Зеленоватая вода небольшого озера вскипела, над ее поверхностью взлетело несколько фонтанов брызг, — и на берег полетел огромный черный рак, туловище которого было длиной не меньше полуметра, а четыре иссиня-черные клешни — сантиметров по тридцать каждая. Клешни щелкали на лету, словно пытаясь ухватить что-то невидимое. За первым ракообразным вылетело на берег второе, потом третье, четвертое…

— Малыш, остановись! — мысленно закричал брат Лэльдо. — Куда их столько?!

Уроборос вышвырнул из воды еще одно чудище с четырьмя клешнями, и следом выскочил сам, отряхиваясь на бегу, как фиолетовая собачонка. Шипы, окружавшие его лицо, светились золотистым светом, шипы на спине — голубовато-белым. Брат Лэльдо понял, что уроборос ловил гигантских раков на свет.

Уже почти совсем стемнело, но уроборос погасил шипы, поскольку ни американцы, ни он сам не нуждались вообще-то в искусственном освещении, прекрасно видя и в темноте. Зато возможных врагов свет вполне мог насторожить.

Ящеры-птенцы при виде первого же ракообразного, грохнувшегося на траву, радостно завопили и бросились вперед, ничуть не боясь ни огромных клешней, ни лап, снабженных острыми колючками. Маленькие птервусы принялись колотить длинными клювами по панцирю рака, ловко попадая в щели между отдельными пластинками. Рак отчаянно сопротивлялся. Он подпрыгивал, размахивая восемью колючими лапами, изворачивался, пытаясь достать клешнями вертких птенцов, выпучивал глаза и разевал широкий, как у рыбы, зубастый рот… но птенцы оказались прирожденными бойцами. Ни один из них не попал под острое, как нож, лезвие клешни, ни один не позволил зацепить себя крючком черной лапы, — и через несколько минут ракообразное затихло, лишившись панциря. А ящеры моментально растерзали и слопали его зеленовато-белое мясо, оставив нетронутыми клешни. Видимо, расколотить панцирь клешней им оказалось не под силу.

— Недурно, — одобрительно кивнул брат Лэльдо, с интересом наблюдавший за действиями птенцов. — Молодцы, ребятишки.

— Да, нам бы так научиться, — заметила иир'ова. — А то, глядишь, и без ужина останемся.

Эливенер оглянулся и обнаружил, что Лэса уже успела не только прикончить четырех раков, врезав каждому из них по голове булатным посохом, но и обработала часть клешней — запекла их с помощью хрустального шарика в рукоятке. Сама-то она предпочитала сырое мясо… Но ни с печеных, ни с сырых клешней оказалось невозможно содрать крепкую, как железо, оболочку. Заметив растерянность в глазах иир'овы, брат Лэльдо рассмеялся.

— Вот это броня!

— Смейся, смейся, — фыркнула иир'ова. — Еще не так посмеешься, когда придется травку на ужин щипать.

Уроборос, до сих пор державшийся в сторонке, молча подбежал к одной клешне и тяпнул ее зубами. Клешня с громким треском лопнула, в щели показалось желтоватое печеное мясо. Его аппетитный запах заставил брата Лэльдо нервно сглотнуть.

— Ух ты! — воскликнул эливенер. — Вот это здорово!

Впрочем, чему тут было удивляться? Если народ уроборосов, живущий в горах, без труда прогрызал ходы в скальных породах любой степени твердости, то уж раскусить панцирь какого-то озерного рака было для Дзз просто детской забавой.

В общем, без ужина американцы не остались.

Утро настало сырое и унылое. Небо затянули низкие сизые тучи, то и дело начинал накрапывать дождик, и вскоре все промокли до костей, но продолжали упорно идти вперед, не желая останавливаться и пережидать непогоду в укрытии. Да и укрытия подходящего все равно поблизости не было. Рощи встречались все реже, деревья в них выглядели теперь жалко — с тонкими искривленными стволами, редкими кронами… Под ногами путников хлюпала жижа. И даже в воздухе ощущалась близость болота. Пахло сырым мхом, тиной, гнилью…

Но эти болота ничуть не походили на хорошо знакомые брату Лэльдо и Лэсе Туманы Пайлуда, расположенные неподалеку от Республики Метс, на севере американского континента. В американских болотах хляби перемежались островками, сплошь покрытыми деревьями, кустарником, заплетенными лианами… а здесь, куда ни кинь взгляд, можно было рассмотреть лишь кочки да невысокие кривые кусты и редкие деревья.

