На тротуаре перед входом она приосанилась, напрягла спину и вздернула подбородок, словно боксер перед поединком с серьезным противником. В серых брюках и кремовом кашемировом свитере она выглядела хорошо, но достаточно ли хорошо для критического материнского взгляда?

Джуд вздохнула. Глупо волноваться из-за того, что скажет ее мать. Бог свидетель, саму Каролину никогда не волновало мнение Джуд. Повесив сумочку через плечо, она направилась в галерею с вывеской над входом «ДЖЕЙСИ».

Внутри это было просторное помещение с кирпичными стенами и большими окнами. Великолепные картины с идеальной подсветкой, как и прежде, заставили Джуд нахмуриться. Зеленые, коричневые и серые тона создавали безрадостное настроение.

– Здравствуй, Джудит, – сказала мать, выходя навстречу. Она была в тонких черных брюках, красной шелковой блузе, украшенной потрясающим ожерельем, подчеркивавшим цвет глаз. – Ты должна была появиться еще несколько минут назад.

– Транспорт.

– Разумеется. – На лице Каролины появилась холодная улыбка. – Я подумала, почему бы нам не пообедать на воздухе. Сегодня неожиданно чудесный день. – Не дожидаясь ответа, она провела дочь по галерее на крышу с оборудованным патио, откуда открывался вид на Аляску. Отсюда бухта Эллиот и Пайн-Айленд сверкали в лучах неяркого осеннего солнца. В больших терракотовых горшках росли фигурно подстриженные вечнозеленые деревья. Накрытый стол сиял серебром и хрусталем. Все, как всегда, доведено до совершенства. «Прелестно», как сказала бы ее мать.

Джуд опустилась на стул, подвинулась к столу.

Каролина налила в два бокала вино и заняла место напротив дочери.

– Ну что ж, – сказала она, снимая серебряную крышку с блюда и раскладывая салат с анчоусами, – расскажи, чем ты сейчас занята?

– Дети учатся последний год в средней школе, так что забот у меня хватает.

– Представляю. Что будешь делать, когда они поступят в колледж?

Вопрос лишил Джуд спокойствия.

– Я видела рекламу мастер-класса по садоводству. Это, возможно, будет интересно, – ответила Джуд, ненавидя себя за этот уклончивый ответ. В последнее время она и сама задавала себе такой же вопрос. Что она будет делать, когда дети уедут?

Мать смотрела на нее.

– Когда-нибудь думала о том, чтобы взять на себя руководство «ДЖЕЙСИ»?

– Что?

– Я о галерее. Возраст берет свое, большинство моих друзей давным-давно отошли от дел. А у тебя хороший глаз на таланты.

– Но в галерее вся твоя жизнь.

– Да, наверное. – Каролина пригубила вино. – Так почему бы ей не стать и твоей жизнью?

Джуд задумалась. Она многие годы наблюдала за тем, как мать создавала свою галерею, отказываясь от всего в жизни, даже от живописи. Ничто не имело значения для Каролины, кроме ее художников и их отобранных ею работ. К тому же Джуд не сомневалась: мать никогда не бросит свое дело, а мысль о том, чтобы работать вместе, внушала Джуд ужас. За последние тридцать лет с хвостиком они ни разу даже не поговорили по душам.

– По-моему, не очень удачная идея.

Каролина отставила бокал.

– Могу я узнать, почему?

– Не представляю, как мы сможем вместе работать. Не представляю, мама, что ты действительно уйдешь на покой. Что ты будешь делать?

Каролина отвела взгляд, устремив его на бухту, где к пристани причаливала яхта.

– Не знаю.

Впервые за многие годы Джуд ощутила свою близость с матерью. Обеим предстояли перемены в жизни – естественное следствие возраста. Разница между ними была в том, что Джуд окружали люди, которых она любила. В этом смысле мать служила поучительным примером.

– Ты никогда не бросишь работу, – сказала Джуд.

– Ты права, наверное. А теперь давай поедим, у меня осталось всего сорок минут. Впредь, Джудит, постарайся не опаздывать на наши встречи.

