Она доберется до верха или погибнет. Во Вселенной ничего больше не существовало — ни изнеможения, ни боли, — только эта единственная цель и воля, ведущая ее к этой цели.
Тяжело дыша, обливаясь потом, Эрика поднялась еще на несколько дюймов и уперлась в стены. Посмотрела вверх, чтобы определить расстояние до конца пути, и вдруг ощутила прилив волнения, такого сильного, что закружилась голова.
На какой-то миг Эрика решила, что у нее приступ страха, боязнь высоты или что-то в этом роде. Потом поняла, что испытывает оживление, так как верх лаза находился почти в пределах досягаемости.
Оставалось меньше ярда. Теперь ничто не могло ее остановить.
В этом конце лаза, ставшем гладким от дождевой воды, Эрика не видела выступа, за который можно ухватиться. Чтобы преодолеть последние три фута, приходилось полагаться только на упор в стены.
Она прижала ладони к стенам. Содрогаясь всем телом, надрывно дыша, поднялась еще на десять дюймов.
Боль неистовствовала в плечах, в бедрах. Мучительно кололо шею. Ушибленное колено горело огнем.
Уже совсем близко. Тепло пещер осталось внизу. Эрику окутывал ледяной ночной воздух. Холод унимал боль, успокаивал. Придавал ей сил. Она не могла потерпеть неудачу.
Еще взгляд вверх. До края отверстия осталось совсем чуть-чуть.
Согнув колени, упершись носками, Эрика прижалась спиной к стене, потом подняла руку, пытаясь ухватиться за край отверстия. В бледном свете луны пальцы казались белыми, сюрреалистическими, лишенными плоти, как у мистера Фернелла, тщетно тянувшегося за какой-то несуществующей надеждой.
Потом она уцепилась за крошащуюся известняковую кромку, поскребла пальцами, чтобы ухватиться покрепче. Кусочки камня отвалились и полетели вниз.
Не вышло. Надо подняться еще хотя бы дюймов на шесть. Она с трудом стала карабкаться, ненавидя свои сапоги за скользкие подошвы, страшась потерять ненадежную опору о камень.
Затем снова вытянула руку, нащупывая что-нибудь твердое, уверенная что на сей раз сможет выбраться, и на запястье ее сомкнулись чьи-то пальцы.
Пальцы Роберта.
— Поезжайте с ним, — сказал Элдер, все еще не открывая глаз от боли. — Я подожду здесь.
Коннор нахмурился.
— Оставить вас не могу.
— Да ерунда этот перелом руки. Мне и раньше доставалось. К тому же выехали машина с подкреплением и «скорая помощь». Кто-то из них вскоре будет здесь. А теперь отправляйтесь.
Коннор кивнул и повернулся спиной к дежурной машине.
— Возьмите рацию, — добавил Элдер.
— Она может понадобиться вам. Радио...
— Разбито. Знаю. И все-таки возьмите ее. Если мне понадобится помощь, начну кричать.
— Тогда уж лучше воспользоваться этим. — Коннор протянул ему сотовый телефон и побежал к «феррари», прежде чем Элдер успел отказаться.
Сев на пассажирское сиденье, он ощутил холодный, испытующий взгляд Эндрю.
— Столкнулись с нашим другом?
Коннор кивнул.
— Обе машины свое отъездили. Он ушел пешком. По-прежнему держит путь на восток. Во всяком случае, так мне казалось, пока следы его не исчезли.
— Он возвращается к ней. Где-то спрятал ее и сейчас идет туда.
— Я тоже пришел к этому выводу.
— Роберт ее убьет. Так он сказал мне в разговоре по телефону. Говорит, что перережет ей горло. Называет это своей — и ее — судьбой.
— Я не особенно верю в судьбу, — сказал Коннор.
Эндрю осторожно объехал разбитые машины. Коннор глянул на Элдера, сжавшегося на переднем сиденье «шевроле» в пульсирующем свете проблескового маяка.
Потом они исчезли в зеркале заднего обзора, и осталась только темная лесная дорога. Эндрю быстро гнал машину, подскакивающую на выбоинах и корнях.
— Наверное, ты удивляешься, как я оказался здесь, — сказал он.
— Нисколько. Ты условился с Робертом встретиться где-то поблизости. Между вами что-то произошло. Вы устроили перестрелку. Он удрал, ты преследуешь его. — Коннор глянул на Стаффорда. — Так?
