Бойня продолжалась часа два, может быть три. Не было никого, кто мог бы в точности определить время. Потом гибли уже лишь немногие, обнаруженные в закоулках крепости. Большинство чудовищ ушли перед рассветом. До полудня остались лишь василиски, охотившиеся на тех, кто наивно принял свет дня за знак конца кошмара. Когда солнце достигло зенита, в огромной гробнице, которой стал Сахен, не было уже ни одного создания Онно. Даже василиски не угнездились в глубоких подземельях и подвалах и, повинуясь чьему-то могущественному приказу, двинулись в не доставлявшее им никакого удовольствия путешествие по жаре обратно в лес.

Несколько часов спустя границу пересекли первые колонны карийской пехоты. Они не встретили никакого сопротивления. Способные сражаться отряды Редрена отступили на восток и север, в Авон. Путь в Суминор был открыт. Армия Ормеда, словно большая река, потекла вдоль вымерших стен Сахена. Часть войск заняла крепость. То, что они там увидели, навсегда врезалось в память карийским солдатам. Останки и внутренности трех тысяч человек, съеденных, растерзанных, загрызенных или сожженных взглядом василисков, лежали в чудовищных лужах крови. Среди всего этого несколько чудом уцелевших безумцев целовали руки и ноги своим врагам, лишь потому, что те были людьми…

– И что теперь? – Мино положил на стол длинный меч, оставив за поясом короткий, и сел на табурет.

Ириан отошла от входа в палатку. На ней была тяжелая кольчуга, и вуаль больше не заслоняла глаза – она осталась в Катиме.

– Вероятнее всего, жрецы сочтут падение Сахена божьей карой, – ответила она. – Если же Небесный Владыка столь явным образом благоприятствует действиям Ормеда, это доказывает, что гнев карийца праведен и справедлив. Просто, правда? Ведь только мы двое и король знаем, что случилось с Родмином и кто мог созвать легион чудовищ и повести их на штурм. Хорошо еще, что наше дворянство не желает иметь здесь карийскую династию, иначе голова Редрена уже ехала бы в склянке ко двору Ормеда, а я кончила бы свои дни на костре. Лишь по этой причине верховный жрец до сих пор не выступил против короля. Однако это может произойти в любой момент…

– Тагеро, Ормед и жрецы, – язвительно буркнул Мино. – Не думаешь, что этого многовато для одного раза?

В глазах Ириан вспыхнула решимость.

– Если мы завтра разобьем карийцев – заткнем рот жрецам. Они не осмелятся судить победителей, – сказала она.

– Остается еще Тагеро.

– Повелитель чудовищ… – вздохнула Красноглазая. – Ксин сделал его принцем Рогирры! Кто мог такое предположить? Даже Редрен не знает, что предпринять. Похоже, что придется ему отдать эту провинцию…

– Значит, нет никакого плана? – удивился Мино. Девушка молча кивнула.

– Сначала нужно победить Ормеда. Посмотрим, что будет дальше… – Она пожала плечами. – Хватит об этом! Разговорами все равно ничего не решишь. Скажи лучше, как принял тебя командир твоего легиона?

Лицо Мино прояснилось.

– Кажется, я догадываюсь, что тебе хотелось бы узнать.

Ириан покраснела.

– Когда старик прочитал приказ с той припиской внизу, – продолжал Мино, – я заметил, что ему очень хочется что-то сказать. Он смотрел на меня как на заморскую диковинку. Забавно наблюдать за лицом того, кто столь напряженно думает и ничего не говорит. В конце концов он выделил мне мою сотню и отправил восвояси. Но на следующий день пришло новое письмо, на этот раз от Редрена…

– Тоже?

– Именно! Его величество, со своей стороны, повысил меня до старшего сотника, что означает, что я могу командовать отрядом от ста до двухсот человек.

– Сама знаю! – махнула рукой Красноглазая. – А причина?

– «За особую храбрость, проявленную при встрече со сверхъестественным существом…» – процитировал Мино.

Оба рассмеялись. Он неожиданно встал и подошел к Ириан.

– Я люблю тебя. – Он обнял ее и прижал к себе.

– Но… – Она не успела договорить. Их губы нашли друг друга, и ненужные мысли угасли.

