– Надеюсь, что нет, – отвечал я смущенно. – Может быть, я не имел права задавать этот вопрос?

– Я не жалею, что вы об этом спросили, – сказала она, – потому что могу отдать должное репутации сэра Персиваля. Никаких слухов, порочащих его, никогда не доносилось ни до кого из нашей семьи, мистер Хартрайт. Он два раза успешно баллотировался на выборах и прошел это испытание не опороченный. Человек, которому удалось это в Англии, – человек с установившейся безупречной репутацией.

Я молча открыл перед нею двери и последовал за нею. Она не убедила меня. Если бы ангел спустился с неба, чтобы подтвердить правоту ее слов, даже он не убедил бы меня.

Мы застали садовника за обычной работой. Но из глупого парня ничего нельзя было вытянуть. Женщина, которая дала ему письмо, была старухой. Она ему ни слова не сказала. Она ушла в направлении к югу. Вот все, что мог рассказать нам садовник.

Мы терпеливо расспрашивали самых разнообразных людей во всех концах деревни и тщательно наводили справки по всему Лиммериджу. Но все наши розыски ни к чему не привели. Трое из жителей деревни уверяли нас, что видели именно ту женщину, которую мы искали, но ни один из них не мог описать ее внешность и указать, в какую сторону она ушла. В общем, они помогли нам не больше, чем их ненаблюдательные соседи.

Наша любознательность вскоре привела нас на край деревни, где находилась школа, когда-то основанная миссис Фэрли. Проходя мимо здания, предназначенного для мальчиков, я предложил для успокоения совести навести напоследок справки у учителя, предполагая, что по роду своей службы он должен быть самым разумным человеком в деревне.

– Боюсь, что в то время, когда эта женщина проходила мимо школы, – сказала мисс Голкомб, – учитель был занят уроками. Все же попробуем.

Мы вошли во двор и обогнули здание, чтобы войти в школу. Проходя мимо окна, я остановился и заглянул в него.

Учитель сидел за кафедрой, спиной ко мне. По-видимому, он читал нотацию школьникам, которые собрались вокруг него. Только один крепкий белобрысый мальчуган стоял отдельно от всех, на табуретке в углу. Беспомощный маленький Робинзон Крузо, одинокий, затерянный на своем пустынном островке в наказание за какой-то проступок.

Дверь была открыта настежь, когда мы подошли к ней, и голос учителя отчетливо доносился до нас. Мы на минуту остановились у порога.

– Ну, так вот, дети, – говорил учитель, – запомните, что я вам скажу. Если в нашей школе я услышу еще хоть одно слово о привидениях, всем вам не поздоровится. Привидений нет. Они не существуют на свете, а потому всякий мальчик, верящий в них, верит в то, чего нет; а мальчик, посещающий нашу школу и верящий в то, чего нет, идет наперекор здравому смыслу и тем самым нарушает дисциплину, а посему подлежит строгому наказанию. Все вы видите Джекоба Постлвейта вон там, на позорной табуретке. Он наказан вовсе не за то, что, по его словам, вчера вечером он видел привидение. Он наказан за то, что слишком дерзок и упрям, чтобы внять голосу рассудка, и настойчиво твердит о своем привидении, несмотря на мои слова, что привидений нет, быть не может и никогда не бывает. Если Джекоб Постлвейт не образумится, я палкой выколочу из него привидение! А если эту глупость будут повторять за ним остальные, я приму меры и выколочу рассказы о привидениях из всех школьников!

– Кажется, мы выбрали неподходящее время для визита, – сказала мисс Голкомб, открывая двери и решительно направляясь в класс.

Наше появление произвело огромное впечатление на мальчишек. По-видимому, они решили, что мы пришли специально для того, чтобы посмотреть, как будут пороть Джекоба Постлвейта.

– Идите домой обедать, – сказал учитель. – Все, кроме Джекоба. Он останется стоять, где стоял. Пусть привидение принесет ему поесть, если хочет.

При исчезновении товарищей и надежды на обед мужество покинуло юного Джекоба. Он вынул руки из карманов, посмотрел на них, медленно поднес к глазам и начал старательно тереть глаза кулаками, сопровождая эту работу приступами сопения через правильные промежутки времени.

– Мы зашли спросить вас кое о чем, мистер Демпстер, – сказала мисс Голкомб, обращаясь к учителю. – Мы никак не ожидали, что вы будете изгонять привидения. Что это значит? Что случилось?

