Звонок раздался еще раз через несколько долгих минут, в течение которых Алина лихорадочно приводила себя в порядок.

— Подождите минутку! — снова крикнула она.

— Алинушка, — услышала она голос Александра Тимофеевича. — Я тебе хлеб принес. Как освободишься, загляни к нам.

Алинка облегченно вздохнула. Она испытала облегчение от того, что за дверью оказался не Витька, и в то же время, именно это досадило ей.

«Значит, я настолько неприятна ему, что он даже хлеб не захотел мне занести», — подумала она. Ну и ладно, и черт бы с ним! Кот драный! Дон Жуан, заткни фонтан!

— Спасибо, я приду, — тупо произнесла Алинка без видимого энтузиазма.

В душе ее воцарилась холодная апатия. Она безразлично посмотрела на окружавший ее беспорядок, не испытывая при этом никаких эмоций, взяла из лужи тряпку и голая, в одних трусиках, принялась основательно прибирать квартиру. Очень скоро все оказалось на своих местах. Кухня блестела, как новогодний шар, сверкала выдраенная посуда, слепил глаза отполированный холодильник.

Потом Алинка достала из шифоньера красивое, ее самое любимое голубое платье из натурального шелка. Расправив двойные пышные крылышки на плечах, встряхнув рукой длинную прелестную юбку и проверив, до конца ли застегнута «молния» в боковом шве, Алинка повернулась перед зеркалом на каблучках и резко остановилась.

Подчиняясь инерционным законам, платье взвилось выше колен и, легонечко хлопнув струящейся тканью, мягкой волной прокатилось по стройным ножкам.

Алинка достала из шкатулки мамины золотые сережки, вынула из мочек ушей свою пластмассовую бижутерию и продела в дырочки дужки маминых. Шею ее облегала тоненькая ниточка золотой цепочки — папин подарок к четырнадцатилетию.

Она посмотрелась в зеркало и впервые в жизни осталась довольна. Порывшись в старых маминых запасах косметики, нашла там розовый блеск для губ. Наверное, это уже было лишним, у нее самой губы были полными и яркими.

Все равно Алинка набрала на кончик указательного пальца самую малость блеска и провела по губам. Она смотрела в зеркало и видела в нем сказочную принцессу. Гибкую и тонкую, с красивой линией плеч, соблазнительными, но по-детски наивными глубокими чашечками ключиц, с густыми светлыми волосами и нежными большими глазами. Мягкие и пышные ресницы были загнуты, на щеках — прелестные, едва заметные, а потому приковывающие внимание и приятно удивляющие ямочки.

Отражение не спускало с нее печальных, пристальных и придирчивых глаз, в которых сквозило выражение грустного упрека.

Алинка встряхнула головой, сбрасывая с себя оцепенение. Без четверти час она вышла из квартиры, поцеловав маму и оставив у ее постели легкий завтрак и стакан с брусничным морсом.

Она спустилась этажом ниже и с содроганием сердца осторожно, как будто боясь спугнуть саму себя, приблизилась к двери семьи Ващук. Ей жутко не хотелось снова увидеть вчерашнюю незнакомку, которая обдала ее антарктическим холодом и дурманящей волной дорогих духов. Что за духи, Алинка не знала, но в том, что они, конечно же, дорогие, сомнений не было. Просто запах у них был такой… Такой… сумасшедший и естественный, какого она еще никогда в своей жизни не ощущала. Наверное, навсегда она запомнит этот запах. Стоя у двери, Алинка потянула носом, вдыхая воздух, и ей показалось, что ее ноздрей снова коснулся этот волнующий дикий аромат.

«Ну как же не спятить от такой женщины?» — с тоской подумала Алинка и в отчаянии нажала кнопку. Приятная трель пичужкой затрепетала в квартире.

«Я обязательно когда-нибудь куплю себе такие духи», — мелькнуло в голове у Алинки, и она снова нажала кнопку звонка. Трель переменила тему, но не стала от этого менее приятной.

За дверью не раздалось ни единого звука. Алинка нажала в третий раз и, не дожидаясь, повернулась и пошла вниз. Наверное, ушли. Конечно, Александр Тимофеевич на работу, а Людмила Ивановна хоть и в отпуске, но у Витьки ведь гостья. По магазинам побежала, не иначе.

