В ярком свете газовых фонарей неторопливо двигался и транспорт: двухколесные экипажи с мигающими лампами и похожие на праздничные гирлянды и раскрашенные в разные цвета омнибусы. Открытая верхняя платформа давала пассажирам возможность не только любоваться пестрой картиной, но и знакомиться с путешествующими рекламными щитами, белыми и красными, зелеными и желтыми: «Чистящее средство Санитас — безвредное и душистое», «Томатный суп 57 Хайнц с печеными бобами».

Гризомбр попытался остановить проходивший мимо кэб, но возница покачал головой и крикнул, что опаздывает на обед. Он повернулся. Что дальше? Смешаться с толпой? Свернуть в какую-нибудь боковую улочку? Вокзал и отель были теперь далеко, но люди Мориарти могли находиться где-то неподалеку, посреди этого людского потока.

Француз уже собирался пройти дальше, когда заметил приближающийся зеленый омнибус «Фаворит» с рекламным щитом, призывающим покупать «ЗОЛОТЫЕ СИГАРЕТЫ ОГДЕНА» Лошади остановились у самого тротуара, кто-то сошел, и уходящие вверх ступеньки словно приглашали подняться. Гризомбр прыгнул на ступеньку.

— Вам куда, приятель?! — крикнул кондуктор.

— Туда же, куда и вам, — неуверенно ответил француз.

— До конца? Понял. Хорнси-Райз — с вас шесть пенсов.

Гризомбр плохо разбирался в английских деньгах, да у него и было их при себе немного. Он сунул кондуктору флорин, получил какую-то сдачу и билет и поднялся на верхнюю площадку.

— Поосторожнее там, — предупредил кондуктор. — Держитесь крепче.

Наверху впечатление было такое, словно он оказался на палубе корабля в бурном море. Хватаясь за спинки сидений, Гризомбр начал свое короткое, но, похоже, не очень безопасное путешествие, как снизу донеслись возбужденные голоса, среди которых прорезался один знакомый.

Люди Мориарти!

Они будут ждать его внизу. Больше ничего им и не надо — стоять на платформе с кондуктором или сидеть внутри. Рано или поздно ему придется спуститься, и тогда они его встретят.

Омнибус набрал ход, принял в сторону, выбившись из общего ряда, и теперь шел в опасной близости от встречного потока спешивших к вокзалу колясок, повозок, тарантасов и карет. Два кэба пронеслись в паре футов от омнибуса — возницы обменялись задорными приветствиями.

Гризомбр посмотрел вперед. Навстречу им шел еще один омнибус, желтый «Кэмден» с наполовину пустой верхней площадкой. Пассажиры кутались в шарфы, отворачиваясь от пронизывающего ветра, переговаривались, указывали на что-то, смеялись, а одна парочка, увлекшись друг другом, не замечала, похоже, ничего вокруг.

Два омнибуса быстро сближались. Гризомбр больше не колебался. Задние места были свободны, и, когда они поравнялись, француз вскочил, схватился за перила, прыгнул и, пролетев пару футов, упал на верхние перила «Кэмдена». Рядом испуганно вскрикнула какая-то женщина. Ее спутник недовольно заворчал.

Соскользнув на сиденье, Гризомбр оглянулся. Один из преследователей, заметив его маневр, спрыгнул с платформы «Фаворита» и, лавируя между экипажами, мчался вдогонку за «Кэмденом».

— Вот что, парень, я у себя забавников не потерплю, — проворчал, высовываясь снизу, кондуктор. — Уж ты-то должен бы понимать, не мальчишка какой. Так и до беды недолго. На прошлой неделе один такой прыгал, прыгал да чуть не допрыгался. Давай-ка, слазь, пока я полицейского не позвал.

Человек Мориарти догнал-таки омнибус и уже говорил что-то кондуктору. Лицо последнего выразило сначала удивление, потом почтительное внимание. Он кивнул и отступил в сторонку, освобождая проход.

Что делать? Взгляд заметался и наткнулся на зеленый омнибус «Хаверсток-Хилл». Верхняя его площадка пустовала, но расстояние между двумя экипажами было побольше, около трех футов.

Преследователь уже поднимался. Гризомбр повернулся к «Хаверсток-Хиллу», рекламный щит которого славил эффективность «Грейп Натс», поставил ногу на поручень, чтобы хорошенько оттолкнуться, и прыгнул.