Где же тут могли спрятаться крупные живые существа, которых заметил уроборос, исследовавший местность? Брат Лэльдо никак не мог этого понять.

Маленькие ящеры, без зазрения совести слопавшие утром большую часть и сырых, и печеных раков, в отличие от троих людей явно были вполне довольны и дождем, и слякотью под ногами. Они весело вертели головами во все стороны, то и дело расправляя еще неокрепшие крылья, и молодой эливенер с удивлением отметил, что за ночь птервусы заметно подросли. Он подумал, что если птенчики и дальше будут расти в таком темпе, то, пожалуй, через недельку вполне смогут уже отправиться в самостоятельный полет и перестанут нуждаться в опеке. Что ж, решил брат Лэльдо, это было бы неплохо. Лишние подопечные были отряду совсем ни к чему.

Километр за километром оставались позади, тянулись часы, но ничего вокруг не менялось. Все то же голое скучное болото лежало со всех сторон, куда ни кинь взгляд, все те же чахлые редкие деревца да кустики, все та же мокрая осока, поливаемая сеющимся дождем… Но, конечно, поле видимости сильно ограничивалось из-за легкого тумана, клубившегося над поверхностью болота.

Даже вечная оптимистка Лэса, казалось, поддалась унынию погоды и местности. Она молча шагала рядом с молодым эливенером, не уносясь по своему обыкновению вперед, — ведь необходимости в разведке не было, местность просматривалась насквозь, гипотетическому врагу негде было укрыться.

Ближе к полудню птенцы-ящеры начали проявлять беспокойство. Они проголодались. Брат Лэльдо решил, что пора сделать небольшую остановку, наловить для хищных деток мелкой живности, которой изобиловало болото. Лэса и уроборос поддержали идею, хотя иир'ова и заметила:

— Мне кажется, они могли бы уже и сами постараться хоть немного ради своего пропитания. Лягушки у них прямо под ногами прыгают, а они только смотрят да рот разевают!

— Ждут, наверное, что еда сама к ним в пасть запрыгнет, — засмеялся уроборос.

Брат Лэльдо усмехнулся. И вправду, похоже было на то. Хищные детки, завидев прыгавшую в траве лягушку или жабу, таращили на нее маленькие глазки и громко вопили, широко разинув зубастые пасти и взмахивая черными кожистыми крыльями. Но жабы и лягушки, само собой, на приглашение не откликались и скакали себе мимо. Птервусы провожали их обиженными взглядами и снова принимались орать.

— Ничего не поделаешь, придется нам за них потрудиться, — сказал эливенер, сбрасывая заплечный мешок на небольшую кочку и втыкая рядом с ней посох. Засучив рукава холщовой рубахи, сшитой руками смиренных суртов, брат Лэльдо принялся за дело. Иир'ова и уроборос присоединились к нему. Птервусы были прожорливы, как всякие птенцы, и при их размерах лягушек потребовалось немало, тем более что в этом болоте лягушки и жабы водились на удивление мелкие. Их приходилось собирать десятками, и полными горстями закидывать в зубастые пасти оголодавших деток.

А вот для двоих американцев обеда пока что не находилось. Впрочем, и молодой эливенер, и степная охотница не слишком огорчались по этому поводу. Оба они привыкли к суровым условиям военных походов, так что потерпеть до вечера или даже до завтрашнего дня вполне могли. Лишь бы воды хватало. А воды у них были полные фляги. Да и моросящий беспрестанно дождь немало содействовал ослаблению жажды.

Но вот наконец юный уроборос, периодически сканировавший местность, заявил:

— Похоже, впереди деревья. Ну, высокие растения. Странные какие-то. И много. И вроде бы омуты… но я не уверен.

Омуты, или водяные колодцы, могли таить опасность, а потому иир'ова и эливенер мгновенно насторожились. И, сосредоточившись, начали ментальный поиск. В первые минуты им казалось, что впереди царит такая же мысленная тишина, как и вокруг. Но внезапно брат Лэльдо уловил слабенькую волну спящего инстинкта. Лэса была не таким сильным телепатом, как эливенер, и ей, конечно, не удалось бы отыскать этот едва заметный признак скрывавшегося где-то впереди хищника.