Женщины понравились друг другу, и им явно есть о чем поговорить. Бахия воспользовалась этими визитами, чтобы засыпать Натана вопросами и советами по поводу того, как ему поступить. Пожелав непременно прочитать письмо Дени, она пришла к тому же выводу, что и они. Тут глухо. Потом она настояла, чтобы они передали эту информацию полицейскому, который ведет расследование. Камилла сомневалась, стоит ли это делать, но Натан горячо поддержал предложение Бахии. «Процедура! Чтобы расследование продвинулось, главное — соблюдать процедуру», — повторяла она. В конце концов они одержали верх, и Натан отнес в комиссариат копию письма, которой никто не заинтересовался.
И почему флики всегда соответствуют сложившемуся представлению о них?
Камилла права. Насколько известно Натану, полиция никого никуда не отправила. Еще один ложный след.
«Возвращение на исходную позицию».
У них есть только адрес, который Дени прислал перед смертью, и Натан не знает, что с ним делать. Он не хочет ехать туда, не собрав побольше сведений. Проблема в том, что этих сведений не существует или их нет в открытом доступе, что в принципе одно и то же.
Он продолжает искать в документах упоминания об инженерах, которые предположительно работают в центре, об их деятельности и публикуемых ими статьях. Короче, любую информацию, способную помочь составить более полное представление о ситуации.
«Чтобы отправиться на место, необходимо собрать как можно больше подтверждений».
Даже теперь, невзирая на дружеские отношения, связывавшие его с Дени и Александром, и на скорбь Бахии, Натан ощущает потребность прежде всего твердо стоять на ногах.
Иначе он начнет паниковать.
Он просит Бахию собрать максимум информации об авторах статей и о журналах, в которых они публикуются. Камилла помогает ей с материалами.
Собирается импровизированная команда — без Аттилы, еще не оправившегося от потрясения.
Натан смотрит на них.
«Групповая терапия».
Своеобразный способ побороть уныние и убедить себя в том, что связь между их исследованиями и найденными трупами Дени и Александра все же сомнительна. Нечто вроде коллективной трудотерапии. И это необходимо им всем. В том числе и двоюродной сестре Натана, которая, похоже, видит в происходящем нечто важное для себя. Она выполняет свою часть работы находчиво и эффективно.
В тот же день Натан берется за цикл статей, авторы которых, выступая в поддержку некоторых положений трансгуманизма, ссылаются на древние культы, а именно — на поклонение финикийским божествам.
Мистицизм некоторых авторов удивляет его лишь отчасти. Идеологии трансгуманизма не избежать отклонений такого рода. Тем не менее, заинтригованный, он решает навести справки в библиотеке университетского кампуса и у своих коллег, ученых из лаборатории религиоведения.
Любопытная организация этот СЕРИМЕКС. Один и тот же сотрудник, похоже, способен писать статьи на такие разные темы, как химическое влияние ДНК-чипов, новые теории в области менеджмента, перспективное прогнозирование, молекулярная биология или триада тиро-сидонских божеств — Ваал, Мелькарт и Астарта.
Как разобраться в этом ворохе сведений?
— Начнем с финикийских богов. Чаще всего в текстах упоминаются божества Ваал-Вериф и Астарта. Ты берешь на себя первого, а я займусь второй, согласна, Камилла?
После трех часов чтения и выписок Камилла выглядит возбужденной.
— Даже не знаю, с чего начать.
— Рассказывай все подряд, а там посмотрим.
— Тогда поехали. Итак: Ваал-Вериф. Я начала с того, что проверила значение слова «ваал», которое уже слышала раньше. В финикийском, а также древнееврейском и халдейском языках оно передает идею обладания, собственника, хозяина. В общем, это господин в полном смысле слова, если угодно, властелин. Он был первым богом финикийцев. Иногда к его имени прибавляли слово «самин», что означает «небо», отсюда идея о властелине мира, небесном владыке. Все нормально, я ясно выражаюсь?
— Превосходно, сестренка, скоро сможешь преподавать в университете.
— Тогда продолжим. Что меня поразило, так это мысль о человеческом жертвоприношении, она часто всплывает не только в текстах по истории этих верований, но и в статьях, которые мы отобрали. Жертвоприношение отождествляется с очищением души. В культе поклонения Ваалу в жертву приносятся дети.