Что прыжок не удался, он понял сразу — оба омнибуса одновременно качнулись в сторону друг от друга — и в отчаянии вытянул руки к уходящим перилам.

Пальцы ухватились за поручень «Хаверсток-Хилла» и… соскользнули. Француз попытался удержаться за щит — на мгновение увидев перед собой огромную букву «Н», — но сил не хватило, и он рухнул на мостовую. Крики… скрежет… хруст…

И темнота.

Вернувшись на Кинг-стрит около одиннадцати часов вечера, Кроу увидел перед собой Сильвию, суровое лицо которой напомнило ему горгулью, зловещие фигуры которых они наблюдали на соборе Нотр-Дам в Париже во время медового месяца.

— Энгус, за тобой присылали. Из Скотланд-Ярда. — Тон ее вполне соответствовал тому, коего и следовало ожидать от горгульи.

— Неужели? — Кроу отчаянно пытался найти ответы на еще не заданные вопросы и не находил.

— Они сказали, что тебя не было сегодня на дежурстве. Ты можешь это объяснить?

— Нет, — твердо сказал он. — Есть вещи, объяснять которые я не обязан. В своей работе детективу приходится делать то, что постороннему человеку может показаться странным.

— Неужели? — Она не верила ему и даже не собиралась это скрывать.

— Что они от меня хотели, дорогая?

— Тебя просили как можно скорее прибыть в отель «Грос-венор». Упоминали какого-то мистера Морнингдейла.

Кроу уже схватил шляпу, которую снял всего лишь секунду назад.

— Джарвиса Морнингдейла?

— Кажется, да.

— Наконец-то. — Инспектор повернулся к двери.

— Этот… Морнингдейл… он был там раньше. А потом что-то случилось на Виктория-стрит. Во всяком случае требовалось твое присутствие.

— Не жди меня, Сильвия. Я надолго.

На углу Кроу столкнулся с Харриет, возвращавшейся на Кинг-стрит после свободного вечера. Инспектор приподнял вежливо шляпу, а девушка одарила его улыбкой, такой же теплой, как и часом раньше, когда они расставались. От этой улыбки сердце у Кроу подпрыгнуло и перевернулось.

Легким, почти танцующим шагом он шел по освещенному тротуару, поглядывая то влево, то вправо в поисках кэба, который доставил бы его к отелю «Гросвенор». Инспектор улыбался, и мир улыбался ему. В Харриет он нашел все, что так долго искал, ответы на все свои тайные желания и сокровенные мысли. С ней он снова чувствовал себя молодым, почти мальчишкой, безрассудным, смелым, сгорающим от страсти и глядящим на мир сквозь розовые очки. Даже извечная копоть огромного города отдавала ароматом родного вереска. От одного лишь ее прикосновения его бросало в дрожь. В ее объятьях он испытывал восторг, сравнимый лишь с тем, какого ожидал от рая.

Настроение упало по прибытии в «Гросвенор». Морнингдейл был там, но ушел. Были трое французов. Они тоже исчезли. Служащие отеля рассказывали, что французы уходили в большой спешке и в сопровождении двух детективов из агентства Донрума.

Своя история была и у одного из патрульных. Скорее даже не история, а забавное происшествие: какой-то иностранец, спасаясь от преследователей, прыгал с одного омнибуса на другой и в конце концов свалился, попал под кэб и был увезен в бессознательном состоянии.

— Парня, сэр, подобрали два его друга, — продолжал констебль. — Ничего особенного, но мне пришлось на какое-то время остановить движение. Полагаю, сэр, бедняга принял лишнего. Расшибся он, по-моему, не так уж и сильно, но я все-таки загляну после смены в диспансер.

Кроу мог бы держать пари, что никакого иностранца в диспансере уже нет, а может быть, и не было. Ни иностранца, ни его друзей. Некоторое время инспектор сидел в кабинете управляющего отелем, пытаясь сложить разрозненные факты: визит мистера Джарвиса Морнингдейла в отель, присутствие детективов несуществующего агентства Донрума, троица французов. Часом или около того позже он пришел к неутешительному выводу, что снова упустил Джеймса Мориарти. Домой, на Кинг-стрит, Энгус Маккреди Кроу возвращался в состоянии, близком к отчаянию. И еще он знал, что найти утешение и облегчение поможет только ласковая и заботливая Харриет.