Хорошо, что у меня есть дядя. Предупредил, подготовил, объяснил. Ведь у многих нет и этого. Будем надеяться, что поможет: среди определенных кругов Орнет всегда был известен своей быстрой реакцией на происшествия, чего у меня не будет и в помине. А корпус учеников — лучшая ловушка для магов. Многочисленные проверки, меченые книги (для особо любопытных), Стражи — наставники и самое главное: «Никогда не используй магию, иначе не заметишь, как попадешься».

Последнее звучит особенно «жизнерадостно»…

— С вами все в порядке? — неожиданно донеслось из-за спины, заставив меня вздрогнуть и понять, что я уже пять минут стою на одном месте.

Я обернулась и посмотрела на окликнувшего меня. Это был молодой парень, невероятно бледный; с черными, как смоль волосами и зелеными глазами. Последние смотрели совершенно равнодушно, ясно говоря, что далеко не беспокойство о моем здоровье заставило его окликнуть меня. Злость неожиданно забурлила во мне, выплескивая через себя все раздражение и стресс скопившееся за последние сутки:

— Да! Было! — я часто встречала таких парней! Для них наибольшее удовольствие: подкрасться сзади и заорать со всей дури — Что за манера: пугать людей!

Тот даже ухом не повел, подтверждая моё мнение о себе. Решив не тратить время понапрасну, я продолжила свой путь, желая побыстрее забыть этот инцидент — и без него волнений хватало.

— Я рад, что с вами все хорошо. Простите, что напугал, — вдруг произнес он, мгновенно остудив весь мой гнев. Разве виноват он во всех бедах? И что я на него взъярилась? Мне стало стыдно, и хотела было тоже извиниться, но когда обернулась… его не было. Ни рядом, ни вдали.

«Галлюцинации, — пронеслось в голове, — реакция организма на стресс и недосып. Рекомендуется пойти домой и лечь спать»

Я помотала головой. Бр-р-р. Пообщаешься с дядей и начинаешь выражаться, как он. Притом, что половину слов я не понимала. Ну ладно. Совет все-таки был дельный, и я решила ему последовать.

Раз в году ворота Замка открывались не для того, чтобы выпустить патрули Стражей.

Раз в году Замок принимал молодых людей, стремящихся узнать хоть что-то о мире.

Раз в году проходил набор в корпус учеников.

Люди боялись Замка; но каждый раз, в этот день, группа юношей и девушек уходили из дому, чтобы вернуться через семь лет или не вернуться никогда.

Я прошла вместе с другими, внешне не отличающимися от меня, подростками за ворота, отрезая себя от мира почти на десятую часть века. Через семь лет, если я вернусь, мне будет двадцать четыре года. Совершеннолетие настигнет меня уже в Замке, превратясь в ни чем не примечательный день.

Первое, что увидели мы — был широкий двор, пол которого состоял из точно подогнанных базальтовых плит. Очень удобно для муштры и парадов, но совершенно обыденно. Ничего из того, что ожидали жители города, до судорог боявшиеся Замка. Я почти физически испытала волну разочарования пополам с облегчением «прокатившуюся» по нашей небольшой кучке: просторная площадка не несла в себе угрозы и не отличалась никакими странностями. Был колодец, была небольшая трибуна, но ни плахи, ни стройных рядов Стражей.

— Да ну-у-у! — раздался звонкий голос слева; явно говорящий, что его хозяину чувство самосохранения не знакомо; а точнее хозяйке: голос-то был женский, — и это самое опасное и страшное место?! Ха!

Я покосилась в сторону звука. Так и есть: рыжая жилистая девушка; с откровенно наглым выражением лица, и полыхающими факелами в глазах. И все это странно сочеталось с изящными, даже хрупкими чертами, совершенно не подходившими для большинства людей с таким складом характера. Странно, что она здесь — целительство слишком муторная штука, требующая большого терпения.

— А меня батька сюда сослал! — сообщила она мне, заметив вопросительный взгляд, и улыбнулась во все тридцать два белых зуба, — говорит: «Может здесь из тебя дурь выбьют!»

— Ната! Орать-то зачем? — вопросил худой парень стоящий рядом, который был полной противоположностью девушки, и лишь рыжие кудри и глаза морской волны говорили об их родстве.

