Мужики взялись за косы,

повели вперёд прокосы,

от восхода до заката,

знай, руками шевели.

Взмах налево, взмах направо,

и в ряды ложатся травы,

как уставшие солдаты

на полуденный привал.

Завалился кверху брюхом

коровяк – медвежье ухо,

ну, ни дать, ни взять пузатый

в эполетах генерал.

С красным крестиком гвоздичка –

полевая медсестричка

поддержать хотела друга,

да упала под косой.

В сенокосной круговерти

нелегко уйти от смерти,

даже если друг за друга

травы вздыбятся горой.

Зверобои, девясилы

тоже головы сложили,

с ними белые ромашки

и цветные клевера.

Мужики покосу рады:

«Будет сено, как награда,

за солёные рубашки

и больные вечера.

А зимой в хлеву корова,

может, вспомнит добрым словом

и хозяина, и травы

за питательный обед.

Эй, сыны, берите косы,

нам ещё вести покосы,

а для отдыха и славы

никакой причины нет».

От безделья цепенея,

на прокосах дремлют змеи.

Их ничуть не беспокоят

повседневные дела.

Им живётся здесь не худо,

есть лягушки по полпуда,

а сегодня на жаркое

жаба сдуру приползла.

Но пока решали змеи,

как схватить её ловчее,

сбоку цапля подкатила,

клюв железный навострив,

ухватила она жабу,

словно Змей Горыныч бабу,

и проворно проглотила,

разрешенья не спросив.

Где кудрявится орешник,

сны дневные смотрит леший,

потому как ночью надо

охранять покой зверей.

Хлопотливое занятье –

сторожить лесную братью,

это вам не просто стадо

из коров и лошадей.

Не успеешь оглянуться,

как сороки подерутся,

или чуть ли не до смерти

напугает всех сова.

Надо, чтобы все зверушки

уважали бы друг дружку,

и чтоб каждая на месте

оставалась голова.

До утра он весь в заботах

на полянах и болотах.

Но как только солнце нежно

лес потрогает рукой,

и цветы навстречу свету

раскрывать начнут секреты,

он в орешник безмятежно

вновь уходит на покой.

Но спешат почистить перья

птицы ранние, а звери

умываются росою

в травах, словно невзначай.

И идёт с утра потеха,

что трясётся лес от смеха,

и кивает головою

беззаботно иван-чай.

 Посвящается дочери - Жене

 ОДОЛЕНЬ-ТРАВА

 (Сказка)

 Одолень – приворотная трава,

 зелье ворожейное.

Даль В.И.

Где дремучие леса

подпирают небеса,

где они из года в год

смотрят в зеркало болот,

там, как в сказке чудеса,

одолень-трава растёт.

                * * * 

То ли давеча иль ныне

в старой сказке иль былине,

на чужбине иль у нас

начинался тот рассказ.

Начинался он не скоро,

как обычно, с разговора

от безделья иль спьяна

после рюмочки вина.

Было время, жили люди

без разбойников и судей,

без секретов и затей,

без придирчивых властей.

Всякий малость копошился,

топорами мастерился,

скот водил, растил хлеба,

деньги прятал в короба,

под одним ходили Богом

и здоровый и убогий,

впрочем, как и весь народ.

Правил ими царь Кокот.

Царь для нашего народа,

словно пень или колода:

хоть сидел бы, хоть лежал,

лишь бы ехать не мешал.

А ещё для пересудов

нужен царь простому люду,

любит сплетничать народ:

жив-здоров ли царь Кокот,

шлют ли нет ему гостинцы

иноземцы с заграницы,

как с ним ладят доктора,

виноделы, кучера,

брадобреи и стряпухи.

Ведь не зря гуляют слухи,

что тиранил он жену

за малейшую вину.

И несчастная царица

убежала за границу

с иноземным женихом.

Впрочем, сказка не о том.

Как-то, маясь от безделья

и страдая от похмелья,

в первый раз за сорок лет

царь решил созвать совет;

пригласил в свои палаты

самых умных депутатов,

сто министров, воевод,

генералов всех пород,

звездочётов, чародеев,

собутыльников, евреев,

мамок, нянек, двух шутов;

двери запер на засов.

Просморкавшись в свой платочек,

он сказал без проволочек:

«Дело есть одно до вас

и не просьба, а приказ.

Что-то скучно в царстве стало,

вроде мясо есть и сало,

щи наваристы, а вот –

дело в голову нейдёт.

Хорошо б исправить это,

надо дельного совета».

Первым начал генерал:

«Царь-отец, твой час настал,

дай приказ и за границу

мы пойдём, чтобы сразиться

с неприятелем твоим,

всех под корень истребим.

Покомандуешь сраженьем –

вот тебе и развлеченье».

«Нет, – сказал Кокот, – нельзя,

все цари – мои друзья,

с ними я решаю споры

за столом переговоров».

Слово просит чародей:

«Есть дела интересней,

на коврах на самолётах

приглашаю на охоту,

пострелять по кабанам –

это любо будет вам».

«Что за напасть за такая, –

царь Кокот сказал, зевая, –

то вам пушки, то пищаль,

аль меня совсем не жаль?»

Предложили депутаты

бочку пива в три обхвата,

собутыльники – вина,

чтоб напиться допьяна.

Замахал Кокот руками:

«Что вы, что вы, пейте сами,

то не отдых, а запой,

я и так еле живой».

«Есть приличная идея, –

говорят царю евреи, –

мы откроем казино,

как везде заведено,

можешь с помощью картишек

обирать своих людишек».

«У меня, – сказал Кокот, –

и казны невпроворот.

Я без вашинской затеи

с каждым часом богатею,

так что нечего мудрить,

по старинке будем жить».

Предложили воеводы:

«Может, съездите на воды?»

«Нет, – Кокот им, – я здоров,