— Не хочешь рассказать мне о своей семье? — спросила она в конце ужина.
— Мне не о ком рассказывать. Из родных у меня остался только брат Майкл, с которым ты уже знакома. У него есть жена Кларенс, с которой ты обязательно познакомишься.
— А твои родители?
— Они давно скончались, когда я еще учился в университете. Отец и мать были художниками, дети им только мешали. Поэтому большую часть времени мы с братом проводили или в учебных заведениях, или здесь, в особняке тетушки.
— Можно считать, что воспитывала вас с Майклом в основном тетушка? — полуутвердительно-полувопросительно произнесла Одри.
Интересно, если мать ее умерла, то кто воспитывал ее? Ведь должен же быть какой-то человек, который заботился о ней. Алан внимательно наблюдал за ней. Лицо Одри было таким выразительным, что он легко догадывался, о чем она думает. Увидев страдальческую гримасу на ее лице, он понял, что она снова пытается вспомнить своих родителей.
— Да, у меня есть еще двоюродная сестра, но мы редко видимся в последнее время. Ее зовут Холли, она часто в отъезде. Это связано с ее профессией.
— Сестра?.. Часто в отъезде?..
Алан увидел широко распахнутые глаза Одри, устремленные мимо него.
— Что такое? Одри, посмотри на меня! — громко сказал он и вскочил с места. — Ты что-то вспомнила? — Он склонился над ней.
— Алан, а у меня есть сестра? — Одри заглядывала ему в глаза, надеясь в них найти ответ.
— Почему ты спросила?
— Не уверена, но думаю, что у меня есть сестра. Когда ты заговорил о своей сестре, в голове моей возникла неясная картинка: две девочки, взявшись за руки, гуляют по Центральному парку. Одна постарше, второй на вид лет восемь-девять. Кажется, младшая — это я. Под ноги нам катится большой разноцветный мяч, я хочу ударить по нему ногой, но спотыкаюсь и падаю на осколок стекла. Рана, вероятно, глубокая, потому что обильно течет кровь. А потом снова темнота…
— Ты только успокойся. — Алан погладил ее по голове и сел рядом. — Вот видишь, твое беспамятство отступает. — Он взял ее холодную ладонь и стал бережно гладить, чтобы согреть.
— Послушай, у меня должен быть старый шрам на лодыжке!
— Я видел его, — осторожно ответил Алан.
— Значит, у меня есть старшая сестра! Наверняка она заботилась обо мне! — взволнованно произнесла Одри. — Я не одинока!
— Моя любимая девочка, конечно, ты не одинока. Ведь у тебя есть я.
Одри на секунду смутилась. Кажется, она ведет себя не очень тактично по отношению к жениху, но мысль о том, что у нее есть родная сестра, настолько захватила ее, что она больше ни на чем не могла сосредоточиться.
— Извини, Алан, ты не понимаешь, насколько важно для меня убедиться, что у меня и в самом деле есть сестра. Или увиденная картинка всего лишь игра моего воображения? — Синие глаза Одри в обрамлении густых черных ресниц казались сейчас огромными на ее худеньком лице.
— Уверен, что картинка, которую ты увидела, выплыла из твоей памяти. Постепенно тебе откроется все, что ты забыла, моя дорогая. Наберись терпения.
Слезы подступили к глазам Одри, и, чтобы не огорчать Алана, она сказала:
— У меня разболелась голова, я хочу… заснуть.
— Вставай, я отнесу тебя в постель.
Не сопротивляясь на этот раз, она позволила Алану взять себя на руки. Было так приятно пристроить свою больную голову у него на плече. Уже в спальне ее охватило сожаление о том, что она испортила их первый ужин вдвоем. Но извиняться не стала.
— С завтрашнего дня, обещаю тебе, я начну вести себя хорошо, — объявила Одри, когда Алан положил ее на постель.
— Такое же обещание ты давала мне вчера и сегодня утром, — проворчал он, сердито сдвинув брови.
Одри лукаво улыбнулась, она уже знала, что Алан не способен на нее сердиться. Ей вдруг захотелось, чтобы он остался с нею. Но она вспомнила, что днем помешала ему работать, и теперь, наверное, ему придется работать до поздней ночи. Она вздохнула, вид у нее был печальный.
— Хочешь, я посижу рядом с тобой? — спросил Алан.
— Нет-нет, — поторопилась ответить Одри. — Можешь не беспокоиться обо мне. Голова почти прошла, со мной все в порядке. — Увидев сомнение в его глазах, она добавила: — Честное слово. Я сейчас переоденусь и лягу спать. Больше ни о чем думать не буду. Иди, пожалуйста, — мягко сказала она.
— Хорошо, но через час я зайду проверить, как ты держишь свое слово. — Алан шутливо погрозил ей пальцем.
