— Смажь лицо и отдохни в кабине, мы тут сами справимся, — произнес он и опять полез в песчанку.

В кабине для экипажа было прохладно и дышалось полной грудью. Сирена упала в кресло и, закрыв глаза, несколько минут наслаждалась влажной атмосферой, казалось, впитывая ее каждой порой открытых участков кожи. Она уже немного пришла в себя, когда ужасная мысль выбросила ее из кресла и погнала в санузел катера. Не закрыв дверь, она кинулась к зеркалу.

«Неужели все так страшно» — билась в мозгу паническая фраза.

Зеркало показало, что лицо действительно порозовело, но при пристальном его изучении с натяжкой можно было сказать, что необходимости в панике нет, хотя цвет лица не понравился. Ситуацию можно исправить именно кремом, полученным от командира.

«Не хватало еще гаюнов на всей планете таким лицом пугать», — пронеслось в голове, после чего ее начал разбирать приступ неудержимого смеха. Первое хи-хи вырвалось как-то непроизвольно, когда она поняла, что находится здесь именно для того, чтобы пугать врага. А потом возбужденный мозг представил перед глазами картинку, как она бежит, размахивая руками, а от нее несется толпа гаюнов. Некоторые из них, оборачиваясь в ее сторону, закрывают лица руками, падают на колени, а она с багрово-красным лицом, облупившимся носом, злобной оскаленной улыбкой несется мимо них дальше в пустыню. Воображение только усилило реакцию, и хи-хи превратилось в неудержимый до коликов в животе смех, который она с трудом подавила, зажимая себе рот руками. Еще мелко подхихикивая, она плеснула в лицо воды, тщательно смазала его перед зеркалом кремом. Оглядев свою работу и гордо выпятив челюсть вперед, что тут же повторило ее отражение, она тихо произнесла:

— Мы — женщины, всегда и везде в первую очередь женщины. — И показав язык своему отражению, гордо вернулась в кабину довольная собой.

Когда в помещение вошли мужчины, она уже спокойно сидела в кресле, потягивая холодную воду.

— Кто хочет есть, может взять сам в шкафу, — сообщила она.

Слегка умывшись и приведя себя в порядок, они набросились на еду, так как не ели почти сутки. Утолив голод и развалившись в креслах, попивая охлажденный сок, все наслаждались прохладой и последними минутами отдыха. За лобовым бронеплексом, было видно, что на пустыню опустились глубокие сумерки.

— Самум, вы с Колдуном выдвигаетесь на север и идете змейкой десятикилометровым коридором. Глубина поиска сто километров. На все вам шесть часов и не минутой больше. Встречаемся здесь. В случае каких-либо непредвиденных обстоятельств у нас еще две точки встречи в двадцати километрах строго на запад от этого места и в пятидесяти на юго-востоке. В контакт не вступать, только разведка. Я с Сиреной пойду аналогично на юг. Вопросы есть?

— Есть сообщение, командир, — проговорил Колдун.

— Давай, что там у тебя?

— Согласно поставленной задаче, мы за ночь пройдем около тысячи километров. Топлива у нас останется еще на тысячу. Потом не просите меня куда-нибудь вас подвезти.

— Колдун, прекрати дурить. Мы находимся на планетарной заправке. Какие могут быть проблемы с топливом. Тинал тебе подойдет?

— Подойдет, но у меня нет местной валюты.

— Хорошо, что напомнил. Значит, после разведки и в зависимости от ее результатов задача номер два — заправка, но это обсудим потом. Если больше ничего нет, тогда поехали, посмотрим, кто и как тут живет.

Все разом поднялись и, пройдя опустевшее грузовое помещение, вышли в пустынную ночь.

Шаман двинулся к песчанке слева и Сирена пошла за ним, краем глаза заметив, что грузовой люк остающегося без присмотра катера медленно закрывается.

Пока она забиралась в кабину и пристегивалась ремнями к креслу, Шаман запустил двигатели и приподнял песчанку над поверхностью. Вокруг машины начал свой танец пылевой смерч. Оглядев напарницу и определив, что все в полном порядке, командир прибавил обороты, и низкая, плоская машина, крутнувшись на одном месте, хищно скользнула мимо скалы во тьму.

