алесандр остановился. Ему хотелось сделать все по правилам, но он их не знал! Он вообще ничего не знал! Он знал, как отдавать честь, тусоваться, двигаться по сцене… Но он чувствовал, что не знал главного, не знал того, что важнее и стрельбы из винтовки, и моды на те или иные ароматы и прически, и умения держаться в седле, и навыков игры на съемочной площадке, важнее даже…

— Алесандр, здравствуй. Какие вы стали все взрослые. Это же надо, как летит время. Как твои дела?

— Здравствуйте. — Алесандр внимательно посмотрел на стоявшую перед ним женщину, но не узнал ее.

— Я-то помню тебя еще Сашенькой. А сейчас сморю, ты это или не ты.

Женщина была одета в черное зимнее пальто и черный платок. На вид ей было лет шестьдесят… Или меньше?

— Как мама?

— Нормально, спасибо.

Алесандру было неудобно спросить, кто эта женщина, ведь она помнит его еще Сашенькой, к тому же знает его мать. Но он никак не мог узнать это лицо.

— Чем ты занимаешься сейчас? Где учишься? — женщина резко понизила голос, заговорила почти шепотом. — Здесь громко нельзя разговаривать. Может быть, выйдем на улицу? Или ты…

— Нет, я как раз собирался, — кивнул Алесандр. Он забыл уже, что пару минут назад даже не знал, как лучше выйти из храма и выходить ли отсюда сейчас или позже.

Они вышли молча. Женщина повернулась к церкви, три раза перекрестилась. Алесандр хотел полностью повторить ее жест, но сделал это только один раз. Они дошли до трамвайной остановки, хотя молодому человеку идти туда не было надобности — он планировал спуститься в метро.

— Сереженька-то погиб, — сказала женщина, когда они уже сели в трамвай.

Алесандр поднял на нее глаза. В его глазах не было ни удивления, ни жалости. Он вообще не понимал, о ком она ведет речь.

— Да-а, — протянула женщина, глядя в окно и начиная плакать. — Я так не хотела, а он все равно поехал. Я, говорит, мам, только на два месяца. Ну, а ты-то чем занимаешься? Где учишься?

— Да я уже закончил.

— М-м. Университет? Мама твоя, вроде, говорила, что ты будешь заниматься ядерной физикой, так?

Алесандр усмехнулся. Хотя это было неуместно.

— Извините… извините меня… Это не так. Я закончил ВГИК.

— ВГИК? А что это?

— Всероссийский государственный институт кинематографии.

— М-м… Кино снимать будешь?

— Вроде того, — улыбнулся Алесандр.

— Молодец. Молодец. Мама работает?

— Да.

— Ты ей привет передавай.

— Обязательно, — кивнул Алесандр, хотя он представления не имел, от кого передавать привет.

— Папа тоже работает?

— Да.

Женщина помолчала. «О работе поговорили, осталось о погоде», — подумал Алесандр.

— Гриша ведь в ФСБ пошел. Ой, мальчики, опасные вы выбираете себе профессии. Но ты молодец. Молодец. — Женщина снова разрыдалась.

У Алесандра зазвонил телефон.

— Извините. Да? Да. Здравствуйте. М-гм. Во сколько? Да, конечно, успею. А что за проект? Да. Хорошо, спасибо. Да, я понял. До свидания.

— Кому нужны все эти ваши ФСБ, милиции, омоны? Врач — ну и сидел бы себе в поликлинике. Нет, ведь…

— Извините, — поднялся Алесандр. — Мне нужно идти.

— Выходишь, да? А я через две остановочки. Ну, ты береги себя, хорошо? Взрослый ты какой стал. Трудись, чтобы мы тебя по телевизору смотрели, гордились тобой. Маму береги. И заходи, ладно? Не стесняйся.

— Обязательно. Спасибо. Всего доброго.

Алесандр вышел. Никакого метро поблизости не оказалось. До ближайшей станции — несколько трамвайных остановок. Алесандр перешел улицу и оказался на противоположной остановке. Может, «тэшка» пораньше подойдет? Пора уже машиной обзаводиться.

