— Ну вот, — довольно произнес Гарри, откидываясь в постели.

Два письма за один вечер — весьма недурственно, особенно если учесть, в каком он состоянии. Гарри решил пока не запечатывать письмо к Мэри О'Фланаган, чтобы можно было переписать и разослать другим «советчицам». Письмо же к Дебби нужно отправить поскорее — нельзя заставлять ее ждать.

Одно Гарри знал твердо: в «Женщину Австралии» он писать не будет — из-за Бронте. Ей он не доверял ни на грамм. К тому же он был уверен, что она его раскусит, даже если буквы из газеты вырезать. И первое, что сделает, — это позвонит его матери или Ричарду.

Лежа на кровати, Гарри закрыл глаза и припомнил их последнюю встречу, с год назад, когда Бронте в очередной раз навещала Микки. У нее тогда был период богатой хиппи — скакала верхом в сиреневой юбке, расшитой бисером или в той немыслимой оранжевой шали и ворсистых сабо? Нахмурившись, Гарри напряг память, махнул рукой и тут же отключился, даже не успев погасить свет. Проснувшись в четыре утра в помятой одежде и с пересохшей глоткой, он с ужасом осознал, что ему снилась Бронте.

— Да еще в красных подвязках! — пожаловался он вслух неизвестно кому. — Ужас!

Более того, это был один из тех восхитительных эротических снов в трех частях, после которых так не хочется просыпаться.

— Только не с Бронте! — категорически заявил он и налил стакан воды.

Решив, что во всем виноваты тесные трусы и переполненный мочевой пузырь, Гарри попытался выкинуть Бронте из головы. И все же последнее, что промелькнуло перед его сомкнутыми веками в предрассветный час, — это голое видение, гарцующее в одних красных подвязках. А в восемь утра, когда родители принялись барабанить в окно, он все еще видел ее во сне — Бронте скакала по дальним пастбищам верхом на Микки, и волосы ее развевались, как у леди Годивы.

Сара никогда особенно не интересовалась Микки, поэтому, когда Ричард увидел ее на пастбище, на душе у него потеплело.

Он надел плащ и резиновые сапоги, чтобы составить ей компанию. Раньше Сара не выказывала большой склонности к верховой езде, а он не настаивал. Может, она наконец надумала? Бронте не станет возражать, решил он. Не будет же она требовать, чтобы, кроме нее, к Микки никто и близко не подходил. И потом, на правах жены Саре принадлежит половина всех его пастбищ, а следовательно, и половина конюшни.

Ричарду и в голову не приходило рассматривать их брак с материальной точки зрения, но в мысли, что Сара — равноправная совладелица его имущества, было что-то успокоительное. А может, просто в последнее время он хватался за эту мысль, как за спасительную соломинку? Ричард поспешно отбросил это предположение.

Сунув руки в карманы, Ричард ускорил шаг. Он не мог налюбоваться на светлые волосы Сары — даже в предзакатном свете они выделялись на фоне темнеющего неба. Ему больше нравилось, когда они были распущены, но даже собранные в высокий хвост, как сейчас, они излучали сияние.

Сара стояла к нему спиной и не слышала его приближения. Взгляд ее был устремлен на горные вершины. Она до сих пор не могла привыкнуть к ярким тасманским цветам, таким непохожим на блеклую Англию. Величественные горы сверкали ослепительной голубизной, а заходящее солнце переливалось всеми оттенками красного.

Сара пыталась угадать, взойдет ли сегодня Венера — для них с Томом это стало чем-то вроде условного сигнала. Благодаря Тому она досконально изучила весь южный небосклон. Если взойдет, решила Сара, она позволит себе один звонок, пусть даже для этого ей придется идти к телефону-автомату. Они не виделись всего несколько дней, но каждый час разлуки был для нее мучением.

Накручивая волосы, она погрузилась в блаженные воспоминания о последней встрече. Друзей Тома не было дома, и они поднялись на чердак, занавесили окно одеялом и откупорили бутылку вина. Даже завели Мориса Равеля и потом долго смеялись над собственной сентиментальностью. Том где-то отыскал благовония — она до сих пор не могла забыть этот экзотический запах.