— Одень шлем и опусти забрало, — приказал Сирене Шаман. — Веди наблюдение по правому борту. Будет что-то интересное докладывай.

«Ну вот, опять села в лужу», — мелькнуло у нее в голове, когда забрало шлема было опущено и в зеленоватом свете прибора ночного видения перед ней распахнулся ночной ландшафт безжизненных песков, несущихся навстречу и пролетающих мимо по борту.

Управляя песчанкой, Шаман строго следил за показаниями пройденных километров, чтобы не выпрыгнуть за пределы стен условного коридора. В нужном месте совершал поворот, пролетал отмеренные километры и вновь поворачивал. Он не боялся пропустить что-нибудь значимое, так как камера машины фиксировала все гораздо дальше, чем видел он сам и к интересующему отрезку пути можно было всегда вернуться.

— Свет справа девяносто, — достаточно профессионально, но несколько нервно в повышенной тональности подала сигнал Сирена.

— Ну что ж, давай посмотрим, — сбрасывая скорость и закладывая крутой вираж, проговорил командир.

Они не стали близко подходить к объекту. Оптика приблизила к ним освещенные ярким светом знакомые металлические фермы. Вот он модуль по добыче и переработке тинала.

— Наглецы. Даже светомаскировку не соблюдают, — выдала свое мнение Сирена.

— Ничего. Недолго им осталось, — поддержал ее Шаман и вновь вернул машину на маршрут.

Еще через час они зафиксировали другой модуль слева, но тоже не стали сближаться с ним. Постепенно ландшафт за бортом машины стал меняться. Мелькающие по бортам барханы стали более низкими, а вскоре и совсем исчезли. Впереди, насколько хватало мощности оптики, раскинулось каменистое плато. С левого края обрамленное невысокой цепью старых разрушенных гор, а справа так же уходящее за горизонт. Гигантский каменистый стол без единого кустика. Огромнейшая пышущая жаром сковородка, когда Хохайя выходит в зенит.

Здесь не могло быть ничего интересного, но Шаман решил подняться на невысокий скалистый барьер слева и осмотреть равнину сверху, а если это будет возможно, то заглянуть и по ту сторону горной гряды.

Несколько отклонившись от намеченного маршрута, песчанка хищным скатом неслась над равниной, стремясь побыстрее достичь намеченной цели. Проскочив невысокую седловину, машина оказалась в каменном мешке. За первой грядой располагалась вторая, и машина, послушная руке водителя, свернула и пошла между ними. Скорость пришлось резко снизить. Мощный каменный выступ по курсу — это не песчаный бархан, если зацепишь бортом, легким испугом не отделаешься.

— Смотри внимательно, — проговорил Шаман. — Нам нужна хорошая пещера, чтобы спрятать катер.

Они пролетели еще минут двадцать, когда Сирена крикнула:

— Есть пещера, командир. Справа семьдесят.

— Не кричи. Вижу.

Сбросив скорость и развернув машину, нетрац двинул ее в указанном направлении.

Пещера была огромной. Песчанка на малых оборотах двигателя вползла внутрь, и Шаман включил сонар, ощупывая стены и определяя ее размеры. Свод был крепок, без единой трещины, что позволяло ввести и вывести катер без боязни его обрушения. Управляемая твердой рукой песчанка заскользила по периметру. В стенах они обнаружили еще несколько проходов, тянущихся в глубь горного массива. Останавливаясь и осматривая их, не нашли никаких следов присутствия человека или других существ.

— Именно то, что нам надо, — подвел итог осмотра пещеры Шаман.

— Будем перегонять сюда катер?

— Обязательно, и не позднее чем завтра. Когда мы начнем работать и гаюны поймут, что их спокойная жизнь кончилась, перегнать его сюда будет невозможно. Давай садись. У нас еще есть немного времени, надо осмотреться вокруг.

Песчанка вылетела из пещеры и они прошли по этому своеобразному коридору между гор еще с десяток километров. Кроме мертвых скал и еще двух пещер, не обнаружили ничего достойного пристального внимания. Мертвый мир, выжигаемый в дневное время местным светилом, действовал на Сирену угнетающе.

— Я бы не хотела тут жить, — поддавшись навеянному воздействию безжизненной обстановки, призналась она.