– Зачем?.. – потрясение выдавил Родмин. – Он ведь не может говорить.

– Я велел это сделать, когда он все уже рассказал, – твердо заявил Редрен.

– Это было излишне…

– Это было наказание, и кроме того – необходимость, – коротко ответил король.

– Но…

– Дурак! Может, он этого не заслужил? Сколько людей погибло вчера в городе?!

– Четыре сотни с лишним.

– Старики, женщины, дети были?

– Их было большинство, погибали целые семьи.

– О тех, что свихнулись со страху, я даже не упоминаю. Свыше четырехсот смертей! И если бы не мы, их было бы намного больше. Я могу его убить только один раз, так, по крайней мере, сделаю это не спеша!

Ксин думал о родном лесе, о поучениях Старой Женщины, о вампирах, упырихах, волколаках. Ими управлял слепой рок, накопившаяся злоба, как правило не их собственная. Он вспомнил об отчаянии и страданиях, мучивших его каждым солнечным днем, прежде чем он сумел победить засевшую глубоко внутри него ненависть. Он вспомнил чудовища, с которыми сражался несколько часов назад, – и посмотрел на короля. Не говоря ни слова, Ксин подошел к жертве, достал нож и вонзил прямо в сердце. Страшный глаз тут же погас.

Редрен зарычал и прыгнул к нему.

Их взгляды встретились. Глаза короля пылали яростью. Глаза Ксина смотрели холодно и спокойно. Ничто не нарушало их глубокого и яркого зеленого блеска.

Наступила зловещая тишина. Находившиеся в зале не смели вздохнуть. У помощника палача из разинутого рта выпал кусок непрожеванного хлеба.

Редрен неожиданно успокоился. Какое-то время казалось, будто он пробуждается ото сна. Он широко открыл глаза, беззвучно пошевелил, губами.

– Ты хотел мне доказать, что ты в большей степени человек, нежели я. Ты, кошачье отродье, – мне, представителю благородного рода в шестнадцатом поколении?! – проговорил он очень тихо, но голос его дрогнул. Он за молчал, лицо его исказилось в странной гримасе. – Это тебе не удастся! – с облегчением бросил он.

Быстро повернувшись, он направился к двери.

– Хватит глупостей! Родмин! Ксин! За мной! Вы, двое наведите здесь порядок! – Редрен снова был властелином своих подданных.

Выведя их из подвалов, он какое-то время шел по внутренним галереям дворца и остановился лишь в саду.

– Садитесь. – Он показал им на скамейку.

Сам он не последовал их примеру, задумчиво расхаживая туда и обратно по усыпанной гравием дорожке.

– Тот человек был один, – заговорил он, не переставая ходить, – у него не было сообщников, но он действительно хотел занять мое место. – Он замолчал и посмотрел на Родмина. – У него был талант наверняка, больший, чем, у тебя. Если бы он открыто предложил мне свои услуги, возможно, я от тебя просто бы избавился. Тогда его задача значительно бы облегчилась, но он чересчур спешил. Да, он был чрезвычайно способным, но слишком высоко себя ценил. Он попытался напасть и совершенно случайно наткнулся именно на тебя, Ксин. А может быть, это была и не случайность?.. Он признался, что когда-то в молодости смешал и препарировал семя мужчины и кота, а потом оплодотворил этой дрянью какую-то женщину. Ее родственники спасли ее, а младенца бросили где-то в глухом лесу…

Ксин вскочил на ноги.

– Сядь, не сходи с ума. Я тоже тогда подумал о том же самом, что и ты сейчас. Если бы не это, наверное, я все же поверил бы в байки Родмина насчет того, что ты человек.

– Прости, господин, – сказал Родмин, опустив голову.

– Прощаю и понимаю, ибо откуда тебе было знать, что твой король вовсе не такой дурак, каким кажется?

– Господин, я…

– Перестань, не строй из себя придворного. Хватит с меня, что весь дворец полон этого сброда. Впрочем, я сам поумнел в этом отношении лишь вчера вечером, но – к делу. Выйдя из твоей лаборатории, я приказал позвать к себе капитана гвардии. Он должен был помочь мне раскрыть заговор, о котором ты упоминал, а вместо этого пришел к выводу, что подвернулся великолепный повод расправиться со всеми личными врагами. В течение часа мои казематы были уже полны. Сперва я даже обрадовался, но меня удивило, что этих бунтовщиков несколько многовато, – ты ведь говорил самое большее о двоих. Я решил проверить, что они могут рассказать, и сделал это достаточно быстро, иначе если бы Якоб до них добрался, то они признались бы в чем угодно, вплоть до изнасилования собственных прабабок.

