— Гвендолен Кэнтлей, так как у нее был с ним роман, и майор Родни, потому что был клиентом Джонса. А что?

— Он мог шантажировать сводника? Я имею в виду: чего именно боятся сводники?

— Не знаю. Мне думается, что, скорее всего, тут дело в алчности или профессиональном соперничестве. — Он осторожно попробовал кашу.

— Ты сказал, что дома, где работают эти женщины, лучше обычных борделей?

— Да. Фешенебельные адреса. Куда ты клонишь, Шарлотта?

Она посмотрела на него ясными глазами.

— Кто владелец этих домов, Томас?

Питт замер, не донеся ложку до рта.

— Владелец? — медленно повторил он, не сводя глаз с Шарлотты; мозг его лихорадочно работал.

— Иногда подобной собственностью владеют люди, на которых и не подумаешь, — продолжала она. — Я помню, у папы был знакомый, который делал деньги на том, что сдавал дом под потогонное предприятие. Узнав об этом, мы с ним раззнакомились.

Питт влил молоко в остаток каши и быстро съел ее; надел ботинки, все еще влажные, схватил пальто, шляпу и шарф и покинул дом в такой спешке, будто это был тонущий корабль. Шарлотте не нужно было ничего объяснять, она все понимала.

Томасу понадобилось три часа, чтобы узнать, кому принадлежат эти дома, а также еще шесть таких же.

Сент-Джермину.

Лорд Сент-Джермин делал деньги, взимая арендную плату с борделей и процент с заработка каждой проститутки, и Годольфин Джонс это знал!

Не по этой ли причине Сент-Джермин купил у него картину втридорога? А потом отказался платить, когда Джонс снова и снова требовал деньги? Несомненно, это был мотив для убийства.

Но удастся ли доказать это?

Томас даже не знал, в какой день было совершено убийство. Если бы и удалось доказать, что Сент-Джермин бывал на Ресуррекшн-роу, это мало что дало бы. Джонс был задушен, а это под силу почти любому мужчине и многим женщинам. И никакого оружия, которое могло бы помочь в расследовании.

Джонс занимался порнографией и шантажом, поэтому у многих людей мог быть мотив. Сент-Джермину все это известно, и Питту даже не удастся получить ордер на обыск.

Необходимо установить неопровержимую связь между Сент-Джермином и Джонсом. Тут был более серьезный мотив, нежели у майора Родни, Гвендолен Кэнтлей и у женщин на фотографиях.

У самого большого из этих домов есть хозяйка — несомненно, содержательница дома терпимости. Она хранит деньги, собирает квартплату и проценты с заработка проституток, а затем передает все это Сент-Джермину либо его агенту.

Выйдя на улицу, Питт пошел торопливым шагом, уже зная, куда направится и что намерен делать. Остановив кеб, он назвал кебмену адрес и захлопнул дверцу. Потом откинулся на сиденье и начал обдумывать план атаки.

На улице было пустынно, и в доме — тихо. Поднявшийся ветер принес дождь со снегом с серого неба. Горничная поднялась по ступеням и скрылась внутри — все как в любом респектабельном доме перед ленчем.

Отпустив кеб, Питт подошел к парадному входу. У него не было ордера — вряд ли его удалось бы получить на основании одних лишь подозрений. Но у инспектора росла уверенность, что именно Сент-Джермин убил Годольфина Джонса. Причиной было то, что художник знал об источнике его дохода. Несомненно, это было серьезным мотивом, тем более что Сент-Джермин надеялся получить высокий пост в правительстве как великий реформатор благодаря своему биллю о работных домах.

Питт сильно постучал в дверь. Ему не нравилось то, что сейчас придется делать — это был не его стиль. Но иначе не добыть доказательств, а он не мог позволить Сент-Джермину остаться безнаказанным. Правда, он собирался сличить последние улики (если удастся их найти) после того, как билль будет принят в палате. Один убийца — даже такого уровня, как Сент-Джермин, — не стоит того, чтобы из-за него жертвовать судьбой всех детей в работных домах Лондона.

Дверь открыла элегантная девушка в черном платье, белом кружевном чепце и кокетливом белом фартучке.

— Доброе утро, сэр, — сказала она слишком спокойно, и Питту пришло в голову, что, возможно, в этом месте работают даже днем.