– Этот скверный мальчишка напугал всю школу, заявив, что вчера вечером видел привидение, – отвечал учитель. – Он упрямо настаивает на своей глупой выдумке, несмотря на все мои уговоры и доводы.

– Удивительно! – сказала мисс Голкомб. – Я и не думала, что у какого-нибудь мальчишки хватит фантазии увидеть привидение. От всей души желаю вам справиться с этим дополнением к вашей тяжелой задаче – воспитывать юные умы в Лиммеридже, мистер Демпстер, и успешно искоренить их суеверие. А пока разрешите объяснить, почему я здесь и чего я хочу.

Она задала учителю тот же вопрос, который мы задавали почти каждому из жителей деревни. Последовал тот же обескураживающий ответ: мистер Демпстер и в глаза не видел ту, которую мы искали.

– Пожалуй, мы можем вернуться домой, – сказала мисс Голкомб. – Сведений, которые нам нужны, мы, очевидно, не получим.

Она поклонилась учителю и была уже готова выйти из класса, когда унылая фигура Джекоба Постлвейта, жалобно сопевшего на покаянном месте, привлекла ее внимание. Она остановилась, чтобы на прощанье подбодрить маленького узника.

– Ты глупыш, – сказала она, – почему бы тебе не попросить прощенья у мистера Демпстера и не попридержать язык насчет привидений!

– Так ведь я же его видел! – упорствовал Джекоб Постлвейт и, выпучив глаза от ужаса, захлебнулся в слезах.

– Вздор и чепуха! Ничего подобного ты не мог видеть! Привидение! Вот как! Какое же привидение…

– Прошу прощенья, мисс Голкомб, – сказал учитель несколько смущенно, – мне кажется, что лучше не расспрашивать мальчика. Он несет невероятную чепуху и может по недомыслию…

– Может… что? – быстро спросила мисс Голкомб.

– Расстроить вас, – отвечал мистер Демпстер, сам явно расстроенный.

– Право, мистер Демпстер, вы льстите мне, считая меня настолько нервной особой, что даже подобный мальчишка способен меня расстроить. – И она насмешливо повернулась к Джекобу. – А ну-ка, – сказала она, – расскажи мне об этом. Ты, скверный мальчишка, когда ты видел привидение?

– Вчера на закате, – отвечал Джекоб.

– А, так ты видел его в сумерках. На что же оно было похоже?

– Все белое, как и полагается привидению, – отвечал этот знаток привидений с непоколебимой убежденностью.

– Где ж оно было?

– А вон там, на кладбище, как и полагается.

– «Такое, как полагается, и там, где полагается». Плутишка, ты говоришь о привидениях, будто знаешь их с колыбели! Но, во всяком случае, ты хорошо затвердил свой урок. Наверно, ты можешь сказать, чей это был призрак?

– Ну конечно, могу! – отвечал Джекоб, мрачно и победоносно кивая головой.

Мистер Демпстер уже несколько раз делал попытки перебить своего ученика. На этот раз он прервал мальчика так решительно, что его услышали.

– Простите меня, мисс Голкомб, – сказал он. – Осмелюсь заметить, что вы только поощряете дурные наклонности мальчика, задавая ему эти вопросы.

– Я только задам ему еще один вопрос, мистер Демпстер, и буду вполне удовлетворена. Ну, – продолжала она, обращаясь к мальчику, – чей же призрак это был?

– Призрак миссис Фэрли, – отвечал Джекоб шепотом.

Впечатление, которое этот потрясающий ответ произвел на мисс Голкомб, полностью оправдало тревогу учителя, пытавшегося помешать разговору. Покраснев от негодования, она кинулась к маленькому Джекобу так гневно и стремительно, что тот от испуга разразился новым потоком слез. Но она тут же взяла себя в руки и, ничего не сказав ему, обратилась к учителю.

– Бесполезно считать такого ребенка ответственным за свои слова, – сказала она. – Я не сомневаюсь, что кто-то другой внушил ему эту глупость. Нет ни одного человека в деревне, который не был бы чем-либо обязан моей матери, и, если есть люди, которые забыли об уважении и благодарности к ее памяти, я разыщу их. Если я имею хоть каплю влияния на мистера Фэрли, они жестоко поплатятся.