Сара зябко натянула рукава замшевой куртки на кончики пальцев. Ей и раньше рассказывали, что тасманское лето сменяется холодами, но она не верила. Сейчас с этим было сложно поспорить — пальцы совсем окоченели.

Сара уже почти решила, что позвонит Тому вне зависимости от появления Венеры, как вдруг заметила Ричарда. При виде хозяина Микки радостно заржал и пустился галопом ему навстречу.

— Привет! — крикнул Ричард.

— Привет! — ответила Сара, имитируя радость в голосе.

Со звонком придется подождать — в присутствии Ричарда она не могла себе позволить даже думать о Томе, разве что перед сном.

— Решила познакомиться с Микки? — улыбнулся Ричард.

У него усталый вид, подумала Сара. Наверное, только что вернулся с работы — так что уже совсем поздно.

— Симпатичный, — пожала она плечами.

— Если хочешь, можешь брать уроки верховой езды.

— Да нет, — покачала головой Сара.

— Точно?

— Точно. Ты меня уже спрашивал, и я сказала, что не хочу, — разве с тех пор что-нибудь изменилось? Мне и так неплохо. И Микки тоже. Мы… друг другу не мешаем.

Ричард молча посмотрел на Сару, затем взял ее за руку:

— Совсем замерзла. Может, в дом пойдем? Я тебя согрею.

— Не нужно. Кстати, я как раз собиралась прогуляться.

— До чего же ты забавно произносишь «кстати»! — улыбнулся Ричард.

— Ну как же, помню: уморительная шутка Гарри — англичаночка, у которой все всегда кстати.

— Ладно, — сдался Ричард. — Понял!

— Вот и отлично. Если хочешь знать, мне просто хотелось побыть одной, а Микки тут вообще ни при чем.

— Ты и ко мне так относишься? — внезапно спросил Ричард.

— Не говори глупостей.

— Тебе хочется побыть одной, а я тут вообще ни при чем?

Сара с досадой отвернулась.

— Хочешь или не хочешь, а мы с Микки имеем к тебе теперь самое непосредственное отношение.

— Микки к Бронте имеет отношение, а не ко мне! — Сара сама поразилась, как стремительно раздражение вылилось в злость. — И нечего устраивать сцены!

Ричард подошел к Микки, погладил его длинную морду.

— Прости, сама не знаю, что на меня нашло…

— Что-то не похоже, чтобы ты раскаивалась, — ответил Ричард, перебирая лошадиную гриву.

— Понимаешь… Ох, сама не знаю… — вздохнула она.

— Ты жалеешь, что вышла за меня?

— Что? — Саре показалось, что ее оглушили.

— Жалеешь, что вышла за меня?

— Да нет же!

Ричард продолжал гладить Микки, не глядя на жену. Об истинных ее чувствах ему приходилось лишь догадываться по ее голосу.

— Я купил двуспальную кровать, но, по-моему, это мало что изменило. Не думаю, чтобы дело было в кровати.

Сара молча опустила голову — вид у нее был крайне жалкий.

— Сначала ты привыкала к разнице во времени, потом тебе было слишком жарко, потом тебе стала мала кровать. Теперь уже почти зима, и у тебя чуть ли не самая широкая кровать в Тасмании…

— Прошу тебя, давай не будем выяснять отношения.

— А я и так их никогда не выясняю, — может, в этом все дело?

— Ричард…

— Знаешь, что мне тут рассказали на днях? Что ты покупаешь книги о том, как сохранить брак.

— Что?

— Брачное руководство. Что-то я его у тебя не видел. Спрятала? Интересно, ты его сразу после свадьбы купила или подождала немного?

Вот сука, подумала Сара, припоминая, что собака Берил буквально не вылезает из клиники Ричарда. Еще она вспомнила потрепанную книжицу «Любовь и секс» — прежде чем выкинуть на помойку, Сара обернула ее в два полиэтиленовых пакета.

— Мне уже и книги запрещено читать? — крикнула она зло. — Ненавижу этот город! Плюнуть некуда! Улицу нельзя перейти без того, чтоб об этом в газете не написали!

— Значит, ты уже и город ненавидишь. Понятно…

— Да нет… — Сара закусила губу. — Это я сгоряча. Прости, я не хотела… Черт, да не знаю я! Давай потом об этом поговорим, хорошо?