– Зачем вы рассказываете мне об этом?

– Наверное, затем, что ты собираешься с ней дружить, а ей нужно знать, что она может на тебя рассчитывать. И мне бы тоже хотелось это знать.

– Я никогда не сделаю ничего, что могло бы ее ранить, – пообещала Лекси.

Джуд подумала об опасностях для ее дочери, которые таила в себе эта дружба, о положительных моментах и все взвесила, как будто решение предстояло принять ей, хотя она знала, что это не так. Девочка в четырнадцать лет сама выбирает себе друзей. Но Джуд могла бы сделать дружбу между Мией и Лекси легкой или трудной. Что лучше для Мии?

Взглянув на Лекси, она нашла ответ. Джуд была матерью, во-первых, во-вторых и во всех прочих. А ее дочь отчаянно нуждалась в подруге.

– В субботу я везу Мию в город сделать маникюр. Посвятим весь день себе. Хочешь к нам присоединиться?

– Нет, не могу, – ответила Лекси. – Я пока не нашла работу. С деньгами туго. Но все равно спасибо.

– Я угощаю, – как бы между прочим бросила Джуд, – и я не приму отказа.

Последние три года измотали Джуд, заострили ее черты. Она не предполагала, в какой ужас превратится ее жизнь, пока не вручила детям ключи от машины и посмотрела им вслед. С той минуты она начала за них опасаться. Ее пугало все. Дождь. Ветер. Снег. Темнота. Громкая музыка. Другие водители. Слишком много детей в машине.

Она снабдила своих детей мобильными телефонами и установила правила: комендантский час, ответственность, честность.

Стоило им задержаться на минуту, и она уже начинала метаться. Только когда они оказывались в своих постелях, она могла впервые за день легко вздохнуть. Раньше она полагала, что хуже той свободы, что наступила для детей с получением водительских прав, уже не будет. Теперь она так не думала.

Все это служило прелюдией к наступившему выпускному году в школе. Семестр только-только начался, но успел выжать из нее все соки, загнав в лабиринт из контрольных работ и рефератов. А на горизонте маячил колледж, подобно ядерному облаку, отравляя каждый вдох. Годы поездок туда и обратно на спортивные соревнования, тренировки, репетиции и спектакли были пустяком по сравнению с этим.

На стене над своим столом она приколола два огромных календаря: один, помеченный «ЗАК», а второй – «МИА». Последний срок подачи заявлений в различные колледжи был написан красными чернилами, даты всех тестов выделены жирным шрифтом. Джуд несколько лет потратила на чтение университетских брошюр, изучая статистику по приему, оценивая, какое из этих учебных заведений подойдет для ее детей.

Поступить в колледж для Зака не составит труда. Выпускной класс он начал с хорошим средним баллом и отличными показателями по отборочному тесту. Он мог пройти по конкурсу куда угодно.

Другое дело Миа. Оценки у нее были неплохие, но и не превосходные, то же самое относилось и к отборочному тесту. Но все равно она наметила для себя драмшколу престижного университета Южной Калифорнии.

От всех этих переживаний Джуд начала терять сон. Она лежала по ночам в кровати, мысленно перебирая статистические данные и критерии приема, пока ее не начинало подташнивать. Она все время прикидывала, как можно осуществить мечту дочери. Нелегко устроить одного ребенка в сверхпрестижный вуз, а Джуд предстояло устроить двоих. Двойняшки должны поступить в колледж вместе, всякий другой вариант исключался. Миа не могла обойтись без брата.

И вот теперь, словно мало ей всех забот, только что прозвучало вслух то слово, которого она больше всего боялась.

Вечеринка.

Джуд сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Она сидела за обеденным столом в окружении всего семейства. Пятница, вечер, ранний октябрь, небо цвета перезрелой сливы.

– Ну? – подал голос Зак со своего места. – Так можем мы пойти или нет? Молли и Тим отпускают Брайсона.

Миа сидела рядом с братом. Она заплела мокрые волосы в две косички, а потом высушила, так что они стали волнистыми. За последние три года она расцвела, превратившись в настоящую красавицу с безупречной кожей и белоснежной улыбкой. Ее дружба с Лекси по-прежнему была крепкой, что придало Мии уверенности. Она не стала храброй или общительной, но она была счастлива, а это означало для Джуд чрезвычайно много.