Эндрю криво, вымученно улыбнулся.
— Знаешь, мне казалось, ты не сможешь разнюхать этого.
— Теперь заполни пробелы. С какой целью вы встречались?
— Из-за Эрики. Она у него в руках. Я заподозрил это с самого начала.
— Почему не сообщил мне? — спросил Коннор.
— Думал, уговорю Роберта вернуть ее.
— Каким образом?
Недолгое колебание.
— За выкуп. Предлагал ему вознаграждение за возврат Эрики живой и невредимой.
Звучало это правдоподобно, однако Коннор заподозрил, что Эндрю лжет. Но решил пока оставить подозрение при себе.
— Что привело к перестрелке?
— Не знаю. Я угодил в засаду. Он хотел меня застрелить. Я ответил огнем.
— Ранил его?
— Кажется. Не уверен.
— Он тебя не задел?
— Обошлось.
Дорога изогнулась, и «феррари» описал поворот, не снижая скорости.
— В опасную игру ты играл, мистер Стаффорд.
— Играю в игры не только я.
Коннор увидел горький изгиб губ Эндрю и понял его причину. Чуть было не промолчал. Но молчание в этой обстановке было бы трусостью.
— То, что происходит между мной и Эрикой, — спокойно сказал Коннор, — никогда не было игрой. Ни для нее, ни для меня.
Эндрю бросил на него быстрый взгляд.
— Это что, признание?
— Ты уже знаешь о наших отношениях. Сегодня вечером я выяснил, что довольно давно. Я... я сожалею об этом.
— Ну еще бы. Ужасно сожалеешь, что путаешься с моей женой.
— Она думает, что ты ее не любишь. Что женился на ней ради денег.
— Это так. Я был мошенником. Жуликом. И никем больше.
— Тогда почему же встречался в лесу с Робертом? Если Эрика погибнет, ты унаследуешь все. Почему бы не дать этому случиться?
Эндрю не ответил. Коннор неторопливо кивнул.
— Я так и думал.
Роберт стиснул запястье Эрики так сильно, что по предплечью пробежала боль.
— Так-так, — произнес он с чем-то похожим на насмешливое одобрение. — Пришлось же тебе потрудиться, а?
Эрика уставилась в его бородатое лицо, в его блестящие маленькие глазки. От брата пахло потом, землей и еще чем-то.
Кровью. Вот чем. Его левое плечо лоснилось. Какая-то красная глазурь покрывала ключицу и шею.
Она вспомнила, как последний раз видела его окровавленным, когда он прижимался к ней в шкафу спальни, дрожа в ее объятиях.
Эрике захотелось сказать что-нибудь, как-то к нему воззвать, возможно, установить контакт даже сейчас...
— Роберт, — прошептала она.
Улыбка раздвинула его густую бороду.
— Мерзавка.
Потом он отвел от камня ее руку, с презрительным равнодушием выпустил запястье, и она стала падать.
Эндрю подумал, что было безумием сажать в машину Коннора.
Делать этого он, разумеется, не собирался. Целью его было преследование Роберта, и, увидев следы шин на грунтовой дороге, он пустился в погоню на большой скорости. Когда за поворотом появились разбитые машины, едва успел затормозить.
Все-таки можно было бы развернуться и уехать. Но тогда он утратил бы всякую возможность отыскать Роберта.
И Эрика погибла бы.
По обеим сторонам мимо проносился лес, стволы деревьев мерцали в свете фар. Эндрю гнал машину по ухабам и выступам, один раз пронесся по валежнику в дождевой промоине. Машине уже никогда не быть прежней.
Да и что будет прежним после этой ночи?
У перекрестка Эндрю притормозил. Грунтовую дорогу, по которой они ехали, пересекала другая.
— Куда ехать? — отрывисто спросил он.
— Не знаю. На восток.
— В какой стороне восток?
— Я совсем запутался. Карта у тебя есть?
— В отделении для перчаток.
Когда Коннор стал разворачивать карту, Эндрю включил в салоне свет.
— Поезжай налево, — сказал Коннор, глядя на отображавшую лес часть карты. — Мили через две свернешь налево еще раз.
Эндрю сделал поворот.
— Мы описываем большой круг.
— Ничего не поделаешь. Прямого пути нет.