– Прошу тебя… не сейчас, не здесь… – Она начала выбираться из его объятий.

– Завтра сражение. Может быть, мы больше никогда…

– Знаю, но прости, я не…

Он отпустил ее и отошел на шаг.

– Не сердись. – Она в замешательстве потупила взгляд.

Он смотрел на нее, ничего не понимая. Потом – уже не хотел ничего понимать, ощущая лишь сжимающие горло сожаление и грусть. Он стиснул зубы.

– Прошу простить меня, госпожа.

– Мино…

– Я повел себя неподобающим образом. Хотел бы еще раз попросить прощения и сообщить, что змей Каад стал разведчиком Второго пехотного легиона провинции Каладен и в настоящее время находится с разведывательной миссией в лесах Рогирры. Все. Он потянулся к мечу. Она молчала. Уголки ее губ дрогнули.

– Старший сотник Мино Дерго просит разрешения идти.

– Можешь идти, – сухо ответила она.

Он сдержанно поклонился и вышел из палатки. Ириан несколько мгновений стояла неподвижно, потом бросилась на постель и отчаянно разрыдалась, словно маленькая обиженная девочка.

Они шли пятью рядами, по сто человек в каждом. Расстояние между рядами составляло два шага. Мино смотрел со стороны на свою манипулу. Справа и слева от них стояли такие же подразделения. В ста шагах за первой линией была вторая, а за ней третья, которую он уже не видел. Он знал, что за ними есть еще последняя, резервная полутысяча. Весь, насчитывавший пять тысяч солдат, Второй Каладенский легион стоял в боевом строю, ожидая приказа наступать. Рядом с ним точно так же расположились другие – справа третий и четвертый каладенский, третий и пятый самнийский, а на левом фланге первый и четвертый самнийский, пятый каладенский и пирийский. Можно было предположить, что где-то за этим вытянувшимся на полторы мили и на шестьсот шагов в глубину фронтом войск стоят еще четыре легиона Старого Суминора, королевская гвардия, три когорты панцирной кавалерии, по тысяче всадников каждая, наконец, небольшие отряды легкой деремской конницы, стоявшие среди подразделений пехоты.

Семьдесят пять тысяч солдат! Вся мощь короны Суминора готовилась сдержать и разбить насчитывавшую почти девяносто тысяч армию Ормеда V.

Мино огляделся вокруг. Местность была неровная. Небольшие холмы и возвышенности сильно ограничивали обзор. В двухстах пятидесяти шагах перед ним возвышался плоский горб, полностью заслонявший находившиеся в полумиле дальше позиции карийцев. По сторонам тоже мало что было видно. Длинные линии тяжеловооруженных пехотинцев исчезали в неровностях местности, поросшей отдельными деревьями и скоплениями кустарника.

Командиров легионов, стоявших на правом и левом флангах, Мино видел на рассвете на совещании командиров манипул. Сам он с того места, где сейчас находился, мог разглядеть знаки лишь четырех ближайших. Повсюду сверкал солнечный свет, отраженный от наконечников копий и стали доспехов. Трава достигала колен.

В общем, это место вполне годилось в качестве поля боя. Здесь не было ям, оврагов, ущелий или обрывов. Лишь огромные плоские холмы. Никаких болот, немногочисленные ручьи. Разведчики все заранее проверили. Пехота и конница могли здесь передвигаться без труда. Однако у главнокомандующих были поводы для недовольств. В таких условиях невозможно было наблюдать за передвижениями всех войск сразу и приходилось полагаться на донесения гонцов. Это увеличивало время каждого маневра, и при этом большая ответственность падала на офицеров среднего звена вроде Мино. Из-за особенностей местности обе армии стали похожи на огромных чудовищ с маленькими мозгами. В бою их головы, хвосты, ноги будут наносить удары по отдельности. Согласование движений отдельных частей этих драконов, то есть легионов, наверняка окажется крайне трудным. Так что стратеги совершили ошибку. Все клонилось к долгой и затяжкой битве.

Со свистом пролетела стрела и упала где-то за манипулой Мино. Он посмотрел вперед. На возвышенности появились силуэты карийских лучников.

– «Крысы»! «Крысы»… – пронесся ропот вдоль линии. Этим прозвищем закованные в железо легионеры обычно именовали легковооруженных пехотинцев.