Каблучки звонко постукивали по ступенькам. Алинка, думая о том, какие дела ей предстоит сделать сегодня, торопливо сбегала вниз. Зайти в аптеку — раз. Купить яиц — два. С досадой вспомнив сегодняшние события, она поморщилась. Забежать в «Школьник» и взять десяток тетрадок по двадцать четыре листа, нотную папку и…

Безумный запах первым достиг ее органов чувств. Она не просто уловила его обонятельными рецепторами, она услышала его ушами, ощутила пальцами, увидела глазами. Дверь подъезда была закрыта, но Алинка именно так осознала этот запах. Как животное чувствует опасность, даже когда спит. Всем телом, всем своим существом, всей своей тонкой организацией.

Дверь распахнулась, и Алинка чуть не грохнулась в обморок от неожиданности. Перед ней стояла во всем своем блистательном великолепии незнакомка. Она не решалась назвать ее соперницей. Ну какая там соперница? Алинка почувствовала себя жалкой плебейкой. И платье ее показалось ей смешным и нелепым. Как вчера, словно под лупой, голая и неуклюжая дурнушка…

— Ох, какая прелесть! — слащавым голоском произнесла девушка. За ее спиной стоял враз покрасневший и растерявшийся Витька.

Наверное, ему стыдно за меня, подумала Алинка и сама была готова провалиться под землю от смущения и неловкости.

— Проходи, не задерживайся, Инна. — Витька придерживал девушку за талию. Алинка даже не смогла рассмотреть его как следует. В первое же мгновение, ослепленная потрясающей красотой Инны, она растерялась настолько, что даже не посмела поднять опущенных век. У нее перехватило дыхание, и сердце, дернувшись со страшной силой, хлестануло в груди горячим потоком крови. Ладони вспотели, а ноги будто бы приросли к полу.

— Это твоя соседка? — игриво спросила Инна и, гордо подняв голову, прошла мимо. — У тебя прелестные соседки. Представляю, как тебе здесь весело живется. — Бросив последний взгляд на оторопевшую Алину, бесцеремонная нахалка взяла Витьку под руку.

Ничего не слыша, Алинка искусственно засмеялась и выбежала во двор. В каком-то неистовом наваждении она дошла до аптеки, купила лекарство, забежала в магазин за яйцами, по пути, уже перед самым закрытием на обеденный перерыв, нырнула в канцелярский отдел «Школьника» и с папкой под мышкой, с яйцами в металлической раскладной корзинке и лекарствами в пакете буквально полетела домой.

Перед ее глазами стояла Инна. Инна! Инна!!! Как набат, звучало это невыносимое имя. Добежав до подъезда и закрыв за собой дверь, она растерянно сунулась в отворившийся перед нею лифт и нос к носу столкнулась с Александром Тимофеевичем.

— Линушка, что с тобой? — Витькин папа взял ее за плечи и посмотрел в глаза. — С мамой?

Алинка отрицательно помотала головой, схватилась за рукав его рубашки и зажмурилась. Она открыла глаза, резко выдохнула и сказала:

— Все нормально.

— Ты уверена, что нормально? — спросил Александр Тимофеевич. Алинка, оглушенная биением собственного сердца, молчала, но глаза ее смотрели в глаза мужчины спокойно и прямо.

Александр Тимофеевич с улыбкой прикоснулся к ее волосам.

— Я извиняюсь, что не дождался твоего прихода. Зайди к нам за хлебом, ладно? Людмилы Ивановны нет, Виктор тоже ушел на тренировку, но там есть Инна.

Алинка напряглась. Она вся сжалась внутренне, но, собрав всю силу воли, приняла безразличный и непринужденный вид.

— Ты, наверное, в курсе, — Александр Тимофеевич еще раз осторожно прикоснулся к ее волосам. — У нас в гостях… Ну, в общем, ты понимаешь, это моя дочь.

— Дочь? — кровь отхлынула от щек Алинки. Она даже несколько попятилась от такой неожиданной новости.

— А… Жанна? — прошептала Алинка и замерла, совершенно сбитая с толку. Ну ладно, была бы Инна старше и Витьки, и Жанны. Но ведь она, судя по всему, где-то Витькиного возраста. Или даже моложе его. Получается, что…

— Я потом как-нибудь все тебе объясню, — Александр Тимофеевич рассмеялся. Алинка же почувствовала в себе такую теплую волну благодарности, что едва не расцеловала его.