Еще через час я приказал схваченных освободить, а начальника стражи спустить с лестницы. Ксин, я думаю, это вполне подходящая для тебя должность.

– Благодарю, господин.

– Не благодари, ибо может случиться так, что скоро ты станешь меня проклинать. Во всяком случае, ты отнюдь не глуп, а если когда-нибудь и слетишь с лестницы, то не сомневаюсь, что приземлишься на все четыре лапы. Потом я вызвал других. Банда болванов! Моя жизнь и власть были в опасности, а они умели лишь льстить и строить свои мелочные интриги. Я их прогнал, но остался один. Наконец до меня дошло, что я окружил себя стадом неудачников. Я вынужден был думать сам. Представляете? Впервые с тех пор, как меня обучали наукам. Интересно, что сказал бы на это мой шут, обладай он хоть толикой прирожденного чувства юмора…

Я приказал немедленно явиться ко мне всем доносчикам и шпионам. К счастью, хотя бы они оказались достойны своего жалованья. Они проверили каждого, кто когда-либо имел хоть какое-то отношение к магии. Таково было начало. Потом пошло уже легче. Я нашел эту сволочь и послал людей. Он дал застать себя врасплох, но все равно прикончил двоих гвардейцев. Когда они подходили к нему, что-то подбросило их вверх с такой силой, что мозги размазались по потолку.

– Это мне знакомо, – отозвался Родмин.

– Но в конце концов его схватили, – продолжал Редрен, – и сволокли в подвал. Там палач влил ему в глотку какое-то снадобье. Об остальном сами догадаетесь.

– Ничего сложного, – безразлично заметил Ксин.

– Однако то были не обычные пытки. Почти два часа между ним и мастером шла совершенно равная борьба талантов и воли. Сначала не было никакой возможности причинить ему боль. Обычный палач наверняка не сумел бы сломать этого упрямца. Я уже боялся, что и Якоб ничего сделать не сумеет, но оказалось, что у меня во дворце есть еще способные люди… Вот и все, а теперь мне хотелось бы узнать, что делали вы, но не сейчас. Жду вас после ужина, всего хорошего.

– Тогда – до свидания, ваше величество, – ответил Родмин.

Они встали, поклонились. Редрен быстро удалился.

– Многое же здесь изменилось сегодня ночью, – задумался маг.

– Хотелось бы надеяться, что к лучшему, – сказал Ксин.

– А это уже в значительной мере зависит от тебя, капитан гвардии. – Родмин протянул руку. – Поздравляю.

– Спасибо.

– Найдешь дорогу к своей комнате?

– Думаю, да.

– Значит, до вечера. Мне пора. – маг исчез где-то в лабиринте живых изгородей.

Ксин поднял голову и огляделся вокруг.

«Скоро взойдет солнце, – подумал он. – В какую сторону идти?»

Разумного ответа не нашлось. Какое-то время он бродил по пустой аллее, пока в конце концов не положился на инстинкт и чутье. Он шел не спеша, останавливаясь через каждые несколько десятков шагов, пытаясь угадать планировку сада и дворца, – как правило, верно. Его быстро захватила эта забава. Он забыл о кошмарах сегодняшней ночи и спокойно шагал, помахивая сорванной с какого-то куста веткой, с которой то и дело обрывал листья. Его охватило какое-то странное настроение. Прищурившись, он посмотрел на восходящее солнце. Ощущение было приятным, словно визит желанного гостя.

Под ногами появился большой камень, он пнул его – гравий резко заскрежетал, и Ксина внезапно охватила радость. Со смехом он сунул голову в ближайший фонтан и не успокоился даже под водой. Пузырьки воздуха щекотали его щеки и уши. Когда закончился воздух в легких, вместе с ним исчезли и пузырьки. Теперь он вслушивался в шорох и шелест, доносившиеся, словно из много мира.

«Забавно слушать фонтан изнутри…»

Он вымыл лицо, расчесал пряди слипшихся волос, прополоскал рот.