После ухода Алана ей стало ясно, что заснуть не удастся. Мысль о том, что у нее есть где-то сестра, которая ничего не знает о ней, не давала Одри покоя. Почему Алан не захотел подтвердить этот факт? Собственно, он уклонился от ответа на ее прямой вопрос. Возможно, они с сестрой поссорились и давно не видели друг друга. Из-за чего они могли поссориться? Из-за того, что она стала жить с Аланом до свадьбы? Но это так старомодно. Если они с Аланом обручены и любят друг друга… А любит ли она, Одри Белл, Алана Велтона? Наверное, раз согласилась жить с ним, ведь он такой добрый, такой умный, такой красивый. А доказательство его любви она носит на пальце. Одри посмотрела на свою левую руку. Игра бриллиантовых граней, переливы сапфиров завораживали взор. Она вспомнила его нежный поцелуй. Впрочем, если бы она его не попросила, он бы не поцеловал ее. Да и поцелуй его был совсем не похож на поцелуй страстного любовника. Значит ли это, что он не питает к ней физической любви? Окончательно запутавшись в своих рассуждениях, Одри решила все-таки лечь спать. Она встала с кресла, вероятно слишком резко, потому что комната закружилась вокруг нее. Чтобы не упасть, она вцепилась в спинку кресла и простояла так до тех пор, пока все предметы в комнате не оказались на своих привычных местах. Передвигаясь медленно и плавно, она открыла гардероб, достала новую ночную рубашку и так же медленно дошла до ванной комнаты. Главное, говорила она себе, не делать резких движений. В конце концов, может она самостоятельно почистить зубы и умыться?..
Довольная собой, Одри устало вытянулась под одеялом. Мышцы болели, но это была уже не та невыносимая боль, что накануне. Значит, с каждым днем ее силы будут прибывать. Как только она окрепнет физически, восстановится и память. Одри решительно настроилась на выздоровление. Всем остальным она займется потом…
Стук в дверь прервал ее мысли. Она невольно улыбнулась. Алан пришел!
— Ты еще не спишь? — спросил он и улыбнулся.
Замечательная улыбка у него, подумала Одри. Неудивительно, что я в него влюбилась.
— Наверное, за время болезни я отоспалась на год вперед, — ответила Одри и опустила ресницы.
— Ты не забыла принять лекарство?
— Я не буду больше принимать это лекарство.
— Почему? Одри, брат говорил мне, что это лекарство ты должна принимать на ночь в течение месяца.
— После него я чувствую себя заторможенной. Мне кажется, что это лекарство препятствует восстановлению памяти.
Лицо Алана стало серьезным.
— Видишь ли, ты не можешь отменить предписание врачей. Тем более что головные боли у тебя не прекратились.
На лице Одри появилось упрямое выражение, и Алан решил сменить тактику.
— Давай сделаем так: ты сегодня примешь лекарство, а завтра я позвоню Майклу и посоветуюсь с ним. Я приведу ему твои доводы и послушаю, что он на это скажет. Хорошо?
Все время она доставляет Алану дополнительные хлопоты, виновато подумала Одри и кивнула.
— Я согласна.
— Вода у тебя на столе, лекарство под рукой. Тебе еще что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо, — ответила Одри, испытывая легкое разочарование, что Алан ведет себя как опекун, а не как жених.
— Тогда я пошел спать. — Алан встал и направился к двери. — Да, Кэтлин поднимется к тебе завтра утром и поможет принять ванну. Спокойной ночи, Одри.
Похоже, он до сих пор сердится на нее за утреннее происшествие в ванной, думала Одри. Он даже не улыбнулся мне на прощание. С кислым лицом она проглотила лекарство и быстро заснула. Что ее разбудило, она не помнила, но сердце билось часто, воздуха в легких не хватало. Одри села в постели, включила настольную лампу и со страхом оглядела комнату. Хотелось позвать на помощь. Мысль, что она разбудит Алана, который вчера работал допоздна, остановила ее. Она справится сама со своими страхами, решила Одри. Прошло полчаса, и сердце успокоилось, восстановилось нормальное дыхание. Одри снова легла. Мысли о предполагаемой сестре, об отношениях с Аланом снова завертелись в ее голове. Почему сестра, если она у нее действительно есть, до сих пор не разыскала ее? Почему Алан не проявляет никаких признаков физического влечения к ней? Да, он заботится о ней, но его совершенно не интересуют ее чувства. А что ее так напугало во сне? Может, все тот же сон, в котором она брела по бесконечным коридорам старинного замка? И кто был тот человек во сне, который тащил ее в темноту из светлой комнаты? Вопросы, вопросы… А ответов на них нет. Чувство космического одиночества пронзило ее своим холодом. Закутавшись в одеяло, словно в кокон, Одри закрыла глаза и уснула.
