— Джоан! — Побелев, она сжалась, еще крепче обхватив колени. — Открой эту чертову дверь или я ее выломаю! — приказал Харви.

О господи! Дом был чужим. Не могла же она позволить Харви выставить дверь. Вся дрожа, она пересекла комнату и, с трудом повернув ключ в тяжелом замке, поспешила залезть обратно в постель. Раскрыв дверь настежь, Харви насупясь смотрел на нее из-под густых черных бровей.

— Я предупреждал тебя: я не ангел. И всему есть свои границы.

— Знаю.

Воцарилось долгое молчание. Плечи Харви были высоко подняты. И сначала Джоан даже показалось, что он собирается подойти к ней и вытрясти из нее душу — а может, обнять, — но, должно быть, это была просто игра воображения, потому что не случилось ни того ни другого. Вместо этого он неловко спросил:

— Тебе не нужно ничего, что бы помогло уснуть?

Она в недоумении уставилась на него, но он и не думал иронизировать.

— Нет. Я не хочу принимать таблетки во время беременности, — сказала она и почувствовала, что у нее пересохло горло.

— Я имел в виду горячее молоко или что-нибудь в этом роде.

— И из-за этого ты собирался ломать дверь? — ядовито поинтересовалась она.

Харви пожал плечами.

— Я беспокоился за тебя.

— Ты необыкновенно любезен.

— Что, черт побери, ты хочешь этим сказать?

Вспыхнув от возмущения, она взглянула ему прямо в глаза и раздраженно ответила:

— Как тебе объяснить. Просто ты ухаживаешь за мной, как племянник за престарелой богатой теткой. Если бы ты не был обеспеченным человеком, я могла бы заподозрить тебя в корыстных намерениях. Почему ты так со мной возишься, Харви?

— Я уже говорил тебе: ты такая беззащитная…

— И все же ты причинил мне боль, — тихо сказала она.

Харви тяжело вздохнул и облокотился о косяк.

— Ты хотела меня, — грубо сказал он. — Я исполнил твое желание. Что в этом плохого?

— Плохого?! — побледнев от гнева, воскликнула она. — Я хотела, чтобы ты разделил со мной любовь. Но ты не в состоянии сделать это. Тебе нужно постоянно контролировать свои чувства. И поэтому… — Джоан перевела дыхание. — Я не желаю, чтобы со мной обращались как с домашним животным: гладили и кормили! А ты поступил именно так. Увидел, что мне необходима ласка, и великодушно доставил мне удовольствие. Мне это ненавистно, Харви! Это похоже… на снисхождение! — закончила она, зная, что он понял ее.

— Но если бы я вчера ушел, — с трудом выдавил он из себя, — ты винила бы меня, что я пренебрегаю тобой. Разве не так?

— Возможно, я и подумала бы так, — пробормотала она, — но не стала бы плакаться.

— С другой стороны, — безжалостно продолжил он, — если бы я занялся с тобой любовью по-настоящему, ты могла бы обвинить меня в том, что я использую тебя для собственного удовольствия. Как ни поступи, я бы оказался в проигрыше. Ну и что мы теперь будем делать?

— Как можно скорее встретимся с Патриком, а потом я хочу уехать домой, — нахмурясь, ответила она.

Он прав: ей нужна была от него только любовь. Ничто другое не удовлетворит ее.

— Позднее, когда мы сможем обсудить это спокойно, нам, если мы захотим, чтобы наше супружество продолжилось, придется условиться о каких-то основных правилах поведения. — И она подняла на него посеревшее, с упрямо сжатым ртом лицо.

— Черт бы тебя побрал, Джоан!

Он мрачно взглянул на нее, затем повернулся и, не сказав больше ни слова, захлопнул за собой дверь.

На следующее утро Джоан делала все возможное, чтобы держаться от Харви подальше. Он, казалось, стремился к тому же. Но к завтраку им, похоже, пришла в голову одна и та же мысль, и, готовя для себя на кухне сандвичи, они долго ходили вокруг друг друга.

Наконец, не выдержав, Харви подошел к Джоан и, повернув к себе лицом, бесцеремонно притиснул к стене.

— Я так больше не могу, — угрюмо произнес он. — Хватит нам молчать как рыбы.

— Мне нечего тебе сказать, — напряженным голосом ответила она.