Внезапно Алесандр вспомнил и Гришу, и Сергея, и встреченную им женщину. С этими ребятами он учился в одном классе. Алесандр, Гриша и Сережа — неизменная троица. Потом Сергей ушел в другую школу — его семья переехала. Но ребята по-прежнему собирались вместе, ездили на Крестовский, ходили друг к другу в гости. Алесандр в детстве никогда не задумывался о будущей профессии. У Гриши при всем желании не было выбора — папа генерал-майор ФСБ, а Сергей — да, он всегда говорил, что хочет стать военным врачом. Придурок. Самый что ни на есть придурок, если он осуществил — а, по всей видимости, это так — свою мечту. Сидел бы себе в поликлинике! Нет, горячих точек ему захотелось! И это сейчас, когда мы живем в цивилизованном обществе, в мирное время. Да, в мирное, черт возьми, несмотря на Чечню, на Ирак… на что там еще?.. несмотря…

Впрочем, какое его дело? Он сейчас едет на кастинг — второй за неделю, — ему надо настроиться на позитив. Идиот, полный идиот, Cepera! Чтобы теперь твоя мать рыдала по трамваям и завидовала тем, чьи сыновья разгуливают по улицам города и снимаются в кино? Что мешало им троим на днях созвониться, встретиться и съездить на Крестовский? Неужели ничего не повторяется? И все проходит? И дружба тоже проходит? Конечно, он не собирался ни с кем созваниваться вечером, не собирался на Крестовский, но… Идиот.

С кастинга Алесандр вернулся домой, выпил чаю, прочел несколько страниц из Хемингуэя. Но время тянулось слишком медленно. Чересчур медленно. Было только шесть.

Он позвонил Кристине. Они не виделись давно. Давно?

Он позвонил Кристине и предложил встретиться.

— Могу зайти к тебе, съездим куда-нибудь.

— Да, почему нет. Но боюсь, если ты зайдешь ко мне, мы уже никуда не съездим, потому что моя мама…

— А, да, я забыл. Тогда где встретимся?

— Давай у метро. Я только что пришла с работы, так что через час, ОК?

— Хорошо.

Алесандр положил трубку и вдруг вспомнил тетрадку со стихами. «Кто же остановит дождь?», «Избей меня». Как давно это было. Он снова набрал номер.

— Кристин, может, встретимся в кафе у залива? У Прибалтийской. А там решим, куда податься.

— Да, отлично. Давай.

Кристина положила трубку, досмотрела передачу и начала одеваться. В этот вечер, после совершенно сумасшедшего рабочего дня, ей не помешало бы сходить в кафе или какой-нибудь клуб. А можно и в театр, в кино или просто прогуляться по ярким, людным улицам. Скорей бы уже лето. Или весна хотя бы.

— Уходишь? — спросила Анжелика Витальевна, выходя из ванны и натирая руки кремом.

— Да, пройду прогуляюсь с Алесандром.

Анжелика Витальевна хотела что-то сказать, но только открыла рот и промолчала. Кристина даже не заметила, что проговорилась. Анжелика Витальевна села на кровать.

— Кристина, — начала она и снова замолчала. — Кристина, а у вас с ним что-то есть?

— В смысле? — Девушка искренне не поняла вопроса.

— Ну, тут может быть только в одном смысле. Вы спите вместе?

— Мам, что ты ерунду говоришь. Все, я пойду.

— Стой. Не торопись.

Кристина села в кресло напротив. У нее не было сил спорить. Ей хотелось пойти и развлечься. Больше ничего.

— Он тебе нравится? — спросила Анжелика Витальевна.

— Мам, он хороший человек. Да, он мне нравится. Он хороший друг, хороший работник.

Кристина только теперь поняла, что было не так в ее отношениях с Алесандром. Нравится — вот, оказывается, как это называется. Вот почему она недовольна тем, что Алесандру редко приходится в эти дни бывать на работе. Вот почему она сразу согласилась сейчас встретиться с ним. Он ей нравится. В этом все дело.

— Кристина, солнышко, — Анжелика Витальевна подошла и обняла Кристину сзади. — Отдай его мне.

— М? — Девушка не слышала, что говорила мама. Она думала об Алесандре и о том, что происходит.