— Я не ору: громко разговариваю! Давай знакомиться! — она резко повернулась в мою сторону, заставив меня вздрогнуть и в полном обалдении пожать её руку.

— Юриль, — больше я ничего сказать не могла. Как дядя говорил? Тишина и полная оторванность от мира? Да он просто не был знаком с рыжеволосой Натой!

Мы бы продолжили наш разговор, но ворота позади нас бесшумно (это ж чем надо было их смазать?) закрылись, а из одной из арок вышло человек двадцать одетых в черное. Двадцать очень странных человек. Все они были какими-то одинаковыми. Среди них не оказалось близнецов, но одинаково короткие волосы, одинаково гладко выбритые подбородки, и одинаковое равнодушие в их глазах стирали какое-либо различие в возрасте или черт лица. Возможно, они являлись Стражами — возможно, нет; в любом случае впечатление от созерцания них было не лучше чем от вида фигур мрачных воинов в черных доспехах на вороных конях.

— Мда-а, — тихо произнес брат Наты, охарактеризовав этим коротким словом все эмоции испытанные нами.

Тем временем вышедшие люди встали в два ряда, а один из них, выдвинувшись вперед, начал говорить:

— Приветствуем ищущих истину!.. — несмотря на мое состояние, при этой недлинной фразе я еле сдержала истерический смех: тот, кто уничтожает до девяти магов за месяц в последнюю очередь, стал бы приветствовать «ищущих истину». Это если думать логически…

— Сейчас каждый из вас пройдет с сопровождающим для составления личного дела, в которое будут записываться ваши успехи или наоборот неудачи. И так, начнем, например, с вас…

Дальше я не слышала. Внутри все похолодело, а глаза тупо смотрели на уходящих. Составление личного дела — одна из самых страшных проверок, никто никогда не знает, что случиться в этот раз: как станут проверять теперь. Дядю заставили выпить яду… «Поприветствовали» называется.

Меня тряхнули за руку. Это была Ната:

— Тебя долго ждать будут?

Я опомнилась и посмотрела в сторону «одинаковых» людей. Мужчина, ждущий меня, вопросительно изогнул бровь. Уняв внутреннюю дрожь, я пошла за ним. Последнее, что мне увиделось на «воздухе»: Ната уходящая с каким-то блондином в другую сторону.

Мы шли по мрачному коридору с гладкими отполированными стенами, который извивался как змея: то взлетал ступенями, то падал; то несколько раз сворачивал, то был настолько прям, что и через сто шагов виднелся путь. Проводник молчал, я тоже не стремилась к беседе, так как, сосредоточившись на окружающем мире, отовсюду ожидала ловушек.

Коридор неожиданно вышел на широкую площадку под открытым небом, обрамленную узорным бордюром с перилами, высотой доходящими мне до пояса. Мой спутник невозмутимо продолжил свой путь и, открыв дверь в стене (единственный проход отсюда кроме тоннеля), выжидающе посмотрел на меня. После всей нервотрепки (идя в темноте, боясь при этом всего и вся, не только психоз заработать можно) страха не было, и я совершенно равнодушно вошла, оказавшись в небольшой комнатке, заваленной свитками и книгами. Основной частью интерьера были стеллажи, заполненные бумагами. Единственным не захламленным уголком были два кресла и стол, на котором одиноко стояла чернильница с лежащим на подставке пером.

— Простите, что пришлось идти так долго, но иначе было нельзя, — он приглашающее кивнул на одно из сидений, а сам сел за стол. А когда же я последовала совету, достал чистый свиток, развернул и начал задавать вопросы:

— Имя. Имя семьи. Имя рода, если есть.

— Юриль Веран.

— Та-ак. Вам приходиться родственником Орнет Веран?

— Да, он мой дядя по отцовской линии.

— Хорошо. Возраст.

— Семнадцать лет.

— Болели ли вы тяжелыми болезнями?..

Было еще штук пятнадцать вопросов: о здоровье, о занятиях, даже несколько для проверки умственных способностей. Отвечая, я одновременно более подробно рассматривала помещение. Серые каменные стены, потухший камин и «личные дела» учащихся и уже отучившихся которые, не смотря на внешний хаос, на самом деле лежали аккуратными стопочками.