— А мне кажется, очень даже есть. Ты решила наказать меня…

— Я?! Наказать тебя?! — недоуменно воскликнула она. — С какой стати. Я не из обидчивых.

— Пойми, нам придется нелегко. Семейная жизнь достаточно серьезная вещь даже без тех барьеров, которые мы возвели между собой, — начал он. — Я сожалею о случившемся. Но ты должна понимать: если бы я вчера отошел в сторону, рано или поздно это все равно бы случилось. Ты сама сказала.

— Так, значит, я виновата в том, что сказала правду?! — воскликнула она с возмущением. — В том, что дала тебе знать о своих чувствах?

— Мы должны были вести себя по-другому, — тихо произнес он.

— Нет, это я должна была понять, что ты эмоционально холоден, — отрезала она.

— Я старался, как мог, — возразил Харви, своей искренностью вызвав у нее краску стыла. — Это было тяжким испытанием как для тебя, так и для меня. Мы совершили ошибку. Но значит ли это, что мы больше не должны разговаривать друг с другом?

Тихий, успокаивающий голос заставил ее смутиться. И больше всего раздражало то, что он был прав.

— Никогда не думала, что мы будем ссориться, — с грустью сказала Джоан. — Мне казалось, мы поладим.

— Напрасные ожидания, — еле слышно ответил он. — Но я думал точно так же. Поэтому-то мы и разочарованы больше, чем должны были бы, — словно мы предали друг друга.

— Я предала тебя? — спросила она с недоумением.

Харви слегка коснулся пальцами ее губ.

— Надеюсь, ты понимаешь, почему я поступил подобным образом, — пробормотал он. — Это единственное, что я мог придумать, чтобы не оставлять тебя в таком же угнетенном состоянии, в каком находился сам.

Ее рот удивленно приоткрылся под его пальцами.

— Мне кажется, мы должны начать все сначала, — сказал Харви с нервным смешком. — Когда мы поженились, самым большим моим желанием было, чтобы мы научились полагаться друг на друга. Я знаю, что тебе пришлось пережить. И это, несомненно, подорвало твою веру в мужчин. Но мне нужно, чтобы ты доверяла мне, Джоан.

— Как я могу доверять тебе, если ты отдаешь мне только часть себя? — возразила она. — Остальное спрятано. Ты даже ничего не рассказал мне о своей жизни…

— Я расскажу, — торопливо пообещал он. — Когда почувствую, что смогу сделать это.

— Но не сейчас, да?

Что же это за секрет, если он никак не рискнет открыться ей? Джоан недоверчиво посмотрела на Харви.

— Этот момент настанет, — уверял Харви. — Дай время. Всю жизнь мне приходилось скрывать свои чувства, к этому меня приучила работа. Возвращаясь оттуда, где царят смерть и разрушение, я записывал репортаж на пленку, а затем как ни в чем не бывало шел выпить с возможным источником информации в какой-нибудь полуразбомбленный бар. Я не прошу твоей симпатии — прошу понимания. Я давно отдал душу и сердце работе, а значит — пожертвовал собственными чувствами и желаниями. Трудно преодолеть привычку.

Этот аргумент выглядел неотразимым, но, когда она ничего не ответила, Харви нахмурился.

— Если я ошибся в выборе образа действия, — сказал он, — тогда извини меня. Меньше всего мне хотелось испортить наши взаимоотношения. Не сомневаюсь, у нас еще все впереди.

— Ты действительно так считаешь? — Несмотря на безразличный тон, Джоан почувствовала в ногах нервную дрожь. — А я не уверена. Иногда мне кажется, что мы с тобой близки, а иногда ты как будто опускаешь заслонки и я не могу до тебя достучаться. Подобная переменчивость утомляет, Харви.

— Это все потому…

На мгновение ей показалось, что она заметила в его глазах выражение какой-то тоскливой надежды. И этого мгновения было достаточно: Джоан решила рискнуть.

— Потому что ты хочешь меня или потому, что я тебе нужна? — спросила она.

Джоан заметила, как он вздрогнул и глубоко вздохнул. Какое-то из ее предположений верно. Но какое?

Харви посмотрел на нее в упор. При виде его глаз и губ сердце Джоан переполнилось любовью.

— И то и другое: я хочу тебя и ты нужна мне. Я просто одержим тобой, и ты должна знать это! Но это не все.