— Доброе утро, — ответил он с горькой усмешкой. — Могу я поговорить с хозяйкой этих меблированных комнат?

— Ни одна из них не сдается, сэр, — предупредила она, все еще стоя в дверях.

— Я так и предполагал, — ответил он. — И, тем не менее, мне бы хотелось с ней поговорить, с вашего позволения. Это деловой вопрос, касающийся владельца собственности. Думаю, вам бы лучше позволить мне войти. Такое дело не обсуждают на пороге дома.

У этой девушки был за плечами некоторый опыт. Она знала, для чего используется этот дом, и поняла всю важность сказанного Питтом. Поэтому она немедленно впустила его.

— Да, сэр. Если вы пройдете сюда, я посмотрю, дома ли миссис Филп.

— Благодарю вас.

Питт последовал за девушкой в очень уютную комнату, обставленную со вкусом. В камине пылал огонь. Ему пришлось подождать всего несколько минут, прежде чем появилась миссис Фили. Это была женщина с пышной грудью, слегка располневшая. Она была нарядно одета, и даже в это время дня лицо ее было нарумянено, а ресницы и брови накрашены, словно она собиралась на бал. Питт сразу понял, что это очень дорогая проститутка, которая выбилась в начальство. Ее туалет стоил больших денег, а драгоценности были хотя и безвкусные, но настоящие. Она смерила его взглядом.

— Я вас не знаю, — сказала женщина, закрывая за собой дверь.

— Вам повезло. — Томас все еще стоял, спиной к камину. — Я не часто занимаюсь домами терпимости, особенно такого класса.

— Коп, — сразу же определила она. — Вы не сможете ничего доказать, и с вашей стороны было бы глупо даже пытаться. Джентльмены, которые сюда ходят, вряд ли скажут вам за это спасибо.

— Не сомневаюсь. У меня нет намерения закрыть ваше заведение.

— Я не заплачу вам ни пенса. — Она бросила на Питта презрительный взгляд. — Можете рассказывать кому угодно. Посмотрим, много ли это вам даст!

— Я не собираюсь никому ничего рассказывать.

— Так чего же вы хотите? Вам же что-то нужно! Получить девочку по дешевке?

— Нет, спасибо. Мне нужна информация.

— Если вы думаете, что я скажу, кто сюда приходит, то вы еще глупее, чем я думала. Шантаж, да? Я прикажу вышвырнуть вас отсюда и так избить, что родная мать не узнает.

— Возможно. Но мне плевать, кто сюда ходит.

— Тогда чего же вы хотите? Вы же пришли сюда не из любопытства!

— Годольфин Джонс.

— Кто? — Однако миссис Филп запнулась, пусть на долю секунды, и ее веки затрепетали.

— Вы слышали, что я сказал. Годольфин Джонс. Я не сомневаюсь, что вы весьма компетентны во всем, что касается проституции — тут вы дадите нам сто очков вперед. Но как насчет убийства? Вы собираетесь тягаться со мной в этом вопросе? А я очень хорошо умею доказывать убийства.

Если бы не накрашенные щеки, было бы заметно, как она побледнела.

— Я ничего не знаю про убийство!

— Годольфин Джонс проведал про этот дом и про то, чем тут занимаются, потому что фотографировал кое-кого из ваших девушек.

— И что с того?

— Шантаж, миссис Филп.

— Он не мог меня шантажировать! Чего ради? И кому бы он рассказал? Вам не закрыть мое заведение. Сюда ходит слишком много богатых и могущественных людей, и вы это знаете.

— Шантажировали не вас, миссис Филп. Вы такая, как есть, и не притворяетесь никем другим. Но кто владелец этого здания, миссис Филп?

Она побелела, но ничего не сказала.

— Кому вы платите за аренду, миссис Филп? — продолжал Питт. — Сколько вы берете с девушек? Пятьдесят процентов? Больше? И сколько вы отдаете ему в конце недели или в конце месяца?

Женщина с трудом перевела дух, не спуская с него глаз.

— Я не знаю! Не знаю его имени!

— Ложь! Это Сент-Джермин, и вы это знаете не хуже меня. Вы бы не стали платить хозяину, которого не знаете, не так вы наивны. У вас есть детальный договор — пусть не на бумаге.

— Ну и что? — не сдавалась она. — А коли и так? Вы ничего не сможете сделать!