— А под каким видом это представлено в статьях СЕРИМЕКСа?
— Ну, это довольно странно. Что-то вроде исторического анализа, в котором проводятся параллели с моральными и этическими аспектами современной цивилизации. Очищение, возврат к моральным устоям, связанным с природными божествами, противопоставление древних богов, близких к природе, новым верованиям, которые расцениваются как нечистые, оторванные от природы и искусственные. Ну, подробнее прочитаешь сам, я не умею как следует анализировать, но вот, в общих чертах, то, что мне запомнилось.
— Это интересно, в текстах об Астарте есть похожая идея, в них расписывается процесс принесения в жертву женского тела, обесчещенного, отданного на поругание мужчинам… И та же тема очищения через жертвоприношение. Но я тебя перебил. Продолжай, пожалуйста. Мы к этому еще вернемся.
— Важна мысль о том, что Ваал — всевышний бог, но он непостижим, понимаешь, о чем я?
Натан кивает.
— Тогда переходим к Ваал-Верифу, у финикийцев более известному под именем Мелькарт, или Ваал-Мелькарт. Это одно из воплощений Ваала, более близкое к людям. Похоже, он считался сыном Астории, или, если угодно, Астарты. Он также почитался как символ солнца, однако об этом сказано немного. Он демон второго порядка, но в этом-то весь интерес. Мелькарт доступен. Ваал-Верифа также называли богом завета.[29] Согласно некоторым демонологам, это главный секретарь и архивариус ада. Это довольно любопытно. Сейчас поймешь, почему. На самом деле имя Мелькарт — сокращение от Мели-Керт, что означает «царь города», и под этим городом подразумевается Тир. Отсюда имя Меликерт, от которого, возможно, произошло слово «меркантильный». Думаю, ты начинаешь улавливать связь между религиозной стороной этих работ о финикийских божествах и рассмотренными в них предложениями, касающимися экономики, маркетинга и перспективного прогнозирования. Точнее, теперь у нас появилась возможность соотнести это.
— Да, любопытно.
— В конечном счете Ваал не такой уж интересный бог, ну разве только для сатанистов. Другое дело Мелькарт, или Ваал-Вериф. Такой божок, нечто вроде служебного божества, весьма активный в экономическом и политическом плане. Он принимает непосредственное участие в жизни города.
— Хочешь сказать, что те, кто взывает к нему или ссылается на него, используют окружающие его мифы, ими же созданные, чтобы управлять торговой и политической стороной общественной жизни?
— Именно. Только тексты, которые я прочла, в этом отношении двусмысленны: они рассматривают его одновременно и как суеверие той эпохи, и как божество. То есть в них трудно отделить анализ веры от самой веры, понимаешь?
— Тебе кажется, они говорят об этом постольку, поскольку верят сами, так?
— И да, и нет. Здесь есть какой-то нюанс, тонкость, которую я не смогла уловить. Что-то интуитивное… Ладно, я продолжу. Потом покажу тебе эти тексты. У тебя наверняка сложится более четкое представление о них, чем у меня. Я не специалист. Так о чем я сейчас говорила?
— Ты говорила, что это активный бог.
— Ах, да. Так вот, в противоположность Ваалу это активный бог. Купцы Тира поклонялись ему и считали, что он дарует материальные блага.
— Невидимая сила, управляющая рынком.
— Что-то в этом роде. Торговля была одной из главных сфер его влияния. Иногда его называли «Харокел», что означает «купец». На эту тему есть интересная история. Рассказать?
— С удовольствием послушаю.
— Раз в году, вероятно, в день весеннего равноденствия, Мелькарту поклонялись у огромного костра, сложенного в центре города. Отпускали орла, который символизировал феникса и, по поверью, возвращался, если год обещал быть удачным для торговли. Праздник был узаконен. Ни один купец или знатный человек не мог пропустить его ни под каким предлогом. Торговля провозглашалась основным институтом, источником власти. В подтверждение чего все колонии Тира и Карфагена направляли своих представителей, самых влиятельных своих посланников, чтобы обновить завет с Мелькартом. Грубо говоря, если кто-то хотел затеять войну, ему достаточно было не прийти туда.