Следующие сорок четыре минуты прошли в мучительной светской беседе, когда одна собеседница, по сути, едва слушала другую. После каждой реплики следовала длинная пауза, и в наступавшей тишине Джуд вспоминала свое одинокое детство, годы, проведенные в ожидании доброго слова от этой женщины. Когда обед в конце концов завершился, Джуд попрощалась и вышла из галереи.

Оказавшись на улице, она постояла немного, пытаясь привести в порядок свои чувства. Своим вопросом Каролина задела ее за живое, и Джуд рассердилась на себя за то, что вообще отреагировала на него. Она направилась по шумной улице к своей машине, но остановилась у витрины.

Там, за стеклом, было выставлено великолепное золотое кольцо.

Джуд вошла в магазин, присмотрелась к кольцу, в котором разительно сочетались эпатаж и изысканный вкус, стильность и классика. Слегка асимметричная форма с треугольным выступом. Художник, должно быть, обернул горячий металл вокруг болванки, а затем сместил в сторону, оставив на широкой полоске забавный маленький хвостик. Неровные зубцы тоже немного съехали набок.

Джуд подняла взгляд. В ответ элегантно причесанная пожилая дама почти бесшумно пересекла магазин и грациозно ступила за прилавок.

– Что-нибудь заинтересовало?

Джуд показала на кольцо.

– И вправду изумительная вещь! – Продавщица отперла стеклянную витрину и вынула кольцо. – Уникальная работа. – Она протянула его Джуд, и та примерила на указательный палец.

– Отличный получится подарок на выпускной для моей дочки. А какой камень подошел бы сюда?

Продавщица сосредоточенно нахмурилась.

– Знаете, у меня нет детей, но если бы у меня была дочь и я покупала бы ей подобное кольцо, то, думаю, мне бы захотелось растянуть удовольствие. Что, если вам выбрать камень вместе?

Идея Джуд понравилась.

– Сколько стоит?

– Шестьсот пятьдесят долларов, – последовал ответ.

– Ого!

– Быть может, вы взглянете на что-нибудь менее…

– Нет. Я хочу именно это кольцо. И не могли бы вы показать какие-нибудь наручные часы? Для моего сына…

Джуд провела в магазине еще полчаса, ожидая, когда сделают гравировки, расплатилась за покупки и ушла.

Она успела на трехчасовой паром и около четырех уже вернулась на остров и сворачивала на Найт-роуд.

Дома она застала Мию за обеденным столом перед открытым лэптопом, внимательно глядящую на экран.

– Я поставила «В нашем городке»[6], – с несчастным видом заявила дочь. – Почему мне никто не сказал, что для Южнокалифорнийского университета эта запись, оказывается, не годится.

Джуд подошла к Мии, встала рядом.

– А ты возьми сцену из «Трамвая «Желания»[7], где ты стоишь на балконе. Это их сразит.

Миа вынула один диск и поставила другой.

– Как дела в школе?

Миа дернула плечом.

– Миссис Рондл устроила нам викторину. Полный отстой. А еще объявили зимнюю постановку. «Ромео и Джульетта», правда, действие происходит во время вьетнамской войны. Я могу получить главную роль, а это круто. Зак собирается проводить Лекси домой после тренировки, но к ужину он уже будет дома.

Джуд погладила Мию по голове.

– Что ты думаешь насчет того, что Зак и Лекси вместе?

– Не сомневаюсь, что тебе давно не терпится расспросить меня об этом.

Джуд улыбнулась:

– Верно.

Миа подняла на нее взгляд.

– Страшно… и в то же время клево, наверное.

Джуд вспомнила, какой была Миа до знакомства с Лекси, – дочь напоминала перепуганную хрупкую черепашку со спрятанной под панцирь головой. Все друзья у Мии в то время были выдуманные. Лекси это изменила.

– Что бы между ними ни произошло, вы с Лекси должны быть честны друг с другом. Вы должны оставаться подругами.

– После того, как Зак ее бросит. Ты это хочешь сказать.

– Я лишь говорю…

– Я сама об этом думала, поверь. Но… мне кажется, он по-настоящему ею увлечен. Только о ней и говорит.

Джуд постояла еще минуту, пытаясь решить, как бы получше преподнести вторую свою заботу. Наконец она решилась:

– Есть еще одно дело…