– Ну а ты, Миа, хочешь пойти на вечеринку?

Миа пожала плечами:

– Зак хочет.

Именно такого ответа ожидала Джуд. Эти двое были парой во всем. Куда шел один, за ним следовал второй; так повелось с самого их рождения, а может быть, и раньше. Один не мог дышать без другого.

– Ты слышал, Майлс? – сказала Джуд. – Дети хотят пойти на вечеринку к Кевину Эйснеру.

– Так в чем проблема? – спросил Майлс, поливая спаржу на гриле голландским соусом.

– Эйснеры сейчас в Париже, если я не ошибаюсь, – сказала Джуд, заметив, как двойняшки разом дернулись. – Островок у нас невелик, – напомнила она.

– Там будет тетя Кевина, – сказал Зак. – Не то чтобы без взрослых.

– Вообще без взрослых, – добавила Миа, кивнув.

Джуд откинулась на спинку стула. Конечно, она предполагала, что эта минута наступит. Она сама когда-то была подростком, а выпускной класс – первый этап взросления. Поэтому она хорошо знала, что происходит, когда старшеклассники устраивают вечеринку.

Последние годы она вела бесконечные беседы с детьми об алкоголе, не раз рассказывала им, как он опасен, и они поклялись, что не будут пить, но она не была глупа. И не принадлежала к тому типу женщин, которые делают вид, что их дети идеальны. Ей в первую очередь хотелось защитить подростков от рисков, связанных с взрослением, даже если она сама придумывала эти риски.

Она могла бы сказать «нет». Но тогда они пошли бы ей наперекор, и не было бы это еще опаснее?

– Я позвоню тете Кевина, – медленно произнесла Джуд. – Удостоверюсь, что за вечеринкой будет приглядывать взрослый.

– О Боже, – заныла Миа, – какое унижение! Мы уже не дети.

– В самом деле, мам, – сказал Зак. – Ты же знаешь, нам можно доверять. Я никогда не сяду за руль пьяным.

– Я бы предпочла, чтобы ты пообещал вообще не пить, – сказала она.

Он посмотрел на Джуд.

– Я могу выпить один стакан пива. Это меня не убьет. Хочешь, чтобы я тебе солгал? Мне казалось, наша семья живет по другим законам.

Ее собственные слова вернулись к ней с убийственной точностью. Такова цена за честность с детьми. Узнаешь то, о чем лучше не знать. Насколько понимала Джуд, у родителей был лишь такой выбор: требовать честности от детей и мириться даже с огорчительной правдой или прятать голову в песок и выслушивать ложь. Честность Зака позволяла ему доверять.

– Я подумаю, – со значительностью сказала она, чтобы прекратить разговор.

Ужин завершился быстро. Убрав со стола, дети поставили тарелки в посудомоечную машину и поднялись к себе наверх.

Джуд знала, что они там готовятся к вечеринке. Они предполагали, что победили, – она прочла это в их глазах.

– Не знаю, – сказала она мужу. Они стояли у панорамного окна, глядя на закат. Пролив стал темно-серого цвета, небо приобрело насыщенный бронзовый оттенок. – Как нам удержать их от алкоголя и прочих бед?

– Приковать цепями к стене, тогда помогло бы. Жаль, что общество косо на это посмотрит.

– Очень смешно. – Джуд взглянула на мужа снизу вверх. – Нам не оградить их от спиртного – сам знаешь. Если не сегодня, значит, когда-нибудь еще они обязательно напьются. Так уж повелось. А нам что делать, чтобы защитить их? Может, устроить вечеринку у нас? Мы могли бы забрать у ребят ключи от машин и удостовериться, что никому ничего не грозит. Мы бы проследили, чтобы никто не напился.

– Ну нет! Так мы рискуем потерять все свое имущество. Не говоря уже о том, что, если кто-то пострадает, мы будем отвечать. Ты же знаешь подростков, они как бактерии. Расползаются мгновенно – и не уследишь. Не могу поверить, что ты это предложила.

Джуд понимала, что муж прав, но от этого ей не стало легче.